Реванш ситцевой кошки

В операционную ввезли каталку с новорожденной. Ей дали наркоз. Доктор Ондатр начал ампутацию с того, что сделал надрез на деформированной левой глотке маленькой пациентки. Кислородная маска еле слышно шипела. Ярко светили лампы.

— Как по-вашему, — спросил доктор Ондатр у сестры Фазанни, — эта артерия шелковая или атласная? Я хочу, чтобы лигатура была такой же.

Сестра Фазанни наклонилась поближе.

— Похоже, она прорезинена.

— Радиация? — спросил доктор Устрицер.

— Кто знает, — сказал доктор Ондатр. — Здесь вообще никому не следовало бы рожать детей. А эти идиоты еще и надышались моющего раствора.

Да, это было бесспорно. Считалось, что дети попадают в Плюшевый город из мира вещей. Каждое утро за стенами больницы находили несколько новых игрушек в плетеных корзинах. Но с тех пор как гигантские монстры начали драться вблизи от города, медики все чаще наблюдали такие необычные состояния, как беременность. Ходили слухи, что система водоснабжения уже заражена «радиацией монстров».

Малышка чувствовала себя прекрасно, но анатомия ее шеи, похоже, преподносила доктору Ондатру все новые сюрпризы.

— Отсос, — отрывисто бросал он сестре Фазанни. — Вот сюда… Теперь дайте… э… э… Нет, вот это. Сюда! И уберите с моих глаз эту бечевку для воздушного змея. А когда я прошу отсос, это значит, что мне, черт возьми, нужен именно отсос!

— Простите, доктор.

Медсестра делала все, что могла. Но чем дольше хирург отрезал и сшивал, тем больше тоненьких алых лент выплескивалось из белых хлопковых мускулов.

Сестра Маккролл быстрым движением вытерла пот со лба доктора Ондатра. Даже через ткань маски она почувствовала, как напряжены его сдвинутые брови. «Спасибо, сестра Маккролл», — сказал он. Он помнил, как ее зовут. Интересно, подумала Эдна, уж не нравлюсь ли я ему. Она вспомнила, как он украдкой поглядывал на ее грудь как-то раз, когда они вместе обедали в столовой.

Тем временем дела на столе шли все хуже. Малышка постепенно начинала выходить из наркоза, однако пробуждение грозило ей болевым шоком.

— Я ведь предупреждал вас, что нужно надеть маски на обе головы, — выговаривал хирург доктору Устрицеру. — Но нет, вам непременно надо было сделать по-своему.

Тем временем у медсестер возникли серьезные трудности с шейными зажимами. Пациентка теряла много лент.

Вдруг сестра Фазанни, взвизгнув от отвращения, отскочила от стола.

— В чем дело? — спросил доктор Ондатр. — Что еще стряслось?

Она ткнула указательным когтем в сторону пушистого бежевого брюшка кенгуренка.

— Там что-то ползает!

Теперь отскочил и доктор:

— У нее что, клопы? Это клопы?

Эдна наклонилась над малышкой, пристально глядя на нее через очки в проволочной оправе, и сказала:

— Это крошечные кенгуру.

Доктор Ондатр сдернул с лица маску.

— Что?!

— У нее роды, — сказала Эдна. — Она рожает детенышей. Они ползут к ее сумке.

Доктор Ондатр изменился в лице, а его хвост начал судорожно подергиваться, стуча по плиткам пола.

— Новорожденный детеныш рожает других детенышей?

Эдна кивнула:

— Должно быть, это какая-то мутация.

— И что прикажете с ними делать? — ворчливо спросила сестра Фазанни. — Они выглядят вполне жизнеспособными.

— С меня хватит! — вскричал доктор Ондатр. Он сорвал с лап перчатки и, швырнув их на пол, выскочил из операционной. Доктор Устрицер посмотрел на медсестер. Медсестры смотрели на него.

— Кто же доведет операцию до конца? — спросила сестра Фазанни.

— Ох, черт, — сказал анестезиолог. — Ладно, я сделаю. Тут любой мог бы справиться. Осталось ведь только зашить.

В эту минуту из динамика на стене раздался голос мисс Зебры: «Экстренный телефонный вызов для сестры Маккролл. Семнадцатая линия». Мисс Зебра работала телефонисткой на больничном коммутаторе.

