Оставленные

Глава 11

Рейфорд был рад, что он мог взять с собой Хлою в субботу, после того как они несколько примирились со своим горем. И особенно он был рад тому, что она согласилась пойти с ним в церковь.

Весь день Хлоя была сонной и спокойной. Мельком она упомянула, что намеревается прервать занятия на семестр, прослушав несколько курсов здесь, на месте. Рейфорду это понравилось. Он постоянно думал о ней. Теперь он понял, что она тоже думает о нем, и его это тронуло.

По дороге он сказал ей, что после полета в Атланту им придется ехать из аэропорта врозь, чтобы он мог забрать свой автомобиль. Она улыбнулась:

– Думаю, я справлюсь с этим. Все-таки мне уже двадцать.

– Порой я обращаюсь с тобой как с маленькой? – спросил он.

– Не слишком часто, – сказала она, – хотя ты мог бы уже с этим покончить.

– Я знаю, что ты хочешь сказать.

– Вряд ли, – сказала она. – Попробуй угадать.

– Ты хочешь сказать, чтобы я перестал обращаться с тобой, как с маленькой девочкой, предоставив тебе свободу и не пытаясь в чем-либо убедить.

– Думаю, что это само собой разумеется. Но ты ошибаешься, дорогой. Я хочу сказать, что ты убедишь меня, что относишься ко мне как к совершеннолетней, если разрешишь мне в понедельник вести из аэропорта твой автомобиль.

– Это просто, – произнес Рейфорд неожиданно детским голосом. – И тогда моя девочка почувствует себя взрослой девушкой? Хорошо, папочка согласен.

Она ткнула его кулаком, улыбнулась, но затем помрачнела.

– Странно, что я могу шутить в такие дни, – сказала она. – Такое горе, а я веду себя так ужасно.

Рейфорд пропустил это замечание мимо ушей. Он повернул машину за угол, и их взгляду открылась маленькая изящная церковь.

– Не придавай большого значения тому, что я сказала, – попросила Хлоя. Но я не буду заходить внутрь, ладно?

– Нет, но было бы лучше, если бы ты вошла. Она поджала губы и покачала головой, но все-таки последовала за ним.

Брюс Барнс оказался толстеньким коротышкой в очках с проволочной оправой, хорошо, хотя и несколько небрежно одетым. Рейфорду показалось, что ему немного за тридцать. Он вышел из церкви с небольшим пылесосом в руках.

– Извините, – сказал он, – должно быть, вы Стилы. Я рад, что сейчас здесь все мои сотрудники, за исключением Лоретты.

– Здравствуйте, – сказала пожилая женщина за спиной Рейфорда и Хлои

.

Она стояла в дверях служебного помещения, изнуренная и понурая, как будто была жертвой войны. После обмена любезностями она ушла в помещение.

– Она готовит небольшую программу на завтра, – пояснил Барнс, – тяжелое время, мы совершенно не представляем, сколько человек придет. Вы-то будете?

– Не уверен, – ответил Рейфорд, – я, скорее всего, буду. Оба они посмотрели на Хлою. Она вежливо улыбнулась.

– Я, пожалуй, нет, – сказала она.

– Я приготовил кассету, – сказал он, – но прошу вас задержаться на несколько минут, если у вас есть время.

– У меня есть немного времени, – произнес Рейфорд.

– Я остаюсь с ним, – безропотно проронила Хлоя. Барнс повел их в кабинет старшего пастора.

– Я не сижу за его столом и не пользуюсь его библиотекой, но иногда работаю за этим большим столом для совещаний, – уточнил молодой человек. – Я не знаю, что произойдет со мной и церковью, но не хочу быть слишком самонадеянным. Неизвестно, призовет ли меня Бог исполнять обязанности пастора, но если это случится, я должен быть вполне готов.

– И как он позовет вас? – поинтересовалась Хлоя. – По телефону?

Барнс не поддержал ее иронию.

– Сказать вам по правде, это не удивило бы меня. Не знаю, как вы, но я на прошлой неделе подумал об этом. Телефонный звонок с небес не так травмировал бы.

Хлоя высоко вздернула брови, как бы давая понять, что готова согласиться.

– Друзья, Лоретта своим видом демонстрирует то, что я чувствую. Мы душевно потрясены, можно даже сказать, раздавлены, потому что точно знаем, что на самом деле произошло.

– Или вам только кажется, что знаете, – проронила Хлоя.

Рейфорд пытался поймать ее взгляд, чтобы заставить дать задний ход, но она нарочито не смотрела в его сторону.

– В телевизионных передачах можно познакомиться с самыми разными теориями на любой вкус.

