Страница 13 из 34
В конце концов, вы все здесь — не так ли? — хотите что-то узнать, выяснить. Что вы ищете и почему вы ищете? Если вникните в это глубоко, вы узнаете, что не удовлетворены существующим положением дел и хотите чего-то нового. И это новое всегда должно нести удовлетворение, утешение, уверенность и безопасность. Так называемые религиозные люди ищут Бога. По крайней мере, так они говорят. Но поиск, безусловно, подразумевает что-то, что вы потеряли или знали и хотите вернуть назад. Как вы можете искать Бога? Вы ничего не знаете о Боге, кроме того, что вам сказали — а это пропаганда. Церковь занимается пропагандой, и коммунисты тоже. Но вы ничего не знаете о Боге; и чтобы выяснить, вы должны сначала полностью отвергнуть и отбросить все формы пропаганды, все трюки, разыгрываемые церковью и прочими.
Иначе говоря, чтобы в сознании произошла полная перемена, вы должны отвергнуть анализ и поиск, не быть больше ни под каким влиянием, а это необычайно трудно. Ум, видящий, что ложно, уже полностью устранил это ложное, не зная, что истинно. Если вы уже знаете, что истинно, вы просто меняете то, что считаете ложным, на то, что вам представляется истинным. Никакого отказа нет, если вы знаете, что вы получите взамен. Отказ имеет место только тогда, когда вы отбрасываете что-то, не зная, что из этого получится. Такое состояние отрицания абсолютно необходимо. Пожалуйста, будьте внимательны, ибо подвинувшись до этой точки вы увидите, что в таком состоянии отрицания вам открывается истинное; потому что отрицание — опустошение ума от известного.
В конечном счёте, сознание основано на знании, на опыте, на том, что человек унаследовал от своих предков, своего народа, на памяти, на том, что он пережил сам. Опыт — то, что пережито, — всегда принадлежит прошлому, которое воздействует на настоящее, модифицируется под его влиянием и продолжается, переходя в будущее. Всё это и есть сознание, огромные запасы столетий. От него есть своя польза только в механической жизни. Было бы абсурдно отвергать всё научное знание, обретённое со времён далёкого прошлого. Но чтобы осуществить перемену сознания, революцию во всей его структуре, необходима полная пустота. Эта пустота возможна только при выявлении, действительном видении того, что ложно. Тогда вы увидите, если продвинулись достаточно далеко, что сама эта пустота производит полную революцию в сознании, что революция уже произошла.
Вы знаете, что многие из нас боятся, пугаются одиночества. Нам всегда нужна рука, чтобы держаться за неё, идея, чтобы опираться на неё, бог, чтобы поклоняться ему. Мы никогда не бываем одни. В своей комнате, в автобусе, мы всегда в компании своих мыслей, того, чем мы заняты или что нас заботит; а когда мы с другими людьми, мы приспосабливаемся к группе, к компании. Фактически, мы никогда не бываем одни, и большинство людей сама мысль об этом пугает. Но только тот ум, мозг, который совершенно один, свободен от всяких потребностей, от всех форм приспособления, от любых влияний, полностью опустошён, только такой ум открывает, что сама эта пустота и есть изменение.
Уверяю вас — всё рождается из этой пустоты; всё новое исходит из этого безграничного, безмерного, бездонного ощущения пустоты. Это не романтика, это не идея, это не образ, не иллюзия. Когда вы полностью отвергаете ложное, не зная, что истинно, происходит изменение сознания, революция, полная трансформация. Возможно, тогда это уже не сознание, каким мы его знаем, а что-то совсем другое. И такое сознание, такое состояние может существовать в этом мире, ведь мы не отвергаем механическое знание. Так что если вы вошли в это сознание, оно здесь.
Но перемена, которой хочет большинство из нас, это всего лишь модифицированное продолжение. В ней нет ничего нового. В ней нет свежести, молодости ума. А только свежий, молодой, чистый ум может открыть что истинно, и лишь к такому уму, который свободен от известного, может прийти безымянное, непознаваемое.
Участник беседы: Если человек совершенно ясно видит ложное как ложное и отбрасывает его, это отрицание? Или отрицание — нечто большее?
