Страница 20 из 25
– Запомни, у Гали проблемы с дочкой. Ты будешь у нее как бельмо на глазу.
– Фигня! – сказала Лида. – После телестудии твоей Ирки у меня такой иммунитет, что я могу работать санитаркой в психушке. Галя твоя в Христе засиделась, в отличие от Ирины хоть не пьет, а молится…
– Лучше бы пила! Была бы добрее и искренней, – вздохнула Елена.
Лида, конечно же, недооценила иммунитета, и через полгода разразился скандал.
Елене сразу не понравилось, что всегда, нанимая Лиду на презентацию косметики, на вопрос о стоимости Галя лукаво говорила:
– Не обижу!
– Зайка, ну ты пойми, это же совок! Так нельзя строить отношения. Договаривайся толком, – советовала она дочери.
– Мать, твоя подружка – истеричка. Она на этот вопрос сцену закатит. А так к концу моей работы ей иногда экзистенциально стыдно за все становится, и она платит больше, – хихикала Лида.
– То есть ты продаешь унижение за деньги? – испугалась Елена.
– Да просто я половину твоих друзей воспринимаю как психологические механизмы, вышедшие из строя из-за реформ. Это же не люди, это же уроды! – хихикнула Лида.
– Мы с тобой, что ли, лучше? – улыбнулась Елена.
– Лучше! Я не представляю, чтоб ты потеряла лицо из-за денег. А твои Ирка и Галка делают это чаще, чем чистят зубы! Поэтому у них полно денег, но совсем нет лиц… Хотя они их уже десять раз подшили у пластических хирургов! А главное, она никогда не пользуется косметикой, которую продает. Говорит, что она очень вредная.
Естественно, пришел час, когда на презентации косметики что-то пропало. Виноваты в этом были примерно пять человек зазевавшихся. Все прекрасно знали, что богатые в первом поколении обожают тырить на презентациях. В этот раз они перекрыли все нормы. Но девочкой для битья оказалась Лида. Елена понимала, что Гале было психологически необходимо, что дочка приятельницы раззява и плохой работник. И она устроила совершенно эстрадное увольнение и долго блажила, что, несмотря на дружбу с мамой, отказывается от услуг безответственной девчонки. Потом передавала для нее подарочки и, встречая Лиду, показушно лезла целоваться, а девочка таращила глаза, – неужели так бывает?
– Все, мать! Лучше пойду улицы подметать, чем работать под твоими климактерическими динамистками! – фыркала Лида.
С противоположным полом тоже была неразбериха. Точно, как Елена, Лида выбирала мужчин-сыновей. Они плюхались на нее эмоционально и финансово. Потом либо обнаруживались с девицами, как Толик; либо запивали, как Филипп; либо надевали наполеоновскую треуголку, как Караванов…
Елена понимала, что ребенок растет на родительских примерах. Но никак не удавалось показать Лиде других мужиков… Показывать Егорычева не могла – это была закрытая тема. Да и отношения были испорчены царским даром. Елена все время возвращалась к истории про квартиру со стыдом и удивлением. Чтоб ее, бессребреницу, так бес попутал… дочка говорила, что не представляет, чтоб Елена потеряла лицо из-за денег. Она и не потеряла лицо из-за подарка Егорычева, но все равно было не по себе…
У Лиды только что завязался роман. Вадик был компьютерщик, снимал квартиру и классно смотрелся. Подробности пока не оглашались.
…Елена проснулась, когда Караванова уже не было. Лидина комната была светлой и праздничной.
«Как странно, что мы расходимся! – подумала Елена. – Это же глупость… мы же так хорошо понимаем друг друга. Нам же интересно вместе. И в постели мы еще вполне можем сосуществовать…»
Набрала телефон Караванова и сказала:
– Ку-ку!
– Что-нибудь случилось? – удивился он раннему звонку.
– Я хотела сказать… что приглашаю тебя завтра отпраздновать годовщину нашей свадьбы, – хихикнула она.
– Ну-ну! В кабак? Мне ведь с утра после этого уезжать на игры… – усомнился Караванов. – Но если ты хочешь, то конечно.
– Я думаю, что Лиде не стоит быть с молодым человеком. Он нам еще чужой…
– А ты ей ничего не говорила?
– Я ее с тех пор не видела…
– Где хочешь заказать столик? – Опять это «выбери сама, закажи сама».
– Можно в «Пушкине». Чего экономить? Не каждый день разводимся…
На работе царила родная суета. Катя ела бутерброд, уткнувшись в компьютер.
