Страница 85 из 90
полицейский револьвер, болтавшийся у меня на поясе, ничком упал на пол (я
что-то не слышал, чтобы хоть одному паломнику повредила та быстрота, с
которой иные простираются ниц, исполненные благоговения при виде священного
колодца Замзам в Мекке). На полу я пристроился, полагая, что так принято
делать, если хочешь уменьшить площадь поражения тела во время перестрелки, и
принялся ждать, пока в коридоре появится второй вертухай.
Я ждал. Потом услышал, как меня окликает Юбер. Слабым, охрипшим
голосом: «Этот готов!»
Все еще опасаясь словить пулю промеж глаз, я осторожно выглянул из-за
угла. Юпп все так же висел на цепи, однако второй бугай недвижно лежал на
полу – словно он прилег позагорать в одежде. «Целый день ждал, когда ж
удастся до него добраться», – пояснил Юпп. Судя по всему, пальба
отвлекла внимание второго бугая и он забыл, что главная его задача – не
спускать с Юппа глаз. Юпп же, воспользовавшись единственным из своих членов,
который исправно выполнял свои обязанности, со всего маху засветил парню в
рожу, так что его сенсорные восприятия после этого стали равны нулю.
Расковать Юппа оказалось делом нелегким: умение управляться со всякими
железками сроду не было сильной стороной моей натуры. Покуда Юпп собирал
себя по частям, я подошел ко все еще валявшемуся на полу вертухаю номер два,
который принялся не очень членораздельно бормотать что-то вроде литовской
молитвы матери-Земле, и от души отмутузил его ногами. После чего отошел в
угол и выпростал на пол все содержимое своего желудка. Страх – штука, плохо
усваиваемая.
– Ты как-то не очень удивлен, увидев меня здесь, – заметил я Юппу.
– Ну да. Хотя ты несколько подзадержался. Не забыл: нам ведь еще нужно
ограбить банк?
Вертухая номер два мы подвесили на цепь, несколько ошалело радуясь
перспективе встретить конец века заживо.
– Как ты меня отыскал? – поинтересовался Юбер, демонстративно возясь с
барабаном своего револьвера.
– Все были брошены на поиски. По счастью, засекли машину, на которой
тебя увезли.
– Ладушки, – кивнул Юбер, вставляя дуло пистолета в ухо висящему на
цепи вертухаю. – Ну что, готов отправиться в «Великое может
быть»?
Раздался щелчок затвора – револьвер был не заряжен, но, подозреваю,
охваченному страхом бугаю нужно было немалое время, чтобы это осознать.
Юпп опустил патрон в карман куртки бедняги:
– Сохранишь на память о том, что ты уже покойник. Считай, что я тебя с
того света вытащил. Постарайся жить по-человечески.
Юпп сходил, проверил, что с любителем комиксов, и обнаружил, что тот
сбежал, не получив, судя по всему, ни единой царапины – крови на полу не
было.
Скинхед все так же сидел в машине.
– У нас есть минут пятьдесят, чтобы успеть в Тулон, – пробормотал Юпп,
взглянув на часы. – Думаю, лучше тебя с этой проблемой никто все равно не
справится, не важно, философ он или нет.
И я погнал под двести км/ч, отвлекаясь разве что на настойчивые
требования Юппа прочесть и откомментировать ему ряд пассажей из Эпиктета и
Зенона – он все норовил положить мне на баранку открытую книгу – и на
причитания этого бритоголового парня. Попутно Юбер высказал, что он думает
по поводу отсутствия с нами крысака и присутствия несчастного скинхеда.
* * *
С крыши нам был хорошо виден фургон, в котором засел Корсиканец,
превратив тот в подобие центральной нервной системы, призванной управлять
массой полицейских, заполонивших центр Тулона: к «заказанному»
нами банку в ожидании ограбления были стянуты внушительные силы охраны
правопорядка.
