Женщина и социализм

Для нового общества не существует никаких авторитетов. Его девиз — человеческий прогресс и подлинная наука. Если кто-либо будет нуждаться в религии, то сможет удовлетворить свою потребность вместе с себе подобными. Общества это не касается. Для того чтобы жить, священник тоже должен работать, и так как он при этом еще и учится, то и для него наступит время, когда он поймет, что самое главное — быть человеком.

Нравственность и мораль существуют и без религии; противоположное могут утверждать только простаки или лицемеры. Нравственность и мораль суть выражение понятий, которыми регулируются взаимные отношения между людьми и их поведение, тогда как религия обнимает собою отношение людей к сверхъестественному существу. Но понятия о нравственности, как и религия, обусловливаются данным социальным состоянием людей.[322] Каннибал считал людоедство делом весьма нравственным; нравственным же представлялось грекам и римлянам рабство, а феодальным владельцам средних веков — крепостничество; высоконравственными кажутся современному капиталисту система наемного труда, эксплуатация женщин и деморализация детей на фабриках.[323] Четыре ступени общественного развития и четыре разных понятия о нравственности, но ни на одной из них не царит высшее нравственное понятие. Наиболее высоким в нравственном отношении состоянием является, без сомнения, то, при котором люди относятся друг к другу как свободные и равные, при котором правило: «Не делай другому того, чего не желаешь себе» — господствовало бы во взаимоотношениях между людьми. В средние века человек оценивался в зависимости от своей родословной, в наше время решающее значение имеет его богатство, в будущем человек будет оцениваться как человек. И будущее принадлежит социализму.

Глава двадцать пятая

Социалистическое воспитание

В семидесятых годах покойный депутат доктор Ласкер прочел в Берлине доклад, в котором он пришел к следующему заключению: одинаковый уровень образования возможен для всех членов общества. Доктор Ласкер был, однако, противником социализма, упорным приверженцем частной собственности и капитализма; между тем вопрос об образовании является по преимуществу вопросом денежным. При таких условиях одинаковый уровень образования для всех невозможен. Отдельные личности при относительно благоприятных обстоятельствах могут добиться высшего образования, да и то лишь после преодоления многих трудностей и благодаря большой энергии, встречающейся не у каждого. Масса же никогда не в состоянии достигнуть этого до тех пор, пока она живет в условиях социального гнета и зависимости.[324]

В новом обществе условия существования будут одинаковы для всех, потребности же и наклонности будут различны и останутся различными, ибо они коренятся в природе человека; но каждый может жить и развиваться сообразно с одинаковыми для всех условиями существования.

Приписываемое социализму шаблонное равенство является, как и многое другое, бессмыслицей. Если бы социализм стремился к этому, то он поступал бы неразумно, так как тогда он вступил бы в противоречие с самой природой человека и должен был отказаться от мысли увидеть общество, развивающимся на основе его принципов.[325] Более того, если бы даже социализму удалось перехитрить общество и втиснуть его в противоестественные отношения, то очень скоро новые отношения были бы разорваны, как несносные оковы, и социализм был бы навсегда осужден. Общество развивается сообразно присущим ему законам, которые и руководят его деятельностью.[326]

Одной из главных задач нового общества должно быть надлежащее воспитание подрастающего поколения, каждый рождающийся ребенок является желанным для общества приростом. Общество видит в нем залог своего дальнейшего существования, дальнейшего развития. Оно чувствует поэтому и обязанность посильно заботиться о новом существе. Первым предметом его забот является, стало быть, роженица, мать. Удобное жилище, приятная внешняя обстановка, всякого рода приспособления, в которых нуждается эта стадия материнства, внимательный уход за роженицей и ребенком — таково первое условие. Само собой разумеется, что необходимо обеспечить ребенку материнскую грудь до тех пор, пока это окажется возможным и необходимым. Молешотт, Зондереггер, все гигиенисты и врачи единодушно утверждают, что ничто не может вполне заменить материнское молоко.

Такие люди, как Евгений Рихтер, возмущаются тем, что роженица пойдет в родильный дом, где она будет пользоваться всеми удобствами, ныне доступными лишь наиболее богатым, хотя, впрочем, никакое богатство не может доставить роженице всего того, чего можно достигнуть в специально устроенных заведениях. Этим противникам мы напомним, что в настоящее время по крайней мере четыре пятых детей рождаются в самой примитивной обстановке, в условиях, являющихся злой насмешкой над нашей культурой и цивилизацией. Что же касается остальной пятой части наших матерей, то опять-таки лишь меньшинство их имеет возможность пользоваться некоторым уходом и удобствами, необходимыми для роженицы. В действительности уже и теперь в городах с превосходными родильными домами немало женщин при приближении родов отправляются в эти дома и ожидают там своего разрешения от бремени. Но цены в родильных домах, к сожалению, так высоки, что лишь немногие женщины могут ими пользоваться; других же отталкивает от них, бесспорно, и предрассудок. Мы имеем, таким образом, тут новый пример того, как буржуазный мир повсюду заключает в своих недрах зародыши будущих порядков.

