Страница 26 из 28
— Всяко бывало.
— Тогда не надо!
Расстояние медленно сокращалось. Счет шел на сантиметры. Игумнов дожимал.
— Подравниваюсь! — Он не мог повернуть голову, чтобы увидеть, что там, в машине. Бакланов загремел в микрофон:
— Приказываю остановиться справа…
Огни вращающегося синего маяка над машиной расцветили асфальт. Такси не снизило скорости.
— Приказываю остановиться…
Игумнов начал обгон, стараясь держаться не больше чем на полкорпуса. Это ему удалось — он с ходу бросил машину вправо к такси. Ни один водитель, когда его пытаются ударить слева, не может не уклониться.
— Теперь еще раз!..
Игумнов толкал их на обочину.
Не следовало только поддаваться опрометчивому желанию выйти вперед и подставить под удар задник. Опытный водитель мог тут же обойти и справа и слева. Снова вырваться вперед.
— Женщина там есть? — крикнул Игумнов.
— Не вижу!
Он снова вытянул полкорпуса и снова бросил машину вправо. Таксисту представлялись две возможности — уходить вправо или ударить патрульную машину.
"Бей или ныряй вправо!" Ударь он Игумнова сбоку — и им хана!
Они снова вильнули вправо. Игумнов загонял его на обочину к откосу. Откос там был небольшой — Игумнов знал это — два метра, не больше. И тут неожиданно таксисту удалось увеличить скорость! Он выскочил…
— Дьявольщина!
Прошли Ярославское шоссе.
Впереди показался мост через железную дорогу. Сбоку был уже высокий откос — не меньше метров пятнадцати.
— Не свернул на Ярославское… — крикнул Бакланов. — Хочет в город уйти!
Опять начинались огни.
— Гольяновская развязка… 103-й километр!
"Снова страшное место… — подумал Игумнов. — Если что-то с ней произойдет — то только здесь. Лосиный остров. Лесной массив. Заповедник! Можно выкинуть из машины, никто не увидит!"
Издалека увидел:
— …Горьковское шоссе перекрыто полностью! Им не пройти!
Таксист тоже это понял, повернул вправо. В город.
Игумнов снова догнал его, обошел по неширокому "усу".
"Здесь можно и задник ему подставить под удар — обойти он все равно не сможет — узко!"
Дело шло к развязке.
Игумнов перегородил дорогу. Обе машины медленно двигались вперед-назад поперек шоссе. От ближайшего поста уже подбегали гаишники Куйбышевского ГАИ.
Игумнов увидел — тот, что бежал впереди, был с автоматом. Второй гаишник обегал такси сзади.
"Всё!"
Он ошибся.
Таксист газанул — выскочил на тротуар, на высокий бордюрный камень. В другой обстановке ему, наверное, бы в жизни не повторить этот маневр! Но он был уже наверху. Развернулся на сухом асфальте вокруг мачты светильника.
Игумнов знал этот трюк:
"Сбрасываешь газ, руль резко-резко подаешь влево и сразу газу. Но только на сухом асфальте. И главное — чтоб не коснуться диском асфальта. Тогда конец!.."
Развернувшись, таксист бросил машину назад, на проезжую часть. Дал газ.
Игумнов видел, как отпрыгнул гаишник, стоявший позади, но его задело — он упал головой об асфальт. Таксист двинул на стоявшего впереди с автоматом…
Странный треск вплелся в какофонию звуков.
— Та-та-та… — Это был автомат.
Первая очередь прошила мотор, вторая пришлась по боковой дверце…
— Осторожно! — заорал Игумнов. — Там женщина…
Один из преступников лежал между сиденьями, у Надиных ног. Второй, за рулем, с бородкой-клинышком, с близко посаженными на узком лице глазами, замер. Подбежавший с другой стороны Бакланов рванул его из кабины, вгорячах врезал с обеих рук по лицу.
— Сволочи, убийцы!
— Жива? — крикнул Игумнов в глубь машины.
— Что со мной станет!
Такая знакомая хрипотца. И одна-единственная слеза, которую она постоянно, всю жизнь, смаргивает.
— Пойдем.
Сиденье было залито кровью. К счастью, не Нади. Одежда на ней была цела, хотя тоже в крови. Игумнов помог ей выбраться. Преступник между сиденьями не пошевелился.
— Фамилия? — Бакланов притянул к себе таксиста.
— Бетин…
— А его?
