Победитель

— Именно так, твое величество.

— Теперь нужно обратить внимание на формулировку. «За особые заслуги перед короной». Правильно?

— Да, твое величество.

— И, наконец, взгляни на дату этих самых «заслуг». Дата совпадает с днем смерти даллы Цурента. Удивительное совпадение, не правда ли, господин посол?

Гирун задумался. Он ни в коей мере не подвергал сомнению печать Миэльса. Она была подлинной. Прямым доказательством невиновности Маэта это письмо также не являлось. Но оно бросало тень на Миэльса. Особенно, в свете версии произошедшего, высказанной Ференом-младшим. Потому что зачем бывшему королю Ранига производить Аннету в ранг тагга да еще за особые заслуги в день злополучной дуэли? Это было косвенное доказательство. Хорошее косвенное доказательство, так нужное Ранигу.

— Твое величество, считаю своим долгом как можно скорее донести новую информацию до его императорского величества. Прошу считать действие ультиматума приостановленным до получения официального ответа из Фегрида.

Эльфийская принцесса не желала общаться с Михаилом чаще, чем того требовали официальные встречи. Она с завидной регулярностью отклоняла все его предложения насчет прогулок или ужина наедине. Хотя ей тоже приходилось непросто, ведь давление было не только со стороны короля Ранига, но и со стороны ее брата. Иногда ей даже казалось, что нужно было согласиться на одну из этих встреч, устроить грандиозный скандал и похоронить идею союза. От этого шага ее останавливал лишь страх перед загадочным монархом, а также уверенность в том, что прямая ссора с Нерманом не принесла бы ничего ни лично ей, ни эльфам.

Анелия вспомнила первую встречу с будущим королем Ранига в лесу. У нее не было никаких предположений по поводу того, зачем Нерман скрывал свой аб и выдавал себя за крестьянина. Конечно же, ей было любопытно, она хотела получить ответ на этот вопрос, но спросить прямо не позволяла гордость.

Вообще, в ее глазах короля Нермана окутывала таинственность. О его детстве было мало что известно, аб был чудовищен, а способности ишиба потрясали воображение. К тому же, принцесса не могла не видеть той эффективности, с которой Нерман правил страной, получившей передышку в ходе внутренних войн, и готовящейся к войнам внешним. Его личность тоже производила на нее впечатление. Анелия прожила уже долгую жизнь, сумев сохранить свою красоту. Ее симпатий пытались добиться множество мужчин. Конечно, большинство из них были эльфы, но попадались и среди людей романтические безумцы. Она сталкивалась с разными видами ухаживания, но способ ухаживания короля Ранига был ни на что не похож. Он делал предложения личного характера с размеренной и, возможно, строго отмеренной регулярностью. Его нисколько не смущали и не огорчали отказы. Получив отказ, через какое-то время Нерман подходил снова с тем же предложением, но выраженным уже другими словами. Принцесса не желала даже себе признаваться в том, что это ее просто бесило. Ей очень хотелось сбросить с него маску, если, конечно, речь шла о маске. Уже через несколько дней общения с королем Ранига, Анелия бы многое отдала за то, чтобы увидеть его гнев от отказа или хотя бы огорчение. Но ничего не было. Совершенно ничего. Король Нерман подходил, улыбаясь, говорил какие-то комплименты, а затем отходил с той же вежливой улыбкой. Если сначала принцесса относилась к нему равнодушно, то сейчас он ее очень сильно раздражал.

А Меррет практически не расставался с королем Ранига первые дни. Это тоже злило Анелию. До последнего времени она была яростной противницей союза.

Когда распространились известия о том, что отношения с Фегридом грозят испортиться, Меррет впервые заколебался.

— Фегрид слишком силен, — сказал он сестре. — Если наш союзник окажется вовлечен с такую войну, то вместе с ним пойдем ко дну и мы.