– У меня завтра годовщина свадьбы, – напомнила Елена.
– Хороший повод восстановить покосившееся, – откликнулась та с набитым ртом.
– Кать, я ведь правда развожусь, а не придуриваюсь.
– Да вижу… Думаю, хватит мозгов остановиться. Смотри, что у меня в новостях! Канадские ученые из университета Макмастера пришли к выводу, что в женском мозгу нервные клетки располагаются более компактно, чем у мужчин. Они установили, что в участках мозга, ответственных за рассудительность, индивидуальность и планирование, плотность клеток у женщин на 15 процентов выше.
– Ты это к чему?
– К твоему разводу. Чего ты к нему цепляешься? Есть дом, есть семья, есть привычно расписанные вещи. Вот я, как бы ни умоталась здесь, прихожу – и сразу чувствую прилив энергии. Этого поцеловать, эту покормить, этого отругать, эту пожалеть… Ты посмотри на себя! Тебе сколько лет? А он мятежный ищет бури… Тьфу!
– Кать, меня вдруг все в нем стало раздражать… Внезапно. Понимаешь? Как только я позволила себе сказать, что развожусь, мне словно очки надели и я прозрела!
– Конечно, там, где у любимого родинка, у нелюбимого, как известно, бородавка… Надеюсь, хоть этому квартиру дарить не будешь? Голым в Африку пустишь? – испытующе посмотрела Катя.
– Если бы была возможность, подарила бы, – вздохнула Елена.
– Ой, коханая моя! Ты совсем не обучаемая! – покачала головой Катя. – Смотри, что пишут: «Согласно исследованию Всемирного банка, ежедневно преобладающая часть домохозяек нашей страны тратит в день менее доллара США. В подобной ситуации домохозяйки Беларуси, Афганистана, Индии, Индонезии, Молдовы и Украины…» Представляешь?
– Еще как представляю! Я, в отличие от тебя, наседки, часто бываю в командировках…
– Как будто это сделало тебя умнее! – обиженно отвернулась Катя.
Елена все поглядывала на «аську», не появится ли Никита. Но вместо него материализовался Айсберг:
– Привет. Я по тебе соскучился.
Елена тактично ответила:
– Как поживают попугаи?
Айсберг. Один очень плохо ест. Меня это беспокоит.
Белокурая. Вызови ветеринара.
Айсберг. Ты знаешь, сколько эти шарлатаны берут? И ни хрена при этом не помогают!
Белокурая. Тебе решать.
Айсберг. Хочу посоветоваться. Мне предлагают работу. За 400 долларов. Занятость 2 часа в день. Соглашаться?
Белокурая. А почему ты со мной советуешься, а не с женой?
Айсберг. Потому что ты умнее.
Белокурая. Естественно, я бы с таким, как ты, и дня не прожила.
Айсберг. Ты не видела моих сильных сторон.
Белокурая. Что за работа?
Айсберг. На машине. Возить продукты.
Белокурая. Мне кажется, тебе стоит восстанавливать социальный статус. Лучше возьми репетиторство. Возить продукты может парень из деревни.
Айсберг. Ну, репетиторство, это возня.
Белокурая. Если ты просишь у меня совета, то я тебе его дала. И говорю все это не с целью обидеть, а с целью растормошить.
Айсберг. Извини. Вижу, ты не в духе. Пока.
Елене надо было спуститься к фотокорам и договориться о съемке для нового материала, но она как приклеенная сидела у компьютера и ждала появления Никиты.
«Надо же, – подумала она удивленно. – Развожусь, и вместо того, чтобы печалиться, чувствую себя как девушка на выданье… у которой все только начинается… конечно, сорок пять, баба – ягодка опять… но… как это сказал нашей двадцативосьмилетней секретарше Олечке сожитель-бандюган: „Кисуля, у тебя уже кончился срок годности…“ И взял на ее место двадцатилетнюю… И эта дурында чуть вены себе не покрошила… а ведь спроси меня, хочу ли я поменяться с молодкой, тискавшейся с Каравановым в боулинге… и я только выражу ей глубокие соболезнования… конечно, он хороший, славный, тонкий… но такой разрушенный… а я так устала от мужской разрухи… так хочу влюбиться в цельного… какой угодно, но цельный… и Караванов своим идиотизмом словно снял с меня обязательства, которые меня держали в ошейнике… кому и почему я их давала?…не понятно…»