Поцелуй горца

Драстен сел на ствол рядом с ней.

-Гвен,– нежно сказал он.

Ответа не последовало.

-Гвен, я действительно не причиню тебе вреда, – сказал он

-Ты уже причинил,– резко возразила она.

-Ты снова разговариваешь со мной?

-Я привязана к тебе. Я собиралась не говорить с тобой никогда, но я решила, что у меня нет желания облегчать тебе жизнь, таким образом, я собираюсь говорить тебе постоянно и в ярких красках насколько я несчастна. Я собираюсь наполнить твои уши пронзительными жалобами. Я заставлю тебя пожалеть, что ты не потерял слух, когда ты родился.

Он засмеялся. Это был снова пренебрежительный Английский. – Ты свободна мучить меня при каждом удобном случае. Мне жаль причинять тебе неудобства, но я должен. У меня нет выбора.

Гвен вскинула бровь и рассматривала его с презрением:– Позволь мне удостовериться, понимаю ли я ситуацию. Ты думаешь, что ты из шестнадцатьго века. Какого года, точнее?

-Пятьсот восемнадцатого.

-И в тысяча пятьсот восемнадцатом году ты жил где-то недалеко от сюда?

-ДА.

-И ты был лордом?

-Да.

-И как так оказался спящий в пещере в двадцать первом веке?

-Вот то, что я должен узнать.

-МакКельтар, это не возможно. Ты мне кажешься относительно здравомыслящим, это бредовая идея не возможна. Немного шивинестичекий, но не слишком из ряда вон выходящий. Человек никак не может заснуть и проснуться почти пять столетий спустя. Физиологически не возможно. Я слышала о Рип Ван Внкле (В книге - Рипе Ван Винкле автор использовал европейский бродячий сюжет о - спящем красавце – его герой, проспав в пещере 20 лет, просыпается и не узнаёт родную страну) и Спящей красавице, но это казки.

-Я, сомневаясь, что эльф ничего не сделал с ними. Я подозреваю, цыган или колдовство,– признался он.

-О, да. Сейчас это сильно обнадеживает,– сказала Гвен слишком сладко, – Спасибо, что разъяснил.

-Ты смеешь на до мной?

-Ты веришь в Эльфов?– парировала она.

-Эльфы – просто другое имя для Туата Да Данаан. Да, они существуют, хотя они и держаться на расстоянии от смертного человека. Мы, скоты, всегда понимаем это. Ты жила в закрытом мире, не так ли?

Когда Гвен закрыла глаза, он улыбнулся. Она была такой наивной.

Она открыла глаза, удостаивая его покровительственной улыбкой, и меняя вопрос, словно не имела обыкновения слишком сильно нажимать на его слабый рассудок. Он прикусил губу, что бы не фыркнуть иронично. По крайней мере она снова с ним говорила.

-Зачем ты собираешься в Бан Дрохан, и зачем ты настаиваешь на том, что бы взять меня с собой?

Он взвесил то, что он мог бы без последствий сказать, не отпугивая ее:– Я должен добраться до камней, потому что, там стои-гм мой замок…

-Стоит или стоял? Если ты собираешься убедить меня, что ты действительно из шестнадцатого столетия, тебе стоит лучше пользоваться временами.

Он смотрел на нее с упреком.

-Стоял, Гвен. Я молю, что стоит до сих пор. Это должно быть так, поскольку, если бы они добрались до камней и не было никакого признака его замка, ситуация была бы действительно страшной.

-Таким образом ты надеешься навестить своих потомков? Предполагая, конечно, что я играю одна в этой абсурдной пьесе, заключила Гвен.

Нет, если не его отец, в шестьдесят два, так или иначе, удалось зачать другого ребенка после того, как Драстен был похищен, что было мало вероятно, с тех пор, как мать Драстена умерла, Сильван не спал ни с одной женщиной, на сколько знал Драстен. То, на что он надеялся найти были некоторые вещи из замка. Но он не мог сказать ей. Он не мог рисковать отпугнуть ее, когда он так отчаянно в ней нуждается. Ему не было нужды трудиться искать уклончивый ответ, потому что, когда он слишком долго медлил, Гвен просто опередила его с другим вопросом

-Почему ты нуждаешься во мне?

