Песнь праха

Внутри гостиницы люди Донала уже были расставлены в нужных местах. Он немного успокоился.

И пока дива ехала в лифте, обслуживаемом человеком смиренного вида, а не духом, Донал взбежал по лестнице, перескакивая по три ступеньки зараз. Когда лейтенант добежал до четвертого этажа, он уже прерывисто и тяжело дышал, а тело покрылось потом в предчувствии тяжелого кросса.

Номер дивы находился на сорок восьмом этаже, слишком высоко даже для такого тренированного офицера полиции, как Донал, поэтому он прошел по коридору до лифта прачечной, где его уже ждал Левисон, придерживая медную дверь. Левисон прибыл сюда ещё до приезда кортежа. Он сонным голосом спросил:

— Какой этаж, сэр?

Но сам уже нажимал на кнопку с числом 48 и закрывал дверь, едва дав возможность Доналу войти. Кабина лифта рванулась, поднялась на несколько футов и загрохотала, после чего стала подниматься более плавно, постепенно набирая скорость.

— Приятно видеть тебя таким спокойным, — заметил Донал.

— Если сам комиссар Вильнар вам полностью доверяет, — отозвался Левисон с совершенно серьезным выражением лица, — какое может быть беспокойство?

— Ты совершенно прав. — Донал проверил свой «магнус». Все в порядке. — На твоем месте я бы тоже был совершенно спокоен.

— А на своем?

— Признаться, жутко боюсь. Жду не дождусь, пока гастроли закончатся и дива улетит куда-нибудь ещё, в какой-нибудь Рио-Экзотико.

— А… — Левисон кивнул, стрелка-указатель миновала деление 40, и лифт начал сбавлять скорость. — Вот почему мы все расслабились. Если вы так напряжены, значит, все под контролем.

— Приятно слышать.

Лифт с лязгом остановился, и Левисон распахнул медную дверь.

— Кажется, мы пребываем в полной готовности.

Двенадцать полицейских в форме выстроились вдоль коридора. Так же, как и детективы этажом выше и этажом ниже. Двое полицейских из группы Донала приоткрыли дверь номера, находившегося напротив номера дивы, и выглянули оттуда, широко улыбаясь.

— Эй, босс, Лев, не хотите чего-нибудь заказать в номер?

— Ради священного Аида…

— Шутка, Донал.

— Где ди?..

— Она идет. — Левисон коснулся руки Донала. — Вот.

Они подошли ко входу в главный лифт в тот самый момент, когда прибыла кабина с певицей, и золотые дверцы распахнулись. Из лифта вышла Мария даЛивнова, Великая Дива собственной персоной. Рядом с ней в подобострастной позе стоял старший менеджер отеля Уитроуз.

— Гм, мадам даЛивнова, вы знакомы с лейтенантом… гм… Риорданом? Он отвечает за… гм… подготовку к вашему приезду.

— Нет, к сожалению, не имела удовольствия. — Взгляд на Донала, легкое изумление, не более.

Но у него перехватило дыхание и, кажется, даже остановилось сердце. Так хороша!..

Какой же совершенной мишенью она может стать, если он не справится со своими обязанностями.

— Для меня это большая честь, мадам, — с трудом произнес Донал. — Если вы позволите сказать вам несколько слов о требованиях безопас…

— Какой обаятельный детектив! Ради меня? Боже, как я тронута!

И она прошла мимо него, сопровождаемая двумя компаньонками. Обе женщины были сотрудницами театра «Дю Лу Мор» и были назначены руководством в качестве горничных к диве (они приехали в лимузине встречать её). Донал опросил их ещё до приезда певицы. После него Левисон, которому легче давались беседы с незнакомыми людьми, переговорил с каждой по отдельности. На первый взгляд, никаких опасений ни одна не внушала. Кроме того, обе переживали не меньше Донала из-за свалившейся на них ответственности.

Какой обаятельный детектив!

Донал увидел, как захлопнулась дверь в номер дивы. Он громко выдохнул. Я справлюсь.

Первое же представление все изменило.

Донал стоял в ложе верхнего яруса. Комиссар Вильнар был одним из шести высших чиновников, расположившихся в ней.