Вокруг уже появились люди, активная общественность, которой почти никогда не бывает рядом, когда менты-"бронежилеты" выходят один на один с преступниками, вступаясь за чью-то жизнь.
— Что вы делаете? Перестаньте! — В автобусе оказались сотрудники Института мировой системы социализма, возвращавшиеся из поездки по области.
— Как его фамилия? Быстро, — приказал Бакланов.
— Неудобнов. Михаил…
Точка, необходимая в конце погони, была поставлена.
— Мне кажется, у меня от страха ноги не идут. Хочу проверить. — Надя осторожно высвободилась, поправила платье.
Пошла.
"Я ничего не должен требовать от судьбы, — подумал Игумнов, следя за ней. — Самое большое и главное в этой жизни я уже получил сегодня. Сейчас, когда Надя осталась жива".
Другой автоинспектор, применивший для задержания оружие, занимался своим коллегой, которого Бетин сбил задним бампером. Тот все не мог подняться с асфальта.
— "Скорую"! — крикнул кто-то. — Вызывайте "Скорую"!
"Скорая" прибыла почти мгновенно, она словно ждала поблизости, прежде чем войти в опасную зону.
Игумнов посадил Надю в патрульный «Жигуль», снова вернулся к искореженному такси.
Очередь, попавшая в капот, превратила мотор в бесформенную груду железа. Другие пули достались Неудобнову, врач тут же констатировал смерть от грубых повреждений внутренних органов, не совместимых с жизнью.
— Этого только в морг, — сказал он.
Сразу же вслед за «Скорой», разбрасывая по шоссе пучки света, примчались одна за другой машины Куйбышевского ГАИ, райуправления, УГАИ города, следственно-оперативная группа Главного управления.
Быстро светало.
Несколько сотрудников института, ехавших в автобусе, подошли к полковнику — заместителю начальника главка:
— Мы свидетели. На наших глазах инспектор избил таксиста. Вот наши фамилии… Выволок из машины и стал избивать.
— Госавтоинспектор? — уточнил заместитель начальника главка.
— Да. МО-14562. Он сейчас здесь.
Возвращались снова вдвоем.
Надя, как потерпевшая, ехала со следователем. Бетин был задержан, Неудобнов мертв.
Игумнова и Бакланова отпустили.
Как свидетели, они мало что видели, мало успели. Только гнали преступников по Московской кольцевой и потом подбежали к машине после автоматной очереди.
Всё.
Если не считать, что Бакланов несколько раз врезал по лицу задержанному.
Последствия этого обещали быть для него гибельными.
Новый заместитель начальника главка, переведенный вместе с группой сотрудников КГБ на усиление в милицию, тут же приказал начальнику УГАИ срочно проверить жалобу и ему лично доложить.
— На проверку три часа. При подтверждении выгнать. Без скидок на стаж и прошлые заслуги — чистить милицейские конюшни следовало только так — железной рукой.
— Слушаюсь.
Начальник УГАИ знал, что при новом начальстве ему тоже не служить.
На то, правда, были иные причины. В том числе и «блатные» номера на машинах серии ММЗ от "00–00" до "00–60", которые он лично сам в своем кабинете презентовал вместе с закатанными в целлофане документами "Без права проверки" коррумпированным воротилам из Главного управления торговли.
Было уже светло.
Бакланов не гнал, словно давая машине остыть и успокоиться.
Говорили о пустяках. О Московской кольцевой.
— Планировали две четырехполосные, — объяснил Бакланов. — С трехсполовиноюметровой разделительной полосой. Газон, трава… Чтобы свет не слепил…
"Интересно: как скоро они нас выгонят?" — думал Игумнов.
Рабочий день их обоих закончился. Можно было ехать домой, но именно сегодня это было бы недостойно мужчины.
"Мальчика обидели? Дитя хочет сисю… Прибежал! — Еще хуже было объявиться у Нади, хотя она ждала его все эти годы, и Бог весть, сколько еще будет ждать. — Вести двойную жизнь! Снова помешать ей начать все сначала!.."
— …В левой полосе планировался скоростной поток — не ниже семидесяти километров. Справа брусчатка для того, кто задремал за рулем… — Бакланов сказал безо всякого перехода, что в это время думал. — Мы их задержали, Игумнов. Сегодня, и завтра, и послезавтра никого из женщин в Домодедове уже не убьют… Причина — мы с тобой!