Оставленные

Бак не скрывал своего неудовольствия, в лифте он раздраженно буркнул:

– У него в самом деле всего секунда времени, так что нам не следует там задерживаться.

Хетти пристально посмотрела на него:

– Я умею общаться с VIP, – сказала она. – Мне приходится часто обслуживать их во время полетов.

– Не сомневаюсь.

– Если я доставлчю вам беспокойство…

– Вовсе нет, Хетти.

– Если вы считаете, что я не умею вести себя…

– Извините, но я должен думать о его расписании.

– Но теперь нас включили в его график? Он вздохнул:

– Наверное, да.

"Ну почему, почему я все время ухитряюсь впутаться в какую-нибудь такую историю?" – думал Бак.

В холле Хетти остановилась у зеркала и поправила макияж. Телохранитель открыл дверь, приветствовал Бака и осмотрел Хетти с головы до ног. Она не обратила на него внимания, разыскивая взглядом Карпатиу. Доктор Розенцвейг вышел из кабинета.

– Камерон, – обратился он к Баку, – пожалуйста, на одну минуту

Бак извинился перед Хетти, которая явно была недовольна. Розенцвейг отвел его в сторону:

– Он спрашивает, не могли бы вы прежде зайти к нему один?

"Начинается, – подумал Бак, посмотрев на Хетти с извинениями и приподняв палец в знак того, что он будет недолго, – Карпатиу намылит мне шею за растрату его времени".

Карпатиу стоял перед телевизором, наблюдая репортаж Си-эн-эн и скрестив руки на груди под подбородком. Он мельком посмотрел на Бака и пригласил его войти. Бак закрыл за собой дверь с ощущением, что его вызвали к высокому начальнику. Николае не сказал о Хетти ни слова.

– Вы видели, что происходит в Иерусалиме? – спросил он.

Бак ответил утвердительно.

– Это самое странное, что мне когда-либо приходилось видеть.

– Не для меня, – ответил Бак.

– Нет?

– Я был в Тель-Авиве во время нападения нордландцев.

Карпатиу продолжал смотреть на экран, где Си-эн-эн давало повторы сцен нападения на проповедников и падение нападавших.

– Да, – пробормотал он. – Наверно, это было что-то подобное. Что-то совершенно необъяснимое. Разрыв сердца, говорят.

– Простите?

– Нападавшие умерли от разрыва сердца.

– Я не слышал об этом.

– Да. И "Узи" не заело – автомат в прекрасном состоянии.

Казалось, что Карпатиу был ошеломлен увиденным. Продолжая наблюдать, он сказал:

– Меня интересует ваше мнение о моем выборе пресс-секретаря.

– Я был поражен.

– Я думал, что именно такое впечатление это произведет на вас. Но посмотрите: проповедники ни разу не прикоснулись ни к одному из них. В чем дело? Они были напуганы до смерти, так что ли?

Вопрос был риторическим. Бак не стал отвечать.

– Н-да, – произнес Карпатиу.

Это были самые нечленораздельные звуки, которые Бак от него слышал.

– Действительно странно. Так что нет сомнения, что Планк справится с работой, вы согласны?

– Конечно. Но я думаю, вы понимаете, какой удар нанесли по "Уикли"

– А я думаю, что укрепил позиции журнала. Как заполучить человека, которого хочешь назначить на более высокую должность?

Бак пожал плечами, испытав облегчение от того, что Карпатиу, наконец, отвернулся от телевизора.

– Я начинаю чувствовать себя похожим на Джонатана Стонагала, который переставляет людей с места на место. Он рассмеялся. Бак был рад тому, что тот начал шутить.

– А вы слышали о том, что случилось с Эриком Миллером? – спросил Бак.

– А, это ваш друг из "Сиборд мансли". Нет, а что?

– Он утонул прошлой ночью. Карпатиу выглядел ошеломленным:

– Не говорите! Ужасно!

– Послушайте, мистер Карпатиу…

– Пожалуйста, Бак! Зовите меня просто Николае!

– Я не уверен, удобно ли это. Я хочу извиниться за то, что привел к вам эту девушку Она всего лишь стюардесса и…

– Ни про кого нельзя говорить "всего лишь", – сказал Карпатиу и взял Бака за руку- Все люди равноправны, независимо от их положения.

