Патриций

Гуре Курем веселился от души, в десятый раз рассказывая своей маленькой круглой супруге про коллекцию напитков Патриция, а супруга все собиралась с силами, чтобы назвать Патриция «сынок», но у нее никак не поворачивался язык.

– Алмон, уже глубокая ночь, почему ты не спишь?

– Не могу, Терра, – полуволк сидел в кают-компании, на столе перед ним стояли наполовину пустой кувшин вина и бокал. – Пытаюсь собрать мысли, а они опять рассыпаются.

– Я тебя понимаю, – Терр-Розе взяла бокал и для себя. – Но, по-моему, тебе надо радоваться новостям Селона. Ты – не игра природы, у тебя есть свой народ, своя планета.

– Был народ, была планета. Я не знаю и никогда не узнаю, кто мои родители и что с ними стало, что стало со всеми остальными, почему я живу, а они нет?

– Алмон, – Терра положила свою руку на его пальцы, – мне очень больно, когда больно тебе. И еще больнее оттого, что я не знаю, как и чем тебе помочь.

– Ты помогаешь мне одним своим присутствием, – Алмон поцеловал ее руку, – спасибо тебе.

Терра глотнула вина и отвернулась.

– Алмон…

– Что?

– Да так, ничего. Скажи, ты не скучаешь по своей жизни на Марсе?

– Мне некогда, – усмехнулся полуволк.

– Скажи, ты не хотел бы обзавестись семьей, домом? – Терра отрешенно постукивала пальцами по столу.

– Ты представляешь меня в роли отца семейства? – улыбнулся полуволк.

– Кого я никогда не смогла бы представить в такой роли, так это Сократа, но даже из него получился вполне заботливый папаша.

– Не знаю, Терра, не уверен, что найдется женщина, которая захочет связать себя со спецштатовцем.

– А женщины, работающие в Спец. Штате? Общее дело, общие интересы…

– Браки и личные отношения внутри Организации запрещены.

Алмон подлил вина себе и Терре.

– Нет, ну почему ты говоришь, что вряд ли найдется женщина, которая захочет связать себя со спецштатовцем? Уверена, женщины тебя боготворят, ведь ты воплощение всех качеств, о которых только можно мечтать.

– Ты так думаешь?

– Я это знаю, – Терр-Розе задумчиво смотрела на полуволка бархатными черными глазами. – Когда ты рядом, весь мир становится другим.

– Он делается лучше или хуже? – снова улыбнулся Алмон, разглядывая свой бокал.

– Он просто становится другим.

За разговорами они не заметили, как досидели до утра, и раньше всех проснувшийся толстяк застал в кают-компании беседу за вторым кувшином вина.

– Доброе утречко! – заулыбался он. – Нет, нет, не обращайте на меня никакого внимания, я буду невидим и неслышим, как мотылек! Я только напиточек бодрости, если можно, буквально один глоточек.

– Ну, почему, – устало произнесла Терра, – ну, почему, когда все так хорошо, все становится так плохо? Почему в самый неподходящий момент прилетает именно этот мотылек?

– Пойду разбужу доктора, – Алмон поднялся из-за стола и направился к выходу, – есть для него хорошее известие: сегодня будем пролетать мимо корабля, идущего на Землю. Конечно, он летит не на саму Землю, а мимо, но они согласились взять его на борт и высадить на голубой планете.

– Это прекрасно, – Терр-Розе поднялась из-за стола и покачнулась – Надо же, – удивилась она, – а я и не заметила, что пьяна!

– Ничего, – ласково сказал Сократ, – постепенно это войдет в твою привычку. Напиточек будешь?

– Я приготовлю его сама! Разве можно предугадать, чего ты в него насыплешь!

– Не беспокойся. К сожалению, хранить яды на кораблях запрещено.

– Ну, уж ты, наверняка носишь с собой пару флаконов! Отойди, дай я чашку возьму!

– Отойду, если ты мне расскажешь, о чем вы тут всю ночь ворковали, а?

– Не о том, о чем ты думаешь, пошляк! Неужели в тебе вообще нет ничего святого?

– Ну, тебе-то в этом отношении волноваться не о чем: крылья у тебя уже выросли, святости полно, а сияние само появится. Нет, а все же, о чем вы говорили? – Сократ открыл коробку с конфетами и начал уничтожать одну за другой, запивая сладости напитком. – Поведай Сократику свои секретики.