Внизу, за пределами зрительного зала повсюду были расставлены многочисленные вооруженные полицейские. В самом зале два опытных снайпера из Управления в гражданской одежде расположились в соседней ложе. Винтовки лежали у ног. Левисон сидел в партере. Другие члены команды Донала были рассеяны среди публики.

Полицейские за пределами зрительного зала представляли первый «видимый» уровень сдерживания. Однако Донал понимал, что профессиональный киллер без труда определит обоих снайперов по настороженным взглядам, которые те бросали вниз на публику. Несмотря на смокинги, ни тот, ни другой ни в малейшей степени не напоминали любителей оперы.

Они были вторым, также «видимым», уровнем. Третьим уровнем являлась непосредственно команда Донала. Если бы Левисон не сказал ему, Донал никогда бы не догадался, что седовласая полная дама в шикарном боа и брильянтах — сержант Мириам Дельветер, один из лучших стрелков Управления.

Сегодняшним представлением гастроли открывались, и, если кому-то в голову пришло бы совершить покушение на диву, сейчас оно выглядело бы наиболее трагично.

Свет погас, по залу поползли неровные тени, Донал напряженно всматривался вниз. Любое неловкое движение заставляло его насторожиться. Вспышка отраженного света. Вон там… Ах, нет, лейтенант заставил себя успокоиться, всего лишь театральный бинокль.

А на сцене началось представление. Яркие разноцветные костюмы мерцали на периферии зрения Донала: начальный эпизод «Смерти Аланкина» разворачивается при королевском дворе среди роскоши и блеска.

Яркий свет, исходивший Со сцены, отвлекал Донала от темного зала. Тем не менее он настойчиво продолжал наблюдать за публикой.

Он не видел, но чувствовал, что на сцене танцуют. Затем танцы прекратились, все замерло, и лейтенант услышал пение. Из левой кулисы появилась дива. Она находилась у входа в королевский дворец. Взгляд Донала метался по залу: партер, бельэтаж, ложи, наконец сама сцена, ряды ближайшие к ней.

И вот она запела.

О Блаженная Смерть!..

Дива пела чистым, необыкновенно хрустальным голосом, очаровывая придворных наивным вопросом: здесь ли великий государь вершит суд?

Когда ария закончилась, дива слегка наклонила голову, а волны аплодисментов прокатились по залу. Донал провел ру-

кой по лицу и вдруг понял, что те несколько минут, пока продолжалось пение, он видел только её, забыв обо всем остальном.

Минуты, которые могли стоить жизни.

Нельзя позволять себе отвлекаться.

В опасности находилась не только дива. Если пули начнут летать по залу, если его собственные люди откроют стрельбу, ответственность будет нести он. И если кто-то погибнет, а родственники убитого потребуют платы кровью, расплачиваться будут им, а не комиссаром Вильнаром.

Тем не менее когда дива запела свою следующую арию, как ни старался Донал смотреть в зал, его взгляд постоянно возвращался к ней. Так бывает и со смертельно уставшим человеком: как ни пытается он не задремать и удержать голову, она все равно падает на грудь.

Во время антракта Донал выскользнул из ложи. Он прошел вниз и дальше за кулисы мимо двух громил в форме, которых хорошо знал, братьев Бродовски. В тренажерном зале сослуживцы называли их «варварами».

— Все в порядке, ребята?

— В порядке, но Эл, кажется, плакал, когда она пела последнюю песню.

— Как будто ты не плакал.

О священный Аид, они ещё хуже, чем он. Донал взбежал по нескольким деревянным ступенькам и прошел под массивными занавесами.

Люди в коричневых комбинезонах толкали на сцену тяжелый фасад — декорацию замковых укреплений на громадных роликах. Участники спектакля, исполнявшие не слишком значительные роли, оживленно беседовали. Остальные сидели у себя в уборных, восстанавливаясь к следующему действию.

Мимо пробежала гибкая полуобнаженная двушка, на ходу натягивая крестьянскую блузу. Донал тяжело перевел дыхание.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил рабочий сцены.

— Нет… Хотя, пожалуй… Не видели ли вы здесь кого-нибудь чужого?

— Э-э… не думаю. — Рабочий взглянул на актрису, поправлявшую блузку, потом снова на Донала. — Кроме вас, офицер. Мы-то к этому привыкли.