Мы знали наверняка, что Корсиканец сидит в фургоне: он начал вновь
обхаживать Жослин, а потому в мельчайших подробностях расписал ей все
мероприятия по охране банка. Мне казалось, солнце светит лично для меня: его
лучи проникали куда-то под кожу, туда, где у нас кнопочка счастья.
Здание, на крыше которого мы сидели, находилось чуть поодаль от главной
площади: строения, чьи фасады выходили на саму площадь, по случаю
сегодняшнего дня были увенчаны дополнительным архитектурным убранством -
полицейскими на крышах (столь представительное собрание полицейских достойно
искреннего восхищения); но мы не жаловались – с нашего места открывался
прекрасный вид на происходящее внизу. На площади не то чтобы собралась
толпа, но прохожие были – причем все они двигались как-то нарочито медленно.
Я бы не сказал, что их внимание целиком было поглощено архитектурными
достоинствами местной застройки. Когда мы уже готовы были откланяться, внизу
на площади двое подростков принялись развертывать транспарант, гласящий:
«Вперед, мыслители, вперед!» – спровоцировав полицию на
применение не совсем адекватных средств подавления.
– Нас ждут: поклонники, строчка в истории, пора, – напомнил Юбер,
расстегивая ширинку. – Прошу прощения за вульгарность. – Он попытался
направить струйку мочи на тех полицейских, что без фуражек. Желтая ленточка
– чем ближе к земле, тем тоньше – протянулась от четвертого этажа вниз, с
дробным стуком дробясь о крышу полицейского фургона. В окне напротив
какая-то дама поливала циннии.
Мы отправились на первый этаж, а потом – на другой конец города, в
маленький банк, где месяц назад Юпп открыл счет.
Минуты за четыре до закрытия мы подошли к окошку. Широко улыбаясь, Юпп
смотрел, как кассир отсчитывает деньги. Сумма была достаточно солидной,
чтобы заметить ее утрату, но все же не очень велика. Мы лишь давали понять,
что захоти – мы могли бы нанести серьезный ущерб. «Пусть не думают,
что мы пошли на это из-за денег», – сформулировал нашу позицию Юпп.
Выходя на улицу, я ощутил легкую грусть: полицейские, взявшие главную
площадь в кольцо оцепления (и не одно), могли даже не подозревать о том,
однако ограбление состоялось, деньги ушли у них из-под носа – просто утекли
по проводам. Банда Философов уходила в отставку.
* * *
Мы устроили прощальный ужин.
– Что еще можем мы сделать? Ни-че-го... – вздохнул Юпп. – С ограблением
банков покончено. Осталось не омрачить наш триумф позорным арестом в
супермаркете – с мороженым цыпленком между ног, – и все. Главное – вовремя
остановиться.
Что ж, тут я целиком и полностью был с ним согласен, особенно – глядя
на обильно приправленную зизифорой [Зизифора бунгс – растение, применяемое в
качестве специи в некоторых восточных кухнях] рыбу в моей тарелке: еще пара
щепоток специи, и гастрономический букет превратился бы в нечто одноцветное
– порой граница между «хорошо» и «плохо» почти
неуловима.
Итак, оставив Тулон, мы отправились в Драгиньян, поскольку (a) тот
славился своим рестораном, и (b) пусть я не встречал ни одного серьезного
исследования на эту тему, но наш отъезд хорошо укладывался в русло надежно
зарекомендовавшей себя традиции делать ноги, заметать следы и таять в
пространстве: подобно Маклесфилду, Драгиньян был одним из тех городишек,
которые в список мест, посещаемых знаменитостями, хоть даже и принадлежащими
к преступному миру, могут попасть лишь под номером, выражающимся семизначной
цифрой. Искать нас там не взбрело бы в голову даже полиции.
Хоть ты ее знаешь, но знаешь ли ты...
Если бы не Жослин, нам ни за что бы не выйти на Сесиль.
Идея наведаться к ней в гости целиком и полностью принадлежала Жослин:
нам надо было похитить кого-нибудь из родственников Сесиль. Жослин знала,
что Сесиль, которая в итоге и нагрела «заказанный» нами банк,