Страница 24 из 61
— Хам! — она силилась удержать оскорбленное достоинство, — Не смей так больше делать!
— Ты тоже не смей так больше делать, — предложил я.
— Хорошо, — согласилась она.
— Хорошо, — эхом ответил я.
— Болит! — обиженно продолжила она
— Полечим!
После прилета на Святорусскую меня закрутили дела, а Викен надо было все же лечь в больницу, для быстрого и результативного восстановления. Но как только у меня появлялось «окно», я как восемнадцатилетний кадет несся к ней. Затащить в кладовку для невозможного ураганного секса или развлечь рассказом во время ее «плавания». Или просто посидеть и подержать ее за руки ничего не говоря, зная, что ей становится легче, когда я рядом, ведь регенерируемые ткани болят и немилосердно чешутся.
Представитель не вправе придавать такое большое значение какой-то девчонке-иностранке. А скрывать это сумасшествие я не мог, единственное, что оставалось — делать вид, мол, все несерьезно, и это лишь прихоть, развлечение и способ сбросить рабочее напряжение.
А напряжение было нешуточным. Ситуация очень осложнялась неопределенностью и нехваткой информации как с нашей стороны, так и с хинской. Хины не могли понять, какова роль коменданта безопасности Хунэ в происшедшем, был ли он нашим агентом с самого начала? Ведь это он убил всю команду десантовоза. А может, он месяцами снабжал информацией о работе «базы»? А может, он наврал о захвате Представителя? Хины терялись в версиях. И Восьмой с Двенадцатым, ответственные за ХИ, «танцевали на углях» то успокаивая и отрицая сам факт захвата нашего корабля, и мое пребывание на нем, то начиная туманно угрожать, когда хины зарывались.
Естественно, мне и Самарскому приходилось все время «консультировать» коллег, вычисляя и угадывая, что могут знать хины, а что нет. За всем этим мы с моим помощником упустили одну немаловажную деталь — отношения Викен и палача.
Когда я понял, что допустил банальную и, тем не менее, непростительную халатность в этом вопросе, то уже не успевал исправиться — не хватило буквально одного дня. Всего-то и надо было: расспросить Викен, а потом нагрузить Крутецкого и Лепехина, чтоб нашли подтверждение ее словам.
На заседании я приготовился «выгребать». Вроде бы и на Скальной все замечательно «порешал», и не виноват в ошибке врат, и чудом от хинов ушел, а принес всем немалые проблемы. И открыто меня в них не обвинить, и подспудное раздражение коллег некуда не деть. А тут подставился, дал повод попинать себя от души за все успехи, чтоб не забывался.
Когда прозвучал вопрос, и я уже набрал в грудь воздуха, как заговорил Семнадцатый — Древний, он знал об этом прозвище и посмеивался над ним. В гробовом молчании он доложил, что, мол, Викен заключив разовый контракт со службой обеспечения порядка на территории Институтов Синто, была внедрена к студентам под видом дочери кого-то из Золотой сотни, нелегала с Кхана Хейсы Феймей. Кто-то убивал студентов хинов и обычными путями убийцу не могли вычислить, вот и запустили «метаморфа». Будучи на задании Викен тесно общалась с Йинао Тянем и русскими Раджем Фатхи и Назаром Вольновым. Более того, так вышло что она спасла Йинао Тяня, когда тот пытался выманить убийц на себя и те его чуть не прикончили. И Фатхи и Вольнов подтверждают, что Тянь с самого начала испытывал к Феймей-Викен иррациональную и даже болезненную тягу, нешуточно ревнуя ее. Зная, что она «дитя дракона», тем не менее, не предпринял никаких попыток отправить ее на ХИ своему хозяину Вэйхао.
— То есть, — резюмировал Древний, — Доктор-дознаватель Йинао Тянь действовал не по здравому рассуждению и не по приказу, а по веленью страсти, так сказать.
— А почему ВЫ нам это рассказываете? — подал голос Шестой, скотина никак не может успокоиться по поводу Скальной. Ему, кстати, зад хорошо наскипидарили за то, что прохлопал рабовладельца на подконтрольной планете.
