Страница 5 из 175
8 С точки зрения революционеров самым страшным последствием
этого первого компромисса могла быть "капитуляция" перед внут
ренней буржуазией: "Брестский мир, начав с капитуляции во вне,
вынужден будет переходить к капитуляции внутренней, к сдаче
социальных позиций октябрьской революции и внутри страны",
-- предупреждал И. 3. Штейнберг (Штейнберг. Почему мы про
тив Брестского мира, с. 24). Такая капитуляция произошла не
сколько позже, в 1921.году, когда советское правительство, не
сумевшее осуществить мировую революцию, пошло на "передыш
ку" с собственником и ввело НЭП.
9 АИГН, 510/24, с. 3.
Измаилович. Послеоктябрьские ошибки, с. 12.
Штейнберг. Почему мы против Брестского мира, с. 25.
Отчет господина Нассе. Против политики Брестского мира кате
горически выступил Либкнехт. Он считал, что без победы герман
ской революции нельзя будет удержать советскую власть, а под
писав сепаратный мир с Россией, германское правительство пол
учит передышку, необходимую для стабилизации положения и
облегчения взрывоопасной ситуации в Германии. Следует отме
тить, что публично Либкнехт не считал возможным резко крити
ковать руководителей русской революции -- Ленина и Троцкого.
Это дало возможность Троцкому в "Моей жизни" привести доста
23
точное количество цитат из опубликованных работ Либкнехта, указывающих, дескать, на то, что Либкнехт понимал и разделял позицию советского правительства в германском (Брестском) вопросе [Троцкий. Моя жизнь, т. 2, с. 105 и др.]. Куда более показательны, однако, заметки Либкнехта о Брестском мире, не предназначавшиеся к публикации. Нельзя не отметить, что некоторыми из этих цитат располагал Троцкий и они заимствованы из его архива. Тем не менее Троцкий не спешил использовать их на страницах своей автобиографии. Вот что писал Либкнехт:
"Германия -- ключевой, высший пункт мировой революции. Победивший немецкий империализм после падения царизма станет оплотом мировой реакции. [...] Правительство Ленина-Троцкого 1917 года стоит перед тяжелой опасностью и искушением открыть немецким штыкам путь не только в Россию, не только против русской революции, но и против западной и южное-вро-пейской демократии, прежде всего против итальянского народа, находящегося в начале революционного восстания. [...] "Брест-Литовск", то есть та мирная политика, которая привела к нему и обусловила дальнейшее, стала [...] спасительным деянием для немецкого империализма. [Брест-Литовский договор -- это] комедия мира, которая должна послужить тому, чтобы дать [германскому] империализму необходимую передышку. Не английская и не французская, а именно немецкая революция -- единственно возможное спасение для русской революции [...]. Немецкая революция -- единственный выход.
Но революционизирующему воздействию русских событий противостоят противоположные воздействия: укрепление немецкого империализма, антиреволюционных сил и недоумение немецкого пролетариата по поводу двузначности отношения советского правительства к немецкому империализму. Так, Чичерин сказал об [убитом 6 июля 1918 г. германском после в России графе] Мирбахе: он умер за дело мира!!! Высылаются соболезнования по случаю смерти Эйхгорна (разве это не то же самое, что сочувствие по случаю смерти Плеве? Это уж просто уму непостижимо!) Немецкому правительству выражается благодарность за его содействие в русско-финляндских мирных переговорах.
Если немецкая революция не произойдет, альтернатива одна: гибель [русской] революции или позорная жизнь в обмане и показухе. Брестский мир был в действительности не чем иным, как капитуляцией русского революционного пролетариата перед немецким империализмом [...]. И теперь перед большевиками возникает как конечная станция их тернистого пути самое страшное: жутким привидением надвигается союз большевиков с Германией [...] [которая ставит перед собой следующие задачи:] 1. Посредством переговоров, а по возможности и заключением
24
мира упрочить правительство Ленина-Троцкого в России, что бы использовать его до конца в интересах Центральных империй и против будущности революционной России. 2. [...] Использовать правительство Ленина-Троцкого для военного упрочения Центральных империй против революционной будущности этих последних.
