Патриций

– Я позову кого-нибудь на помощь, – сказала Анаис, – не волнуйтесь, скоро вернусь.

Не спеша она скрылась в туманной лесной чаще.

Отчаяние придало Весте сил. Она попробовала подплыть к берегу, но подводные течения упорно относили ее обратно. Одной рукой девушка пыталась нащупать крепление юбки, другой – била по воде, удерживаясь на поверхности. Ценою невероятных усилий ей удалось ухватиться за скользкий, выступающий над водой корень одинокого дерева, росшего прямо над озером. Тяжело дыша, Веста, наконец-то, отстегнула свинцово-тяжелую юбку и она сразу же ушла на дно.

Отдышавшись, девушка схватилась за корень обеими руками и, сбросив с ног туфли, стала карабкаться по отвесному берегу. Босые ноги скользили и срывались с мокрой земли, но, цепляясь за корни, она поднималась все выше и выше. Наконец, Веста ухватилась за шершавый ствол дерева и выбралась на берег. Кровь грохотала в висках, дыхание разрывало легкие, девушка упала в высокую росистую траву, ее ноги и руки дрожали от перенапряжения. Понемногу Веста успокоилась, ее охватили апатия и безразличие. Перевернулась на спину, она стала рассматривать влажную крону над головой. Неподвижная листва роняла редкие капли на обнаженные руки и ноги Весты, а она, не обращая внимания на то, что осталась в одном коротком нательном одеянии, лежала в траве и слушала прикосновения холодных осенних рос к своему лицу и мокрым, растрепавшимся волосам…

– Что с вами, госпожа? – над Вестой склонилось лицо молодого бронзоволосого слуги. – Госпожа, что случилось?

Веста приоткрыла глаза и безучастно посмотрела на юношу в форменной Дворцовой одежде. В его руках были садовые ножницы, в волосах запуталась пара травинок.

– Госпожа, скажите хоть что-нибудь! – юноша отбросил ножницы и опустился перед нею на колени. – Госпожа!

Веста закрыла глаза, чувствуя, как все глубже и глубже погружается в реку забвения… Юноша осторожно взял ее на руки и поспешил к выходу из Залы Всех Туманов.

Друзья любовались панорамой утреннего Меркурия, разглядывая проплывающие пейзажи в чуть затемненных иллюминаторах. Несмотря на ранний час, вокруг вовсю кипела бурная жизнь. На первый взгляд, и вправду могло показаться, что это один большой пестрый базар: разукрашенные лавки, магазины, прилавки, просто куски материи, брошенные на землю, на которых женщины в длинных ярких платьях раскладывали всевозможный товар. Дома и бесчисленные постройки так плотно прилегали друг к другу, что между ними практически не было ни единого клочка пустующей земли. Разнообразные кафе и закусочные, жилые дома и магазины лепились, как соты в улье. Отовсюду доносилась музыка, толпы разношерстной публики куда-то спешили или же праздно прогуливались по улицам. Частенько встречались меркуриане, одетые в костюмы и маски, от этого казалось, что повсюду царит непрерывный карнавал. Среди оглушительной пестроты мелькали театры, площади, скульптуры и парки.

Раннее утро близилось к обеду, когда «лодка», наконец-то, миновала шумный городской сектор, за окнами замелькала зелень лесов, лоскутья полей и аккуратны домики, зависшие в полуметре над травой. Обитатели такого мобильного дома совмещали приятное с полезным: они могли перемещаться куда им заблагорассудится в пределах районного сектора, не выходя наружу или вовсе не вставая с дивана. Владельцы могли жить где захочется, в любом месте: утром в лесу, к вечеру у озера…

Наполненная птичьим щебетом благословенная загородная тишина показалась путешественникам глотком прохладной освежающей воды.

– Теперь, Терра, ты понимаешь, почему я живу в такой глуши? – усмехнулся Сократ. – Здесь тихо и свежий воздух. Такие районы самые дорогие на Меркурии, я все свои сбережения сюда угрохал.

Воздушный аппарат пошел на снижение у внушительного двухэтажного особняка на аккуратно подстриженной зеленой лужайке.

– Ого! – искренне удивилась Терр-Розе. – А все прибеднялся! Такой домина!

– А как иначе, у меня же семья, – толстяк кивнул на дремлющего на руках у Алмона Юта и сопящего на коленях у Селона Понта.

