Страница 66 из 82
— Один? Ту толпу? А если бы не получилось? Тогда обозленные грабители убили бы нас обоих. А так они забрали все, что нашли, и, слегка поглумившись, отпустили…
— Я был вынужден терпеть!!!
— Да… так и было задумано, господин… — старательно опуская обращение «ваше высочество», отвечал солдат. — Вы должны отучиться чувствовать себя принцем.
И, как ни странно, дней за пять до прихода в Аниор Сензу это удалось.
Устраиваясь на ночлег на сеновале одного из домов в маленькой деревеньке рядом с дорогой, он поймал себя на мысли, что перестал злиться на то, что приходится спать на сене, укрываться потертым и слегка влажным плащом, и чувствовать голод после скудного ужина… …Первые часы в Аниоре принц чуть не вывихнул себе челюсть: в этом городе все было не так, как он привык! Во-первых, на улицах было чисто: несмотря на отсутствие дождей, на мощеной камнями мостовой не было ни мусорных куч, ни луж нечистот, ни коровьих лепешек! Во-вторых, улицы и в центре, и на окраинах города практически ничем не отличались друг от друга — по рассказам горожан, бригады каменотесов работали, не покладая рук уже полгода, и пока не собирались останавливаться! В-третьих, на поясах горожан совершенно открыто висели кошельки с деньгами, и их не воровали!
— За попытку взять чужое отрубают руку. На месте. За вторую — голову… — пояснил удивленному мальчишке гордый своим королем горожанин. — Я даже перестал запирать двери на ночь — воров и грабителей у нас нет…
— А договориться со стражей нельзя? — пораженно спросил сержант.
— С нашей? Невозможно! — расхохотался мужчина. — Говорят, первое время кто-то пытался…
— И? — хором воскликнули оба путника.
— Один раз получилось… — признался аниорец. — Солдата четвертовали, а его командира выслали из города.
— За что?
— За то, что рекомендовал в стражу недостойного… — гордо приподняв подбородок, объяснил мужчина…
— Но ведь стражники не могут быть везде! — в голосе Огиона чувствовалось сомнение.
— А им и не надо! — расхохотался весьма довольный их удивлением горожанин. — Кто бы ни увидел творящееся непотребство, либо сообщит ближайшему патрулю, либо постарается вмешаться. За помощь страже полагается награда, и немаленькая… …Что еще бросалось в глаза — это яркая одежда на прохожих. Особенно это касалось женщин: казалось, что каждая из них спешит или на бал, или с него, и к вечеру первого дня пребывания в столице королевства у Сенза устали глаза. И уши — заливистый смех ничуть не скрывающих своих эмоций аниорцев слегка действовал на нервы:
— Чему они все время радуются? — непонимающе глядя на скачущих по мостовой детей, спросил он у своего спутника.
— У них есть, где жить что есть, кроме того, есть уверенность в том, что все это будет и завтра… — немного непонятно объяснил воин. — Поверьте, мой господин, это очень хорошая причина для того, чтобы жить в удовольствие…
— Тебе тут нравится? — удивленно поинтересовался принц.
— Да, мой господин… — не стал запираться Огион. — Не дай я слово вашему отцу, я бы постарался найти себе здесь работу…
— Ты не боишься говорить правду… — вздохнул мальчишка. — Папа говорит, что это большая редкость… Ладно, я тебя прощаю…
— За что, мой господин?
— Ты должен любить свою страну… — вскинув голову, рявкнул мальчишка. — Ты там родился, возмужал, ты защищал ее от врага!
— Да, я люблю место, где родился… Но моя сестра умерла от голода, когда мне было четыре года… Младший брат, переломавший ноги на охоте, живет на часть моего жалования, и не может завести семью, так как ее надо кормить… Да что я?
Во время морового поветрия летом прошлого года, которое случилось из-за сильной жары и грязи на улицах, умерло почти три тысячи человек… А ведь если бы в нашей столице так же заботились бы о чистоте, как здесь, его могло бы и не быть…
Принц вспыхнул, набрал в грудь воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, и… снова выдохнул: воин был прав. А если верить отцу, то наказывать за правоту недостойно монарха…
— Я подумаю над твоими словами, солдат… — сказал он через пару минут. — Ладно, давай искать место, где можно остановиться на ночлег… …В школу боевых искусств Аниора Сенз поступил с большим трудом: несмотря на то, что он с раннего детства держал в руке меч, по мнению человека, отбирающего новичков, двигался принц, как «колченогая корова, своим ходом бредущая на погост»:
— Что, не нравится мое мнение? А почему оно должно быть другим? Кто тебя учил так доворачивать кисть при ударе? Мастер меча? Самозванец он, а не мастер. Чем губить нормального пацана, лучше бы удавился на ближайшем дереве, зараза… — беззастенчиво тыкая пальцем в разные части тела Сенза, мужчина не переставал возмущаться: — Кто ему сказал, что надо так закрепощать связки? Ну-ка, прогнись в спине? О-о-о, какие мы деревянные… Нет, пожалуй, это уже не исправить…
— Но я хочу! — в какой-то момент взорвался парнишка. — Если вкладывать в дело душу, то оно не может не получиться!