Материнство богатых женщин получает, впрочем, особый привкус ввиду того обстоятельства, что они как можно скорее сваливают материнские обязанности на… пролетарскую кормилицу. Как известно, вендский Ляузиц (Шпреевальд), например, является областью, откуда женщины, представительницы берлинской буржуазии, не желающие или не могущие кормить своих новорожденных, получают кормилиц. «Разведение» кормилиц стало настоящим промыслом. Оно состоят в том, что деревенские девушки нарочно беременеют, для того чтобы после родов наняться в кормилицы в зажиточное берлинское семейство. Девушки, рождающие вне брака трех и четырех детей, для того чтобы наняться в кормилицы, вовсе не редкость, и затем, если только они на этом достаточно заработали, они являются вожделенными невестами в глазах шпреевальдских парней. С точки зрения буржуазной морали такой образ действия крайне предосудителен, но с точки зрения семейных интересов буржуазии он представляется похвальным и желательным.

Лишь только дитя подрастет, оно начнет участвовать со сверстниками в общих играх под общим присмотром. Все, что только возможно сделать для его духовного и физического развития, будет Сделано. Всякий, наблюдавший детей, знает, что они легче всего воспитываются в детском обществе; общительность и подражательный инстинкт у них сильно развиты. Особенно охотно младшие дети подражают старшим, примеру которых они следуют охотнее, чем указаниям родителей. Эту особенность можно с успехом использовать в целях воспитания.[327] Залы для игр и детские сады сменяются занимательным преподаванием начатков знания и различных ремесел. Затем последует соразмерная с детскими силами умственная и физическая работа, связанная с гимнастическими упражнениями и свободным движением на площадках, служащих для игры и гимнастики, на ледяном катке, в купальнях: маршировка, состязания и физические упражнения для обоих полов следуют одно за другим и взаимно дополняют друг друга. Необходимо воспитать здоровых, закаленных, в физическом и духовном отношениях нормально развитых людей. Шаг за шагом будет следовать ознакомление с разными отраслями практической деятельности, с садоводством, земледелием, с фабричным делом и техникой производственного процесса. Не забудется при этом и умственная работа в различных отраслях науки.

322

См. К. Kautsky, Ethik und materialistische Geschichtsauffas-simg, Stuttgart 1905, Verlag J. H. W. Dietz Nachf.

323

Когда современному буржуа трудно подыскать доводы в оправдание какого-нибудь дурного поступка, то он в 999 случаях из тысячи ссылается, на «нравственность». Весной 1894 года на одном из собраний евангелистов один «либеральный» советник берлинского апелляционного суда объявил даже «нравственным», чтобы налоги платили только те, кто имеет избирательное право при выборах в религиозное общество.

324

«Известный уровень культуры и благосостояния есть необходимое внешнее условие для развития философского духа… Поэтому мы находим, что философия развивается только у тех наций, которые достигли известной степени культуры и благосостояния» (Теппегпапп, примечание у Вокля, Цит. соч., т. 1, стр. 10).

«Материальные и духовные интересы идут рука об руку, одно не может существовать без другого; между тем и другим существует связь, как между телом и духом, разделить их — значит убить их» (V. Thunen, Der isolierte Staat).

«Лучшая жизнь как для отдельного индивидуума, так и для государства есть та, при которой добродетель настолько наделена внешними благами, что благодаря этому возможно деятельное участие в прекрасных и благих поступках» (Аристотель, Политика).

325

Г-н Евгений Рихтер в своих «Irrlehren» снова и снова пережевывает избитую фразу, будто социалисты хотят создать «государство насилия» (что ни о каком «государстве» у нас нет и речи, читателю нашей книги стало уже, несомненно, ясно), он допускает, что общество подчинится государству или социальному строю вопреки своим собственным интересам. Но ведь нельзя произвольно создавать государство или общественный строй, коренным образом отличающиеся от предшествующего; это противоречит всем законам, по которым образуется и развивается государство и общество. Господин Евгений Рихтер и его единомышленники могут утешиться тем, что если социализм действительно стремится к тому, что ему приписывают, то он погибнет и без их помощи.

Так же неудачны замечания Рихтера о том, что для социального положения, которого желают социалисты, необходимо, чтобы люди стали «ангелами». Как известно, никаких ангелов не существует, да мы в них и не нуждаемся. С одной стороны, люди находятся под влиянием условий жизни, с другой стороны, они сами влияют на условия жизни, и это последнее будет иметь место тем чаще, чем лучше люди будут знать сущность общества, которое они сами образуют, и чем сознательнее они будут применять свой опыт к общественной организации. Это и есть социализм. Нам не нужны другие люди, нам нужны лишь более умные и более сознательные люди, чем сейчас, и для того, чтобы сделать их умнее и сознательнее, мы агитируем и публикуем книги, одной из которых является настоящая.

326

Удивительно, что при безмерной ограниченности противников социализма никто из них еще не утверждал ради «увенчания» здания шаблонного равенства, что, мол, в социалистическом обществе каждый будет получать одинаковую порцию пищи, одинаковое белье и платье, сшитое на одинаковый рост.

327

Фурье блестяще развил эту мысль, хотя он при этом и впал в утопизм См. A Bebel, Charles Fourier, sein Leben und seine Theo-uen, 3. Auflage, Stuttgart 1907.