Страница 112 из 157
Как это сделать, конечно, с ходу не скажешь. Многие на моем месте попросту бы развели руками. Но у меня в то утро голова работала, как электропила, а от двух доз горячительного, принятых у «Боллинджера», мысль простреливала все навылет. И к тому моменту, когда я поворачивал ключ в замке своей двери, я уже нащупал ответ. Надо написать экстренное письмо Нобби Хопвуд, все ей представить, как есть, и попросить, чтобы она отвела Сыра в сторонку и растолковала, что ему угрожает. Ведь Нобби, рассудил я, знает Флоренс с детских лет, так что ей и карты в руки.
Но все-таки, на всякий случай, чтобы она ничего не упустила, я в письме аккуратно перечислил все пороки Флоренс не только как будущей жены, но и вообще как человека. В это письмо я вложил всю душу и с приятным чувством выполненного долга и сделанного доброго дела сбегал на угол, где опустил его в почтовый ящик.
По возвращении я нашел Дживса снова на посту. Он справился со своими делами и занимался чем-то по хозяйству в столовой. Я его кликнул, он явился.
— Дживс, — говорю я ему, — вы помните мистера Чеддера, который заходил сегодня утром?
— Да, сэр.
— Я встретил его только что, он покупал обручальное кольцо. Он теперь жених.
— Вот как, сэр?
— Да. И знаете, чей? Леди Ф. Крэй.
— В самом деле, сэр?
Мы с ним обменялись многозначительным взглядом. Вернее, двумя многозначительными взглядами: я на него бросил один взгляд, а он на меня — второй. В словах не было нужды. Дживс превосходно знает все подробности взаимоотношений Вустер—Крэй, в тот ответственный период моей жизни он неотлучно находился рядом со мной. Собственно, как я уже писал выше в этих анналах, он-то и вызволил меня тогда из переделки.
— И что особенно больно, Дживс, он вроде бы даже рад этому.
— Вот как, сэр?
— Да, представьте. Скорее доволен, чем наоборот, так мне показалось. Это мне напомнило стихотворение: «Смотрите, как они та-там, Та-ра та-ра та-ра-ра», и так далее. Вы, наверное, помните, как там дальше?
— «Увы, не ведая судьбы, Несчастные резвятся»,[109] сэр.
— Вот, вот, Дживс. Печальный случай.
— Да, сэр.
— Его необходимо спасти от его собственной глупости, и, к счастью, я уже держу это дело под контролем. Я предпринял нужные шаги и теперь ожидаю благополучного исхода. А теперь, — обратился я к следующему пункту в повестке дня, — расскажите мне про дядю Перси. Вы виделись с ним?
— Да, сэр.
— Просит совета и подмоги?
— Да, сэр.
— Я так и знал! И в чем дело? Шантаж? Хочет, чтобы вы выкрали компромат у водородной блондинки? Угодил в сети какой-то сообразительной авантюристки?
— О нет, сэр. Я не сомневаюсь, что личная жизнь его сиятельства безупречна.
Я взвесил его слова в свете известных фактов.
— Ну, я в этом не так уж уверен. Зависит от того, что понимать под безупречностью. Как-то раз он гонял меня целую милю, весьма метко орудуя охотничьим хлыстом. И притом, именно тогда, когда я, выкурив до половины первую в жизни сигару, особенно нуждался в отдыхе и покое. На мой взгляд, человек, способный на такое, далеко не безупречен, а способен на любую подлость. Если не шантаж, так в чем же там дело?
— Его сиятельство оказался в несколько затруднительном положении, сэр.
— Чего ему надо?
Дживс ответил не сразу. Лицо у него сделалось каменным, в глазах появилось настороженное, некоммуникабельное выражение, как бывает у попугая, когда его угощает половинкой банана незнакомый человек, не внушающий ему полного доверия. Понимай, мол, так, что он, то есть Дживс, не из тех, которые выдают чужие секреты. Я поспешил успокоить его на этот счет:
— Вы же знаете меня, Дживс. Нем, как могила.
— Это большой секрет, сэр. Важно, чтобы дальше никуда не пошло.
— Да у меня его дикие кони не вырвут. Даже если бы попытались, что вряд ли.
— Ну, хорошо. Его сиятельство уведомил меня, что он находится в завершающей стадии заключения контракта по чрезвычайно тонкому и важному делу.
— И он хочет, чтобы вы проверили, нет ли в договоре подводных камней?
— Не совсем так, сэр. Но он желал, чтобы я дал ему совет.
