Страница 11 из 26
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой от Редькина требуют согласия
Циклолеты шли на высоте, примерно, двух тысяч метров.
Совсем близко от них проплывали внизу Мусорные горы, и Коля отчетливо видел эту гигантскую свалку, бездумно созданную ха-мизонцами. Чего тут только не было!
Мрачно щетинились горы ржавеющих автомобильных скелетов, сверкали осколками холмы битого стекла, темнели конусы терриконов. Детские коляски, стружки, куски шлангов, обломки труб, разноцветные порошки, шины, провода, банки, тряпье — вся эта рухлядь тянулась до горизонта. А между вершинами клубились испарения, виднелись гнилые болотца, мазутные озера. По изломанным оврагам медленно двигалась тусклая жижа, сливаясь в стекленеющую реку. В таинственных ямах булькала густая зеленоватая жидкость. Там шли химические реакции, и Коля подумал, что именно в таких ямах, наверное, появились на свет непутяки. Тяжелые запахи стояли над этим гибельным краем, и даже в небе не было от них спасения.
«Ну и места!» — Редькин даже содрогнулся. — «Эх, ха-мизонцы, ха-мизонцы, о чем же вы думали раньше… Так загадить планету…»
Через несколько часов циклолеты достигли долины, зажатой горами, и совершили посадку на берегу реки. К ним со всех сторон спешили непутяки. Только теперь Коля мог разглядеть их как следует.
Все они были одинакового роста, примерно метр восемьдесят. Внешность непутяков показалась Редькину довольно необычной, если так можно выразиться, синтетической. Уши у них были полихлорвиниловые, носы гуттаперчевые, грушевидной формы, глаза напоминали человеческие, но зрачки отсутствовали. Пилообразные зубы из какого-то твердого сплава блестели, точно покрытые никелем. Волосы были очень редкие (на одном квадратном сантиметре не больше одного волоса) и длинные, до плеч. Вместо бровей у них стояли фиолетовые штампы: «Опасно для жизни». Одежда непутяков состояла только из штанов, сделанных из толстой фольги; штаны при ходьбе позванивали. К ногам их были прикручены вместо обуви куски автомобильных покрышек. Несмотря на свою странную внешность, они не выглядели роботами.
С Редькина сняли сеть, поставили на ноги, и теперь он стоял в тесном кольце непутяков, от которых почему-то сильно пахло гуталином. Из-за отсутствия зрачков по их лицам нельзя было догадаться, о чем они думают и что они испытывают, глядя на пленника.
— А ну, ребята, очисть дорогу! — вдруг услышал Коля знакомый голос.
Непутяки расступились, и перед Редькиным возник Тараканыч. На чародее тоже были блестящие брюки из фольги, но на голове по-прежнему красовалась фуражка.
— Ну, Николя, — самодовольно улыбаясь, произнес злой волшебник. — Поздравляю с благополучным прибытием! Да не дрожи, мон шер, тут все свои…
— А я и не дрожу, — сказал Редькин, испытывая некоторое облегчение при виде человеческого лица.
— Врешь! — Тараканыч ухмыльнулся. — Я тоже с непривычки пугался, а потом даже полюбил эти непутевые морды. — Он важно закинул голову и спросил:
— Знаешь ли, Николя, кто я теперь?
Редькин пожал плечами.
— Я есть главный визирь короля непутяков Шаши Бесподобного! торжественно произнес Тараканыч. — Правая рука ихнего химичества! Второй человек в государстве!
— Ух ты! — на всякий случай удивился Коля. — Не может быть!
— То-то, — второй человек в государстве усмехнулся. — Непутяки — ребята исполнительные, но соображают туго. Так что король во мне нуждается как в мыслителе…
— Ну, а я вам зачем понадобился? — спросил Редькин. — Мыслитель я плохой. Какая от меня польза?
— Эх, Николя, дарлинг ты мой рыжий! — Тараканыч похлопал Редькина по плечу. — Да мы тут с тобой такое наворотим! — Глаза у него заблестели. — Ты только скажи: согласен?
— С чем согласен? — удивился Коля.
— А вот это мне в тебе не нравится. — Тараканыч поморщился. — Если тебя друг спрашивает: «Согласен?», ты должен соглашаться, не раздумывая. Понял?
— Друг сначала объяснит, что ему нужно, — заметил Редькин, — а потом только спрашивает согласия.