Кришнамурти: Думаю, в отрицании заключается нечто большее. Что заставляет вас отвергать нечто, какая причина, какой мотив? Отвергать вас побуждает страх или выгода. Если вы больше не находите утешение в своей церкви, вы присоединяетесь к другой или к какой-нибудь глупой секте. Но вот если вы отвергаете любую церковь, любую форму привязанности к чему-то, что даёт вам утешение, не зная, к чему вас может привести такое состояние неопределённости, состояние опасности, — это отрицание. Оно требует очень ясного понимания того, что всякая религиозная организация разрушительна, что она безобразна и держит человека в кабале; отвергая подобное рабство, вы отвергаете все духовные организации. Это означает, что вам придётся остаться одному, не так ли? А вы хотите к чему-то принадлежать, называть себя французами, англичанами, немцами, католиками, протестантами и так далее. Быть абсолютно вне всего — это и есть отрицание.
Участник беседы: Когда человек приходит к этому ощущению пустоты, как может он жить в этом мире с практической точки зрения?
Кришнамурти: Прежде всего, пришли ли вы к этому ощущению? И потом, мы ведь не отвергли механическое знание, не так ли? Вам нужны механические знания, чтобы жить в этом мире, ходить в контору, функционировать в качестве электрика, скрипача или ещё кого-то. Мы говорим о революции в сознании, в психике, во всём существе. Поверхностное техническое знание, механическая организация повседневных и служебных дел — всё это вам нужно. Но если ум, использующий это техническое знание, не свободен полностью, не находится в состоянии изменения, тогда поверхностный механизм становится разрушительным, вредным, уродливым, жестоким. Это и есть то, что происходит в мире.
Участник беседы: Не могли бы вы ещё раз сказать, почему анализ вреден? Я не совсем это понял.
Кришнамурти: Давайте посмотрим на всё это иначе. Что такое сны? Почему мы видим сны? Я не уклоняюсь от вашего вопроса. Вы видите сны потому, что в течение дня ваш мозг так занят, что у него нет покоя, в котором и с которым он мог бы идти вглубь. Вы знаете, как он занят: работа, конкуренция, тысячи вещей. Поэтому когда вы спите, из бессознательного приходят намёки, указания, которые становятся символами, снами; и после пробуждения вы вспоминаете их и пытаетесь истолковать или получить их толкование. Весь этот процесс вы знаете. Теперь, почему вы вообще видите сны? Зачем нужно их видеть? Не является ли видение снов, если можно так выразиться, неправильным? Ведь если вы наблюдательны, если осознаёте всё происходящее вокруг вас и внутри вас в часы бодрствования, тогда в ходе наблюдения вы раскрываете всё по мере своего продвижения по жизни; все неосознанные мотивы, желания импульсы попадают в сознательный ум и становятся понятными. В таком случае, когда вы спите, сновидения невозможны. Тогда сон имеет совсем другой смысл. То же самое с анализом. Если вы сможете охватить весь процесс анализа одним взглядом — а вы это можете, — тогда вы очень хорошо увидите, что до тех пор, пока есть наблюдатель, интерпретирующий цензор, анализ всегда будет неверным. Потому что осуждение или одобрение со стороны цензора основано на его обусловленности.
Участник беседы: Вы говорили о свободе от всякого влияния; но разве эти встречи не влияние на нас?
Кришнамурти: Если вы находитесь под влиянием ведущего беседу, то вы могли бы с таким же успехом пойти в кино, в церковь или на мессу. Если вы находитесь под влиянием ведущего беседу, вы этим создаёте авторитет; а любая форма авторитета мешает вам понять, что реально, что истинно. Если вы находитесь под влиянием ведущего беседу, вы не поняли того, что говорил он весь последний час, последние тридцать лет. Быть свободным от всех влияний — от книг, которые вы читаете, от газет, от кинофильмов, от образования, полученного вами, от общества, которому принадлежите, от влияния церкви — осознавать все влияния и не поддаваться ни одному из них — это и есть разумность. Это требует бдительности, внимания и осознания всего, что происходит внутри, каждого отклика, отзвука — это значит, что ни одна мысль не должна проходить без осознания её содержания, её истоков, её мотива.