— К вам все обращаются за советами, Дживс, все, от великих до ничтожных.
— Благодарю вас за добрые слова, сэр.
— А не говорил он, что это за чрезвычайно тонкое и важное дело?
— Нет, сэр. Но все читают газеты.
— Я, например, не читаю.
— Вы не изучаете финансовые новости, сэр?
— Даже не заглядываю в них.
— В финансовых разделах сейчас уделяют много места сообщениям о предстоящем слиянии пароходной компании его сиятельства «Розовая труба» со столь же влиятельной фирмой в Соединенных Штатах Америки, сэр. Именно на этот контракт его сиятельство намекал в завуалированной форме.
Известие это не произвело на меня сногсшибательного впечатления.
— Два пароходных магната решили встать в одну упряжку?
— Выходит, так, сэр.
— Ну и дай им Бог удачи.
— Да, сэр.
— Имеют право.
— Вот именно, сэр.
— А в чем проблема?
— Возникла довольно затруднительная ситуация, сэр. Дело достигло той стадии, когда его сиятельству необходимо лично встретиться для обсуждения с господином, ведущим переговоры от лица американской компании. В то же время очень важно, чтобы никто не видел его в обществе этого американца, иначе в Сити сразу сочтут, что вопрос уже решен окончательно, и это моментально отразится на курсах акций обоих концернов.
Тут для меня забрезжил некоторый свет. В другие дни с утра после какой-нибудь пирушки или попойки в «Трутнях» у меня бы от таких материй только голова разболелась. Но в то утро, как я уже говорил, я соображал на редкость ясно.
— То есть, они поднимутся?
— Резкий подъем неизбежен, сэр.
— И дядю Перси такой оборот дел не устраивает?
— Нет, сэр.
— Потому что он рассчитывает скупить весь пакет до того, как вмешается тысячеголовое чудище — толпа и испортит рынок?
— Именно так, сэр. Rem acu tetigisti.
— Рем — что?
— … аку тетигисти, сэр. Латинское выражение. Буквально означает: «Ты коснулся сути иглой», но в более вольном переводе…
— Самое оно?
— Совершенно точно, сэр.
— Теперь я все понял. Вы мне разъяснили ситуацию. Попросту говоря, два старых стервятника решили сговориться между собой по секрету от всех, для чего им требуется тайное укрытие.
— Именно так, сэр. Надо иметь в виду, что за передвижениями обоих джентльменов неотступно следят представители финансовых изданий.
— Надо полагать, что в мире коммерции такие темные дела творятся постоянно?
— Да, сэр.
— Остается только посочувствовать.
— Да, сэр.
— Правда, непонятно, зачем дяде Перси еще больше обогащаться. У него и так денег навалом. Но учитывая то обстоятельство, что он мне родственник, пусть и не по крови, но все же, мне следует, по-видимому, принять его сторону. Ну и как, вы что-нибудь придумали?
— Да, сэр.
— Я так и знал.
— Я подумал, что тайную встречу они могли бы незаметно устроить в какой-нибудь затерянной деревенской избушке.
Я поразмыслил над его словами.
— То есть в доме у сельского жителя?
— Вы верно меня поняли, сэр.
— Мне не особенно нравится эта идея, Дживс. По-моему вы теряете хватку.
— Сэр?
— Ну, например, такое соображение против: как вы обратитесь к этому сельскому жителю, совершенно незнакомому человеку, с просьбой, чтобы он позволил вашим приятелям составлять заговор под его крышей?
— Необходимо, разумеется, чтобы хозяин помещения, где это будет происходить, знал его сиятельство.
— Вы хотите сказать, что это должен быть знакомый дяди Перси?
— Безусловно, сэр.
— Но, Дживс, дорогой мой друг, неужели вы не понимаете, что от этого будет только еще хуже? Задействуйте свою знаменитую голову. В этом случае хозяин сразу же скажет себе: «Эге! Старина Уорплесдон затевает какие-то шашни с неизвестными личностями! С чего бы это, а? Не иначе как заключается сделка о слиянии, про которую так много писали». Тут он выскакивает из дома, бежит звонить своему брокеру и велит, чтобы тот немедленно начал скупать соответствующие акции и не переставая скупал их до полного посинения. В результате все тщательно выпестованные планы дяди Перси рушатся, и он сидит с носом, злой, как черт. Вы понимаете мою мысль, Дживс?
109
Берти с Дживсом цитируют стихотворение Т.Грэя «Вид издали на Итонский колледж» (1742).