– Почему ты все время лезешь не в свои дела? Почему я вообще с тобой разговариваю? Почему я вообще тебя терплю?

– Солнышко, я, конечно, не в состоянии ответить на такое количество глобальных вопросов, но все же думаю, что это не ты меня, а я тебя терплю. О, а вот и Алмон вернулся… Алмон, что с тобой? – толстяк смотрел через плечо Терре. – Что произошло?

Терр-Розе обернулась, в дверях стоял полуволк с каким-то странным выражением лица.

– Что такое? – забеспокоилась она. – Что-то случилось?

– Случилось, – деревянным голосом произнес Алмон. – Доктор убит.

– Не пойму, чего так нервничаешь? – сильно подвыпивший Палач смотрел на свою молодую жену, она металась по спальне, где новобрачным предстояло провести свою первую ночь. – Что плохого в женитьбе Патриция? Ровным счетом ничего…

– Замолчи! – взорвалась Анаис. – Много ты понимаешь! Откуда только взялась эта кукла! И как ей удалось окрутить Патриция и так быстро пробраться во Дворец? Притворяется весенней вестницей! Все просто без ума от нее! Придворные квочки затиранили алхимиков, требуя, чтобы те приготовили состав, от которого они тоже смогли бы светиться, как эта авантюристка! Подумаешь, лампочка под абажуром! Только и слышно со всех углов: «Ах, она чудо! Ах, она прелесть!» А она дрянь самая обыкновенная, ослепли тут все что ли, в одночасье?!

– По-моему, ты не права, – заметил Палач, – уверен, Веста не играет и не притворяется. Это Патриций ей голову закрутил, а не она ему, это я точно знаю.

– Ты что, с ума сошел, несчастный? Зачем это Патрицию? Владыке это не ни к чему, по нему и так все женщины с ума сходят! Не такая уж она и наивная, какой кажется! Ты ее родителей видел? Пьяницу папочку с его мужицкими манерами и толстозадую мамочку, неизвестно как втиснутую в безвкусные тряпки? Откуда у таких родителей может получиться приличная дочь? Патрицию будет стыдно с нею на люди показаться!

– Не пойму, тебе-то что за дело? Не тебе же, в конце концов, с нею жить.

– Вот именно, мне с нею жить! Мне с ней жить в одном Дворце! Все внимание Патриция теперь сосредоточенно на этой красноглазой уродке! Носится с нею, как будто она невесть что!

– Она все-таки его жена, – пожал плечами Палач, старясь стащить с ног сапоги.

Анаис наполнила бокал вином и потянулась за сигаретой с дурманными травами.

– Ты много пьешь, тебе не кажется? – равнодушно произнес молодой человек.

– Не кажется! – огрызнулась девушка. – Уж кто бы говорил, да только не ты! Давно ли ты тут хромал и кашлял? Все из-за тебя, из-за твоих попоек упустили эту гадину!

– Какую гадину? – насторожился Палач. – О чем ты?

– Ни о чем, – осеклась Анаис. – Извини, что раскричалась, я просто устала после свадьбы. Помоги расстегнуть платье.

Палач нехотя слез с кровати.

Брачная ночь была на удивление короткой. Как только Палач окончательно напился, накурился и уснул, Анаис накинула халат и перешла в соседние покои, где ее ожидал Захария.

– Как убит? – Терра изумленно смотрела на полуволка. – Может, сам умер?

– У него горло прокушено, сам он этого никак сделать не мог. Его убили.

– Но кто?! – Сократ едва обрел дар речи. – Неужели все сначала? Что за злобный дух поселился на нашем корабле?

– Нужно разбудить остальных, – сказал Алмон.

– Я с тобой.

Терра вышла вслед за ним из кают-компании.

– А я, пожалуй, здесь подожду, – пробормотал толстяк. Он вынул из коробки новую конфету, подумал, покрутил в пальцах и бросил ее обратно.

– Наконец-то мы можем побыть вдвоем, – Патриций провел пальцами по щеке Весты. – Нет ничего утомительнее свадеб.

– А мне все очень понравилось, – улыбнулась девушка. – Вот только ваша дочь… кажется, она меня невзлюбила.