Карпатиу повел Бака к дверям, настаивая на том, чтобы знакомство состоялось. Хетти держалась подобающе и сдержанно. Она только прыснула, когда Карпатиу расцеловал ее в обе щеки. Он попросил ее рассказать о себе, о семье, о работе. Баку пришло в голову, не прошел ли он у Карнеги курс, как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей.

– Камерон, – шепотом сказал Розенцвейг, – к телефону. Бак подошел к телефону в соседней комнате. Это была Мардж.

– Я так и думала, что вы здесь, – сказала она. – Тут звонит Каролина Миллер, жена Эрика. Она совершенно потрясена и очень хочет переговорить с вами.

– Я не могу позвонить ей отсюда, Мардж.

– Возвращайтесь скорее.

– А в чем дело?

– Не имею представления, но в ее голосе звучало отчаяние. Вот номер ее телефона.

Когда Бак вернулся, Карпатиу уже прощался с Хетти и целовал ей руку.

– Я очарован, – сказал он. – Спасибо вам, мистер Уильямс. Мисс Дерхем, мне будет приятно, если мы еще встретимся с вами.

Когда Бак провожал ее, он почувствовал, что она чуть ли не в обмороке.

– Прекрасный человек! – сказал он.

– Он дал мне свой телефон! – сказала она, почти взвизгнув от радости.

– Свой телефон?

Хетти показала ему визитную карточку, которую дал ей Карпатиу. Там был указан его титул президента республики Румыния, но в адресе, как этого можно было бы ожидать, вообще не указывался Бухарест. Там были указаны отель "Плаза", номер апартаментов, номер телефона и все. Бак вдруг лишился дара речи. Карпатиу написал карандашом еще один номер телефона, не в отеле, а какой-то другой телефон в Нью-Йорке. Бак запомнил его.

– Мы могли бы пообедать в клубе "Панкон", – сказала Хетти. – Вообще-то мне не очень хочется встречаться с этим пилотом, но я горю желанием похвастаться встречей с Карпатиу.

– А теперь Николае, так? – вставил Бак, все еще не оправившийся от потрясения от увиденного на визитной карточке Карпатиу- Хотите, чтобы вас кто-то приревновал?

– Что-то вроде этого, – сказала она.

– Вы разрешите мне отлучиться на секунду? – спросил он. – Мне нужно позвонить. А потом мы отправимся.

Хетти осталась ожидать в вестибюле, а Бак прошел за угол и набрал номер Каролины Миллер. Ее голос звучал так жутко, что можно было почувствовать, что она прорыдала несколько часов и вообще не спала. Как это и было на самом деле.

– О, мистер Уильямс, я благодарю вас за звонок.

– Мэм, я разделяю вашу скорбь по поводу постигшей вас утраты. Я…

– А вы помните, что мы встречались?

– Извините, нет. Напомните мне, миссис Миллер.

– На президентской яхте два года тому назад.

– Да, конечно, простите меня.

– Я просто не хотела, чтобы вы думали, будто мы никогда не встречались. Мой муж позвонил мне вчера перед посадкой на паром. Он сказал, что отслеживал большую сенсацию в "Плаза" и встретил там вас.

– Да.

– Он как-то сумбурно рассказал мне, что вы чуть ли не подрались или что-то в этом духе из-за интервью с этим румыном, который выступал на…

– Вообще-то, да. Но, мэм, это не было чем-то серьезным. Просто небольшие разногласия. Никакой ожесточенности.

– Я так и поняла. Но это был мой последний разговор с ним, и это сводит меня с ума. Вы помните, что вчера вечером было холодно?

– Да, как мне помнится, было прохладно, – сказал Бак, удивляясь, как резко она сменила тему.

– Было холодно, сэр. Слишком холодно для того, чтобы стоять на борту парома, не так ли?

– Да, мэм.

– И даже если он вдруг решил подняться наверх, он прекрасно плавал. В университете он был чемпионом.

– При всем уважении, мэм, это все-таки было – сколько? – тридцать лет назад?

– Но он и сейчас был хорошим пловцом, поверьте мне, я это знаю.

– Что вы хотите этим сказать, миссис Миллер?

– Я не знаю! – воскликнула она, рыдая, – Я просто хотела узнать, не прольете ли вы какой-то свет на все это. Я имею в виду, что он упал с парома и утонул. Это какая-то бессмыслица!