– Я это знаю, – ответил Барнс.

– И каждый печется о своих собственных интересах, – решительно добавила она. – В таблоидах утверждают, что это вторжение пришельцев из космоса. Это доказывает, какими нелепостями они нас пичкали много лет. Правительство утверждает, что это действия какого-то врага, поэтому мы должны значительно увеличить расходы на разработку высокотехнологичных средств защиты. Вы хотите сказать, что это Бог, так что вы должны приступить к перестройке своей церкви.

Брюс Барнс отступил немного назад, посмотрел сначала на Хлою, потом на ее отца.

– Мне бы хотелось сказать вам кое-что, – произнес он, обернувшись в ее сторону- Дайте мне возможность высказаться, не прерывая меня, вообще ничего не говоря, разве что вы чего-то не поймете.

Хлоя смотрела на него, никак не реагируя.

– Я не хотел бы быть невежливым и от вас хотел бы того же. Я попросил у вас несколько минут. Если вы по-прежнему согласны, я попытаюсь воспользоваться ими. После этого я оставлю вас одних. Вы можете оценивать то, что я вам скажу как захотите. Можете называть меня сумасшедшим, можете считать меня своекорыстным. Можете уйти и никогда не возвращаться. Это ваше дело. Но могу я рассчитывать на несколько минут вашего внимания?

Рейфорд подумал, что Барнс повел себя самым блестящим образом. Он поставил Хлою на место, не прибегая к резким выражениям. Она просто молча махнула рукой в знак согласия. Барнс поблагодарил ее за это и начал.

– Можно мне называть вас по имени? Рейфорд кивнул. Хлоя не ответила.

– Рей, не так ли? И Хлоя? Перед вами сидит сломленный человек. А Лоретта? Если у кого-то есть право чувствовать себя так же плохо, как я, то это Лоретта. Она единственный оставшийся человек из огромного семейного клана. У нее было шесть братьев и сестер, бесчисленное количество теток и дядьев, кузин, племянниц и племянников. В прошлом году они сыграли здесь свадьбу. Только родственников на ней было больше ста. Все они исчезли. Все до одного.

– Это ужасно, – промолвила Хлоя. – Вы знаете, что мы потеряли маму и брата. О, простите, я больше ничего не скажу.

– Ничего, – сказал Барнс. – Моя ситуация почти такая же страшная, как у Лоретты, только в меньшем масштабе. Но для меня это немало. Итак, вот мой рассказ.

Он начал с внешне безобидных деталей. Его голос стал глуховатым и тихим.

– Я был с женой в постели. Она спала, а я еще читал. Наши дети уже легли спать часа два назад, им было пять, три и один. Старшая – девочка, остальные мальчики. Так обычно и бывало: я читал, а она спала. У нее было много хлопот с детьми, к тому же она прирабатывала неполный день. Так что к девяти она уже валилась с ног. Я читал спортивный журнал, стараясь бесшумно переворачивать страницы, однако каждый раз она вздыхала. Потом она даже спросила, долго ли я буду читать. Я подумал, то ли мне пойти в другую комнату, то ли выключить свет и постараться заснуть. Однако я сказал ей: "Еще недолго", рассчитывая, что она заснет, а я дочитаю журнал до конца. Я обычно слышал по ее дыханию, крепко ли она спит – так что свет уже не мешает. Вскоре я услышал, что она дышит ровно. Я был доволен, потому что хотел читать до полуночи. Я оперся на локоть, повернувшись к ней спиной, и загородил от нее свет подушкой.

Я не помню, сколько времени я еще читал, когда почувствовал какое-то движение в постели, мне показалось, что она встала. Я подумал, что жена пошла в ванную, надеясь, что она проснется не настолько, чтобы ворчать на меня, чтобы я погасил свет. Она была такая легонькая, и меня не удивило, что я не услышал ее шагов. К тому же я погрузился в свое чтение. Только через несколько минут я позвал ее: "Дорогая, с тобой все в порядке?", но ничего не услышал в ответ. Я засомневался, не показалось ли мне, что она вставала. Я обернулся, но ее не было. Поэтому я снова позвал ее. Я подумал, что она могла пойти посмотреть детей, но обычно она спит так крепко, что идет к ним только тогда, когда что-то слышит у них. Прошла еще пара минут, пока я не повернулся и не заметил, что она не просто ушла, а натянула покрывало на подушку. Представляете, что я подумал? Я заподозрил, что ее очень расстроило мое эгоистичное поведение, и она решила не дожидаться, когда я погашу свет, и пошла спать на диван.