— Это кто тебе сказал? — удивленно хмыкнул мужчина.
— Папа… пока был жив… — вовремя вспомнив свою легенду, вздохнул мальчишка.
— Он был не дурак… Ладно, дам тебе шанс… Видишь вон ту железку? Берешь ее в руку и бьешь вот так… — он выхватил меч из ножен и показал горизонтальный удар над вкопанным в землю деревянным столбом, — над этим чурбаком, пока не зайдет солнце. Не выдержишь — не обессудь… Кстати, руку можно иногда менять…
Первое время железный прут казался легким — намного легче оставшегося в его королевских покоях меча. Но уже через час Сенз начал задумываться, хватит ли ему сил дожить до обеда, не говоря уже о том, что выполнить задание мучителя. Часа через два он практически ослеп — пот, льющийся со лба, резал глаза, а вытирать его было некогда и нечем — мокрая насквозь грубая рубаха только царапала лоб.
Еще через час перестали чувствоваться запястья и пальцы — каждый раз, меняя руку, Сенз панически боялся, что уронит прут, не удержав его в трясущихся от усталости руках. А перед самым обедом перестало хватать воздуха…
Если бы не группа мальчишек неподалеку, непринужденно выполняющая упражнение гораздо сложнее, принц сломался бы задолго до заката — а так, собрав всю свою волю, он старался перестать думать о времени, и взмахивал и взмахивал ставшим неподъемным прутом…
— Хватит! — голос, раздавшийся за его спиной, вырвал Сенза из забытья часа за два до захода солнца. — Годишься. Есть, где жить и на что питаться?
Прут, вырвавшийся из пальцев, больно ударил по ноге, но Сенз даже не поморщился — просто не было сил:
— Нет…
— Подойдешь к тому сорванцу в серых штанах и скажешь, что тебя взяли. Он покажет, где ты будешь жить… Что встал? Отнеси прут на место… И умойся — на тебя страшно смотреть! …Знакомство с будущим королем Аниора прошло мимо его сознания — просто однажды он узнал, что один из жилистых, невероятно подвижных и гибких пацанов, занимающихся лично с Дедом — так воспитанники Школы называли Мериона Длинные руки, — и есть тот самый Самир Коррин, с которым ему надо было подружиться.
Мальчишка оказался не особенно общительным — легкой, ни к чему не обязывающей болтовне с друзьями он предпочитал дополнительные тренировки, схватки с боевым псом по кличке Хмурый или чтение толстенных книг. Плюс ко всему, в отличие от остальных воспитанников Школы, он мог запросто гулять по всему дворцу и без проблем выходить в город — остальным требовалось, как минимум, разрешение преподавателя. Однако с течением времени сблизиться с ним все-таки удалось.
Только вот не совсем так, как планировал Сенз. …В один из вечеров, вернувшись с тренировки в казарму, мальчишки заспорили о том, что скорость, с которой двигается Самир, хороша только для себя самого — помочь другому, при достаточном количестве нападающих он никогда не сможет.
Коррин-младший пожал плечами, вытащил из толпы ребятишек первого попавшегося и назначил его своим партнером.
— А остальные могут нападать!
Схватка «двое против семерых» оказалась на удивление скоротечной — достать двигающегося слишком быстро для нормального человека Самира не получалось и на обычных тренировках, и вся семерка атакующих сразу попыталась завалить его напарника по кличке Кот. Удары Самир почти не блокировал — он предпочитал слегка смещать их в сторону. Так, чтобы атакующие теряли равновесие и били своих же товарищей. В общем, через минуту после начала боя его соперники разошлись не на шутку. В итоге, Щепка, самый сильный из ровесников Сенза, от души вложившись в удар кулаком, вместо лица Кота врезал в невесть как оказавшееся перед ним лицо принца! Раздался хруст ломаемого носа, и наследник трона Угенмара вдруг почувствовал, что из под его ног уходит земля!