— Я ненадолго, — сказала Эдна. Сняв перчатки, она не спеша прошла по бледно-зеленому коридору к стене, на которой висел телефонный аппарат. Разумеется, звонил Тедди. Интересно, подумала она, что за неотложное дело он выдумал. Вероятно, кончилось пиво. Она сняла трубку.

— Тедди, ну зачем ты звонишь мне на работу? Мы ведь договаривались. Я приду тогда, когда приду. Ты слушаешь радио? По всему городу объявлена монстр-тревога. Народ стекается в подземные убежища. Так что просто возьми себя в руки, Тедди. Наш мир полон опасностей, и ты в нем не один.

Эдна нажала на рычаг. Она чувствовала спокойствие и уверенность. Главным образом, уверенность в том, что Тедди не преминет нынче же вечером выбить из нее всю эту дурь. Разумеется, так он и сделает. Это так же верно, как то, что за днем всегда следует ночь.

— Ты как? — замедлив шаг, спросила ее санитарка Флокс, которая несла по коридору охапку чистого белья.

— Жить буду, — ответила Эдна.

Т.Б. из последних сил взбирался по ступенькам станции метро «Полдничный проспект». В толпе игрушек, спешащих в монстроубежища, ему приходилось прокладывать себе путь против течения. Но Т.Б. не было никакого дела до гигантских монстров. Его волновало только одно: отдать Винсу портфель прежде, чем он свалится в обморок. Наконец он поднялся на улицу. Теперь до бара Винса было рукой подать — всего один квартал к северу от метро. Т.Б. пополз туда, оставляя на тротуаре длинный шлейф из алых лент.

Он промокнул носовым платком свою бородавчатую голову цвета лаванды и подсушил присоски на трех или четырех щупальцах. Проковылял мимо ломбарда, магазина грампластинок и булочной. Во всех окнах виднелись вывески: «Закрыто по случаю атаки монстров».

В баре ошивалась обычная для этого места сомнительная публика — сборище млекопитающих невысокого пошиба, дымящих папиросами и лакающих низкопробное пойло. У стойки бармена пили коктейли из виски с лимоном Джерри Ленивец и Эрни Коала. Рико Мангусто и Иветта Соболь сидели в отдельной кабинке, за столом, заваленным пепельницами, зубными протезами, а также бокалами и бутылками из-под виски. В зале для бильярда лениво катали шары два безработных оленя.

Т.Б. залез на табурет и привалился к барной стойке. Вязаная обезьянка Тереза подмигнула ему:

— Чего тебе налить, Т.Б.?

— Не сейчас, крошка-мартышка. Я просто решил немножко расслабить ноги.

— Да уж, ног у тебя хватает.

— Мне надо потолковать с Винсом.

— Он там, у себя. Дорогу ты знаешь.

Дорогу он знал прекрасно.

Т.Б. прохромал через весь бар и пополз по коридору, мимо автомата с папиросами и двери в уборную. Гарри О’Мул остановил его, чтобы обыскать. Гарри был личным телохранителем Малыша Винса. Он отбирал у Т.Б. его «дерринджер», но никогда даже не прикасался к портфелю.

В комнате Винса, как всегда, шла неспешная игра в покер, в которой сам он, как всегда, не принимал участия. Он бочком сидел за круглым столом, просматривая какие-то гроссбухи со своим бухгалтером, аистом Поки Марабу. За третьим столом в одиночестве коротала время, потягивая «буравчик» [3], подружка Винса — кукла, которую все почему-то звали Цыпочкой. (Хотя она была вовсе не цыпленком, а куклой).

Цыпочка была настоящей красоткой. Ее волосы, огненно-красные, как пожарная машина, конечно, были крашеными, но смотрелись они шикарно. Одета она была в облегающее серебристо-голубое вечернее платье, туго натянутые чулки в сеточку и туфельки на шпильках.

При виде Т.Б. никто не выразил особенно бурной радости.

— Ты взял у китаезов товар? — сказал Винс. Вопросом это не было. Винс никогда не утруждал себя вопросами.

— Нет, — сказал Т.Б. — На этот раз какие-то проблемы.

— Какие именно?

— Мистер Чо не сказал мне. Просто не взял денег и велел уходить. Кажется, деньги ему не понравились, и я тоже. Может, он решил, что они фальшивые. Я спрашивал его, но он ничего не объяснил.

Винс нахмурился.

— Так они не продали тебе товар? — прорычал он, оскалив мелкие острые зубы.

— Нет, сэр.

3

Коктейль из виски, джина или водки с соком лайма.