Крылатые семена

— Она просто клад! — восторженно восклицал он — и эксплуатировал ее без зазрения совести. Часто он задерживал Нору в конторе до глубокой ночи: она должна была готовить циркулярные письма и отчеты, которые он тут же заставлял ее рассылать, нимало не тревожась тем, что злоупотребляет преданностью девушки и что это ей просто не под силу.

— Вы слишком много работаете, Нора, — сказала ей однажды Салли, заметив, как побледнела девушка и какой у нее утомленный вид. — Не позволяйте полковнику де Морфэ злоупотреблять вашей добротой.

Фриско в конторе не было, и Салли дожидалась его.

— О, нет на свете такой вещи, которую я бы не сделала для полковника де Морфэ. — Нора подняла на собеседницу свои карие глаза, такие кроткие и преданные, что Салли даже смутилась. — Он очень добр ко мне, право. И он удивительный — слепой, а руководит такой конторой! Я просто обязана делать все, что в моих силах, чтобы помочь ему, миссис Гауг.

Глава XIV

Взволнованные и обрадованные перспективой побывать под землей на Большом Боулдере, Пэт и Пэм натянули клеенчатые комбинезоны, надели шлемы, взяли лампы и, войдя в клеть, спустились на глубину тысячи восьмисот футов. Здесь находился рудничный двор — выбеленная известкой камера, — откуда посетители могли наблюдать, как ведутся работы в шахте.

Девушки рассказывали потом, что они прошли не одну милю по темным, извилистым тоннелям, штрекам и квершлагам. Пэм сделала несколько набросков с рабочих, отгребающих породу, с откатчиков, толкающих перед собой тяжело нагруженные вагонетки, с бурильщиков, работающих при свете укрепленных на голове ламп в глубине похожего на пещеру забоя. Жара и тяжелый, удушливый воздух в шахте оказались не под силу Пэт. Пришлось сознаться, что ей плохо и что она вот-вот потеряет сознание. Управляющий, по просьбе сэра Патрика Кевана показывавший барышням Гэджин шахту, поспешил вернуться с ними на рудничный двор, куда попадала струя свежего воздуха. У него было необыкновенно счастливое лицо, когда он наконец погрузил их в клеть и благополучно доставил на поверхность.

Пэт сама себе была противна за свою слабость. Узнав, что ей стало дурно, Пэдди поднял ее на смех.

— Куда же девалась твоя выносливость, а? — потешался он.

Ничто на свете не заставит ее больше спуститься под землю, заявила Пэт. Насмотрелась она на то, как работают в шахте, до конца жизни помнить будет. Какой ужас одно сознание, что ты заключен в огромной темнице, глубоко под землей! А эта удушливая мгла, сырой, затхлый воздух! Воспоминание об этом неотступно преследовало ее — ей все время мерещились лица людей там, в шахте. Дорэ — вот кто мог бы нарисовать их, сказала она. У Пэм это никогда не получится.

— Я бы не сказала, что ты дала мне для этого много времени, — обиженно заявила Пэм.

— Извини, дорогая! — Пэт взглянула на нее с улыбкой, но без малейшего раскаяния. — Пэм не способна ни на какие эмоции, когда ею владеет демон рисования, — заявила она Биллу. — А у меня уж такая натура: если что мне не по душе, рано или поздно наступает такой момент, когда я чувствую, что больше не вынесу. И тогда я уже ничего с собой не могу поделать.

— Так, значит, не одни только испарения и жара подействовали на вас в забой? — поинтересовался с иронической усмешкой Билл.

— Нет, — призналась Пэт. — Мне все время было страшно. Как могут люди всю жизнь работать в этой ужасающей тьме и духоте?

Билл пожал плечами.

— Нужно же как-то добывать средства к существованию — вот и работают. Все, кого я знаю, мечтают уйти из шахты, как только удастся сколотить достаточно денег, чтобы можно было прожить с семьей в более или менее сносных условиях. Но есть и такие, вроде меня, которые родились и выросли на приисках, — для нас работа на руднике обладает какой-то притягательной силой. Горная техника творит чудеса, и какой бы момент в процессе добычи золота ни взять, он говорит о победе человеческих знаний и изобретательности. Пока золото необходимо, наша обязанность, как мне кажется, попытаться облегчить участь тех, чьим трудом оно добывается. И не только под землей, но и на поверхности.