— Потому что сейчас поиски инфо-бомбы Шепота не требуют моего персонального вмешательства, а семейка Викен всегда была моей головной болью. Это вот Александр Викторович, наглый браконьер, увел у меня такую перспективную дичь, как некст Викен, перекрестив ее в Саламандру Викторову.
— Ну кто тут еще браконьер, — пробурчал я подхватывая шутку, не зная чем обязан такой помощи. Мы со стариком неплохо ладили, да и с Викен он проводил много времени, но нет ли еще каких резонов?
— Да… и страстно влюбленный дознаватель, и умение обращаться с постом-кнопкой, и пароль единожды вводимый угадан: совпадения просто сказочные, вы не находите? — заговорил Второй, — И вы зачастили в больницу к своей спасительнице…, — вот неймется старому хрычу.
Я пожал плечами.
— Серго Олегович, не надо намеков. Я прекрасно помню, что она иностранка, несмотря на ее временное гражданство, и я помню кто я. Это во-первых. Во-вторых, да совпадения сказочные, но их уже проверили со всех сторон — это действительно совпадения. В-третьих, вы не знаете тонкостей связывающего нас контракта, и не вам судить: зачастил я или наоборот пренебрегаю своими обязанностями «сана».
— А, ну да, вы ж у нас рабовладелец, — уколол, как мог Шестой.
— Нет, я у вас человек, взявший на себя заботу о младшем, принявший его в семью, и поручившийся своим именем за его сохранность и довольство, — огрызнулся я.
После этой пикировки мы все же перешли к основному вопросу — докладу Восьмого и Двенадцатого: им все же удалось удержать ХИ от каких-либо активных действий. Нигде не появилась информация о захвате русского корабля и Полномочного Представителя Президента, нигде не было ни слова о тайных разработках ХИ кибер-органических машин. Равновесие достигнуто. Войны не будет. Зато нашей разведке подбросили еще одно направление — хинские исследования.
Президент с молчаливым одобрением выслушал всё, не задав ни единого вопроса. Его молчание — высочайшая похвала, мол, молодцы, справляетесь и без меня. «Решающий камень на чаше весов» — очень емкая метафора о роли и месте нашего Президента в управлении РФ.
После заседания Древний сам подошел ко мне и, оставив своего помощника-беза, напросился лететь со мной.
— Вы часом не к Саламандре своей? — в старческой манере обратился он.
Я собирался к Викен чуть позже.
— Нет, у меня еще есть дела.
— Ну и правильно… ну и правильно… — я слишком хорошо его знал, чтобы это бормотание сбило меня с толку, и поэтому ждал.
— Вы уже задумывались, кого возьмете ей на замену? Оставшиеся пару лет пролетят, и не заметишь.
Вот оно в чем дело. Прощупывают насколько все серьезно.
— Пока нет. Не задумывался, — светским тоном отозвался я, — Да и не исключаю я возможности того, что Саламандра захочет продлить контракт.
Я нанес пробный удар, ожидая реакции.
Старик пристально, с каким-то грустным пренебрежением посмотрел на меня.
— Не исключаете? — насмешливо переспросил он. — Напрасно. Вам следовало бы лучше знать, тех с кем работаете. Впрочем… это все молодость. Она делает нас самоуверенными и невнимательными к подробностям.
— Ну так поделитесь вашей мудростью, — за шуткой я скрыл раздражение завуалированным оскорблением, — а то вдруг не успею обрести свою.
— А вот это здравая мысль, по поводу «не успею». Если делать много глупостей, то можно и не дожить до мудрости.
— Что вы имеете в виду? — отбросив всякие шутки, спросил я.
— А то, что вы взяли себе в игрушки матку бурского флафа. Я ясно выражаюсь?
— Вполне.
«Матка бурского флафа» известная метафора.
— Скажите, это была ваша инициатива по поводу палача-хина? — спросил я.
— Нет. Ее. — видя, что я удивлен, Древний продолжил, — Да, она очень умна и она на вашей стороне. Пока. Но подумайте вот о чем: насколько опасной может стать эта женщина, если возненавидит вас.
— С какой стати ей меня ненавидеть?
— Уууу… Молодой человек… — и старик откинулся на спинку кресла, давая понять, что разговор окончен.
Мне осталось только размышлять обо всех этих недомолвках.