Принцесса задумчиво рассматривала цветок, найденный на пороге ее спальни. Это была красная роза. Роза-амулет. Если Анелия брала ее в руки, то лепестки цветка начинали сиять. Она никак не могла понять, зачем кто-то потратил столько времени на то, чтобы рассчитать совершенно бесполезный двухфункциональный амулет. У нее уже скопилось достаточное количество подобных подарков-безделушек. Она даже не подозревала, что в мире есть столько никому не нужных одно- и двухфункциональных амулетов. Ей временами очень хотелось бросить все эти подарки в лицо Нерману или растоптать ногами на его глазах, чтобы хотя бы при этом увидеть какие-то эмоции.

— Война с Фегридом — это хорошо, — заметила принцесса в ответ на реплику брата. — То, что надо.

— Ты что? Кому надо?

— Нам. Только нам. Мы и так на пороге гибели. Но между незаметной смертью и смертью в сражении есть разница. Фегрид всегда был нашим врагом, не забывай. Это империя привела нас к тому состоянию, в котором мы находимся сейчас. Мы должны отомстить.

— У тебя явная тяга к самоубийству, сестра.

Казалось, она не обратила на его слова никакого внимания:

— Вдвоем с Ранигом мы нанесем им больший ущерб.

— Ты что, уже согласна на союз?

— Для войны против Фегрида — да.

— Но Нерман же требует, чтобы и мы отказались от рабства! Ты была права — это одно из основных его условий.

— Мы можем отказаться, братец, это ничего.

— Что ты имеешь в виду?

— В случае войны с Фегридом наш союз не затянется. По причине быстрой смерти обоих союзников, — принцесса тихо рассмеялась.

Полковник Торк давно уже получил приказ «сворачивать» деятельность и возвращаться к Парму. Увы, исполнить он его не мог, потому что никак не получалось эту самую деятельность «свернуть». На территории, контролируемой им, все время что-то происходило. В основном, это были мелкие бунты. Торк даже подозревал, что они являются следствием и отголосками его подрывных тайных действий, направленных на дестабилизацию обстановки на границе с Томолом и Кмантом. Подозревал, но сделать ничего не мог — приказа прекратить подрывную деятельность не поступало.

Торк обладал сведениями, что его сослуживец и конкурент Танер столкнулся с такой же ситуацией. Это хоть немного радовало бывшего наемника. Полковник регулярно отправлял отчеты в столицу, в которых подробно описывал причины, почему отвод войск в ближайшие несколько дней невозможен. К его удивлению, король пока что не давал никаких дополнительных приказов или рекомендаций. Торк подозревал, что его величество очень занят.

В тот злополучный день ничто не предвещало беды. Утро началось как обычно: было выловлено несколько разбойников, которых планировалось переправить поближе к Томолу и Кманту, а там отпустить. «Отпускание» разбойников было отработано до мелочей еще Иаштом. Они конвоировались к заранее назначенному месту, а затем им предоставлялась очевидная возможность побега вследствие неверных действий «раззяв»-караульных. Разумеется, их никто не преследовал.

Итак, в то утро Торк раздумывал о хозяйственных проблемах, включая поставки продовольствия и, возможно, смену коменданта близлежащего городка, когда его мысли прервал запыхавшийся гонец. Одежда гонца, совсем еще молодого человека, сильно запылилась. Было видно, что ему пришлось долго бежать.

— Господин полковник! — торопливо доложил он, — Патрульный взвод под командованием лейтенанта Зеннерта столкнулся с объединенным отрядом Томола и Кманта, состоящим из двухсот пятидесяти ишибов и нескольких великих ишибов. Только из ишибов, обычных солдат нет вообще! Был выслан парламентер, который сообщил лейтенанту, что короли Томола и Кманта объявили нам войну. Их отряд движется сюда. Лейтенант Зеннерт держится в пределах их видимости, но атаковать не пытается, постепенно отступая к лагерю. Лейтенант просит немедленно прислать инструкции по дальнейшим действиям.