На следующий день Пэдди договорился, чтобы девушкам показали, как ведутся работы в открытом карьере, и сам вызвался сопровождать их на обогатительную фабрику.

Он ковылял рядом с ними под старым навесом над разработками на Большом Боулдере, испытывая острое наслаждение от сознания, что в этих недрах еще таятся несметные богатства. Подобно призраку прошлого, стоял здесь полуразобранный, никому не нужный навес, все еще покрытый золотой пылью, забившейся в трещины и щели высокого деревянного каркаса и осевшей на столбах, стропилах, стеллажах, на крошащемся кирпиче сушильных печей, на чанах из-под цианистого раствора, покрытых пятнами окисляющейся меди, на примитивных механизмах, применяемых при обработке богато оксидированных руд. Все это оборудование было законсервировано до лучших времен. В этой красновато-коричневой земле у них под ногами еще немало золота, горделиво заявил Пэдди. Здесь пролегало русло подземного ручья, обнажившееся при выемке грунта, — из этого розовато-белого щебня было без труда добыто на полмиллиона фунтов стерлингов золота. Позади навеса на фоне ясного голубого неба четко вырисовывалась огромная гора отходов после обогащения. Под действием ветров и непогоды крупинки золота сами собой выпадали из кусочков ржавеющей железной руды.

Над подземными выработками возвышались три копра. Подле обогатительной фабрики виднелись конторы главного инженера и управляющего.

Пэдди мучила подагра, и он решил посидеть в конторе управляющего, пока Пэт и Пэм поведут осматривать обогатительную фабрику. Мистер Эбенезер Уайлд — старик-инженер, которого Пэдди представил девушкам, — принял без особого энтузиазма возложенную на него почетную миссию. Он отдал руднику всю свою жизнь и лишь недавно ушел на покой, что не мешало ему целые дни проводить на руднике, выполняя то одно, то другое мелкое поручение. Сэру Патрику, заявил мистер Уайлд, следовало бы обратиться к кому-нибудь из этих новоиспеченных умников, которые заправляют тут нынче всем, и попросить их рассказать его дочерям о новых методах работы. Нет, нет, это вовсе не значит, что он не одобряет этих новшеств, они экономят рабочую силу и удешевляют стоимость производства — компания правильно делает, применяя их для обогащения бедных руд.

— Но признайтесь, Пэдди, немало золота было получено и старыми методами, — заметил он как бы в свое оправдание.

— И немало потеряно, — проворчал Пэдди.

Они бы еще долго препирались, если бы Пэт не отправилась на свой страх и риск обследовать окрестности. Пэм и мистер Уайлд пошли за ней. И вскоре они уже стояли, склонившись над схемой, которую старик начертил на земле.

— Итак, вот как мы извлекаем золото из породы, куски которой вы видели в шахте, — начал он, внезапно став любезным и разговорчивым; живой интерес, с каким слушали его девушки, льстил ему. — Перед вами колосниковый грохот, с помощью которого отделяют мелочь. Она поступает в дробилку, а затем — измельченная — в бункеры, откуда ее по мере надобности отправляют в толчейные станы для дальнейшего размельчения. На желобах отделяют самородное золото, оно составляет около сорока двух процентов от общего выхода. Измельченная руда загружается в трубчатые мельницы, где превращается в пульпу. Затем пульпа подается в классификатор и с помощью сгустителей освобождается от избытка воды. В смесителях к пульпе добавляется цианистый раствор. Затем золотосодержащий раствор отделяется в вакуум-фильтре от остальной пульпы, которая откачивается насосом. После того как счетчик определил концентрацию золота в растворе, последний накачивается в цинковые ящичные крепи. Благодаря своему сродству к золоту цинк отбирает его из отстоя. Теперь цинк поступает в плавильню, и слиток золота готов. Правда, его надо еще подвергнуть перегонке — тогда только мы получим чистое золото, которое можно отправлять в банк.