— Колючий ты подросток, Николя! — Чародей почесал темя, не снимая фуражку. — Ладно, скажу.
Он повернулся к толпе непутяков, молча стоявших вокруг, и, сделав руками отгоняющий жест, крикнул:
— Хлипак-тупта! Расходись, дети гор!
Непутяки оставили их вдвоем.
— Понадобился ты нам вот зачем, — сказал Тараканыч. — Мы тут с королем запланировали парочку операций. Но непутяки, как тебе известно, не переносят запаха «Антинепутина». Да и транспорт у них больно шумный. Другое дело — воздушный шар. Тихо прилетаем, кое-что портим, тихо улетаем. Фырштейн? И нужен ты, мон ами, как спец по воздушным шарам. Ну, будем работать вместе?
Теперь Коля понял все. «Искатель» собирались превратить в орудие диверсий, а его самого сделать соучастником преступлений. Гнусная идея возмутила Редькина до глубины души.
Он хотел было высказать Тараканычу все, что он о нем думает, но вовремя сообразил, что ни себя, ни шар таким путем не спасти.
— А если я откажись? — спросил Коля.
У Тараканыча поскучнело лицо.
— Имеешь право, — холодно произнес он. — Тогда попадешь в Химку. — Он кивнул в сторону реки. — Стопроцентная соляная кислота…
Коля взглянул на речку, над которой клубились пары, и почувствовал слабость в коленях.
— Так что выбирай, Николя! — Чародей ухмыльнулся. — Или с нами, или головой в Химку.
«Выбирать не приходится», — подумал Редькин. — «Сделаю вид, что согласен…»
— Когда приступаем к операциям? — кратко спросил он.
— Умница! — Тараканыч просиял. — Да я в тебе и не сомневался. Про операции поговорим позже. А сейчас я тебя должен представить Шаше Бесподобному!
Они обогнули холм ржавых гаек и очутились на просторной площади, в центре которой высился Дворец, сложенный из пустых консервных банок.
— Постой здесь! — сказал чародей — Пойду доложу высочеству о тебе.
Через несколько минут он вернулся, и они вместе вошли во Дворец. Очутившись в первом зале, Коля с любопытством огляделся. При бледном свете, падающем сквозь щели между банками, он увидел множество сундуков, стоявших вдоль стен.
— Здесь король хранит добро, которое непутяки воруют у ха-мизонцев, — сообщил Тараканыч.
Во втором зале стоял длинный стол, а с потолка свешивались две огромные карты Ха-мизона. На одной карте Мусорные горы занимали примерно половину планеты, а на второй — две трети.
— Кабинет химичества! — объяснил чародей — Здесь Шаша соображает. На картах ты видишь будущее Мусорных гор, которым расти и расти.
И только в третьем зале Редькин увидел наконец короля.
Шаша Бесподобный сидел в зубоврачебном кресле, рядом с внушительным сейфом, и медленными глотками пил из чаши дымящуюся жидкость. На нем была мантия из голубого полиэтилена и блестящий шлем.
— Опять кислоту дует, — шепнул Тараканыч Редькину. — Обожает это дело.
Король уставился на Колю. В отличие от остальных непутяков в его глазах плавали темные крестики, и Редькину стало не по себе, словно он стоял перед оптическим прицелом снайпера.
Тараканыч отвесил поклон, стукнувшись лбом об пол, и льстиво промурлыкал:
— Ваше химичество! Вот обещанный экземпляр.
Шаша Бесподобный допил свой любимый напиток и неожиданно поманил пальцем Редькина. Коля приблизился, напряженно ожидая, что будет дальше.
— Почему не соблюдаешь этикет? — рявкнул король. — Где поклоны?
— Ваше химичество, он же новичок, — заметил чародей. — Что с него взять? Червь земной, неразумное дитя…
Шаша Бесподобный смягчился.
— Имя? — спросил он.
— Коля, — ответил Редькин, стараясь смотреть прямо в крестики королевских очей.
— Ко-ля, — по слогам повторил король. — Коля, Оля, ля, я… глупое имя. А почему у тебя такой цвет волос? Видно, ты родился в местах, где разлито много этой краски?
Редькин не мог сдержать улыбку, но был тут же остановлен свистящим шепотом Тараканыча:
— Верни лицу серьезность!