-Я не знаю твоего века, и местность от сюда и до моего дома могла поменяться,– Драстен спокойно предложил не всю правду.– Мне нужен проводник, который знает пути этого столетия. Я, возможно, должен пройти через ваши деревни, и там может ожидать опасности. Я не распознаю их пока не станет слишком поздно,– это прозвучало довольно убедительно, по его мнению.

Гвен разглядывала его с явным скептицизмом.

-Гвен, я знаю, ты думаешь, что я потерял память или я болен, и у меня лихорадочное воображение, но посмотри на это: Что если ты ошибаешься, и я говорю тебе правду? Я причинил тебе вред? Кроме того, что заставил тебя идти со мной, я так или иначе обидел тебя?

-Нет,– неохотно согласилась она.

-Посмотри на меня, Гвен.

Драстен взял в чашу своих рук ее лицо, так что ей пришлось постотреть прямо ему в глаза. Звенья цепи загрохотали между ее запястьями.

-Ты действительно веришь, что у меня злой умысел?

Она сдула прядь волос с лица мягким порывом дыхания.

-Я привязана к тебе. Это меня беспокоит.

Он взял на себя риск. Нетерпеливым движением, он освободил путы, полагаясь на связывающий их жар, что бы удержать ее от побега.

-Хорошо. Ты свободна. Я недооценивал тебя. Я верю, что ты добрая и сострадающая женщина, не малодушная девица, которая не может вынести того, чего не понимает…

– Я не малодушная!

– … и если факт не вписывается в твое видение того, какие должны быть вещи, значит этого не может быть.

Драстена иронически фыркнул:– Какое узкое у вас представление о мире.

-Что!– Гвен сердито посмотрела, пробегаясь от него по упавшему стволу дерева. Она перекинула одну ногу поперек него, охватывая с двух сторон массивный ствол и оказываясь лицом к Драстенау.

-Как ты смел, заставить чувствовать меня неловко не веря твоей истории? И я тебя уверяю, у мне не узкий кругозор. Я, возможно, одна из немногих, кто тебе поверит. Ты, может быть, изумишься как широко и полно мое видение мира, – Она массажировала кожу на запястье, впиваясь взглядом в Драстенаа.

-Какие вы противоречивые,– мягко сказал он:– Иногда, я думаю, что вижу в тебе мужество, а в другую секунду я не вижу ничего кроме трусости. Скажи мне, ты всегда в ладах с собой?

Рука взлетела к ее горлу, а глаза расширились. Он задел кое-что чувствительное. Безжалостно он следовал намеченному пути:– Будет ли это слишком нахально попросить, что бы вы выделили немного вашего драгоценного времени , что бы помочь кому-то в нужде – способом, которым они хотят, что бы им помогли, а не способом, которым вы желаете помочь?

-Ты заставляешь все звучать как будто это все моя вина. Как будто из нас Я –сумасшедшая,– возразила Гвен.

-Если то, что я говорю верно, а я клянусь, что это так, ты действительно кажешься мне наиболее неблагоразумной,– спокойно сказал Драстен.– Тебе не пришло в голову, что я нахожу ваш мир – без каких либо знаний древности, с безрукими, голыми деревьями и с формально обозначенной одеждой– таким же противоестественны, как ты находишь эту историю?

Сомнение. Он мог видеть его на ее выразительном лице. Ее предвещающие бурю глаза еще больше распахнулись, и он мельком увидел ту таинственную вспышку уязвимости под ее стойким фасадом. Ему не нравилось провоцировать ее, но Гвен не знала, что было под угрозой, и у него не было возможности сказать ей. У него не было времени, что бы войти в ее мир и искать другого человека. Кроме того, он не хотел другого. Он хотел ее. Она обнаружила его, она пробудила его, и его убеждение, что ей было суждено быть вовлеченной помогать ему, правильные вещи увеличивались с каждым проходящим часом. В этом мире нет совпадений, Драстен, говорил его отец. Ты должен видеть глазом орла. Ты должен отделить, возвыситься над загадкой, и отобразить ее очертания. Все происходит не случайно, однако ты можешь только различить контур.

Гвен по массажировала ее виски, хмуро смотря на него.

-Из-за тебя у меня головная боль.

Через мгновение она покорно вздохнула, смахнув челку со своих глаз.

-Хорошо. Я сдаюсь. Почему ты не рассказываешь мне о себе. Я имею в виду, как ты думаешь, кто ты?