Расплатившись с пилотом, Сократ вылез наружу и счастливо вздохнул, глядя по сторонам. Друзья вытащили из машины свои вещи, а Ютфорд немедленно закапризничал, что вместо него несут какие-то чемоданы, а не его персону.

– Заходите, ребята, заходите, – Сократ открыл дверь, – чувствуйте себя как дома.

Интерьер был оформлен с хорошим вкусом, удобно и комфортно, в большой гостиной, над здоровенным камином, в роскошных рамах красовались портреты всех друзей.

– Очень мило, – сказала Терр-Розе, глядя на себя, – спасибо, что меня изобразили в приличном платье и без рогов с копытами.

– Сократ, ты сам здесь все убираешь? – огляделась Анаис.

– Ну что ты, разорваться мне, что ли? У меня слуги есть, повар, няня Юта, – несчастная женщина на грани нервного срыва, сейчас они по домам разошлись, вернутся, как только сообщу, что приехал. Так, Ютфорд, Селон не хочет сейчас играть в космических пиратов, ты лучше иди, определи Понту место жительства.

– Ладно, пап, только ты посели Села рядом со мной, ладно? Он обещал научить меня понимать язык Понта и разговаривать с ним.

– Пусть лучше Сел научит тебя правильно разговаривать на своем родном языке, хотя, думаю, это не под силу даже Селу со всеми его магическими способностями.

– Владыка, я нашел госпожу в Зале Всех Туманов, – взволнованный слуга передал девушку на руки Патрицию. Она была без сознания. – Кажется, она упала в озеро.

– Упала в озеро? – лицо Патриция застыло, он быстро направился к своим покоям с Вестой на руках. – Она была одна?

– Да, – слуга почти бежал вслед за Георгом. – Я нашел ее лежащей на берегу, похоже, она сама смогла выбраться.

– Ступай, – Патриций ударом ноги распахнул двери своих покоев.

Он отнес Весту в спальню и положил на кровать. Девушка едва дышала, свет ее тела бледнел и таял на глазах. Владыка разорвал оставшуюся на ней одежду, отшвырнул в сторону мокрые тряпки и стал нагнетать энергию в пальцы. Меж его бровей залегла тонкая морщинка, а глаза вспыхнули ярким голубым сиянием.

– Владыка, – в дверном проеме возникла чья-то голова.

Патриций резко обернулся – и дверь разлетелась на куски вместе с головой неизвестного. Отдышавшись, он осторожно прикоснулся одной рукой к груди Весты, другой – к ее лбу, и по телу девушки побежали тонкие голубые разряды.

Когда они погасли, Веста вдохнула глубоко и спокойно, а ее сияние вернулось к своей прежней яркости. Патриций укрыл ее золотистым покрывалом и провел по щеке кончиками пальцев. С длинных волос девушки все еще капала вода, Владыка огляделся, взял с кресла свой халат и осторожно, чтобы не разбудить Весту, принялся вытирать халатом ее волосы.

Убедившись, что с нею все в порядке, Георг вышел из своих покоев и направился прямо по коридору. Остановившись у апартаментов Анаис, Патриций несколько мгновений смотрел на дверную инкрустацию, затем толкнул дверь и вошел внутрь.

– Алмон, чего ты такой кислый? – за обедом спросил Сократ. – Неужели я так плохо готовлю? Можно разморозить что-нибудь, если хочешь.

– Не в еде дело. Мне покоя не дает одна мысль…

– Дать мне денег на новую мебель?

– Не совсем, Сократ, хотя это тоже хорошая идея, – улыбнулся полуволк. – Я хотел бы посмотреть на древний Мар, родину моих предков, узнать причину гибели планеты, удалось ли хоть кому-нибудь спастись?

– Это вполне можно устроить, – закивал толстяк, – я знаю парочку кварталов, где за умеренную цену тебе насыплют желтого порошка. Потом его надо поджечь в специальном сосуде, он начинает дымить и вкусно пахнуть, и через пару минут ты отправишься хоть на Мар, хоть на родину Селона, причем потом даже голова болеть не будет.

– Да ну тебя, Сократ, я же не это имел в виду.

– А другого способа я не знаю.

– Наверное, это можно устроить при помощи Глаза Идола, – сказала Анаис.