Перспективы и возможности революции в Германии уменьшаются с каждой победой и каждым укреплением немецкого милитаризма. Есть только одно решение трагедии, в которой оказалась Россия: восстание за спиной немецкого империализма, немецкое массовое восстание." МИСИ, кол. Т. Либкнехта, п. 10. Заметки Т. Либкнехта. Пункт 90. Карл Либкнехт. Политические заметки из его наследия, с. 52-53; Письма "Спартаку". "Русская трагедия", с. 181-183; Письма Спартаку. "Условия мира", с. 192; AT, Т-3742. Цитаты из не предназначенных к публикации записок Либкнехта.)
Баумгарт. Брест-Литовск и "разумный" мир, с. 60.
Немцы понимали это. Вот что доносил 13 (26) декабря 1917 года
в МИД один из германских дипломатов: "Несомненно, в нынеш
нем русском правительстве есть силы, которые стараются вся
чески помешать тому, чтобы начавшиеся мирные переговоры
закончились слишком быстро. Одна из причин -- это желание не
слишком обострять отношения с Антантой, вторая -- надежда на
революцию в Германии, которая может поставить вопрос о мире
на более выгодную для большевиков основу. [...] Трудно сказать,
насколько большевики действительно верят в эту возможность.
[... ] Но даже здесь они могут принимать желаемое за действитель
ное. Не следует забывать, что большевики часто провозглашали
мир своей целью, однако не мир с буржуазными правительствами,
заключенный путем переговоров, но путь разжигания революции
в нашей стране, что тоже, естественно, приведет к миру" (Отчет
господина Нассе).
AT, Т-3742. "Если не явится немецкая революция, то останется
альтернатива: революционная гибель или постыдная мнимая
жизнь -- на срок, предоставленный прусским империализмом
[...]. Есть ли кто-либо, кто думает о втором исходе? Он должен
был бы до конца миров стоять у позорного столба. Каин и Иуда
плюнули бы на него" (там же).
МИСИ, кол. Красина. Письмо Л. Красиной, 18 мая 1919.
"Империализм центральных империй получает со стороны своих
антиподов Ленина-Троцкого отнюдь не маловажную поддержку",
-- записал Либкнехт, а уже после подписания Брестского мира
добавил: "Теперь не трудно выступать судьею над ошибками
Ленина-Троцкого" (AT, Т-3742).
25
Winfried Baumgart. Deutsche Ostpolitik 1918-1926, c. 62, 240. Радек
в декабре 1917 года указал немцам, что Германия настаивает на
мире на Востоке, так как "хочет начать крупное наступление на
Западном фронте в феврале 1918 г. и разом освободить весь свой
тыл" (Отчет господина Нассе).
Советская и западная историографии богаты трудами о Брестском
мире. Однако вопрос о Брестском мире никогда не считался
спорным: ленинская позиция всегда признавалась единственно
правильной, в то время как позиция левых коммунистов объявля
лась авантюристической, а позиция Троцкого -- провокационной
и предательской. При таком взгляде на проблему историкам до
самого последнего времени только и оставалось, что затушевывать
факт одиночества Ленина при голосовании по вопросу о мире в
ЦК партии или в крупных партийных организациях (например,
в Москве или Петрограде). Тем более избегали они указаний на
то, что большинство партийного актива вплоть до подписания
мирного договора поддерживало формулировку Троцкого "ни
война, ни мир".
Германскую историографию, что естественно, больше интересовала немецкая сторона проблемы, например, планы и намерения германского верховного главнокомандования и германского МИДа при заключении Брестского мира, разногласия между МИДом и верховным главнокомандованием. Меньшее внимание поэтому уделяла западногерманская историография спорам о Брестском мире, разыгрывавшимся внутри большевистской партии или же, например, вопросу о взаимозависимости проблемы заключения Брестского мира и ноябрьской революции в Германии 1918 года.