МетрОполь

– Все, договорились, я тебя беру, – обрадовался Артур, поднимаясь со скамейки.

– А когда ты вернешься в свой мир, что будет со мной? – хмуро, исподлобья, он посмотрел на стоящего перед ним Артура.

– Я могу тебя взять с собой, – Артур готов был пообещать ему все что угодно, даже немедленное усыновление, лишь бы он отлепил свое тощее тельце от скамейки и сделал хоть какое-то телодвижение в сторону населенного пункта. Пару секунд Беглов вглядывался в Артура, затем его лицо немного посветлело.

– Я согласен! – он легко спрыгнул со скамейки. Глядя на ожившего мальчишку, Артур усмехнулся и произнес:

– Одно условие.

– Да?

– Ты не читаешь мои мысли. С языком ты отлично справляешься, значит, в голову ко мне залезать не обязательно. Договорились?

Беглов молчал. Почему-то молчать у него получалось очень раздражающе.

– У нас мысли – частная собственность головы! – со злости выдал Артур. Он замерз, хотел поесть чего-нибудь горяченького, попить водки в спокойной обстановке, и еще Карину, которая, наверное, заждалась уже под дверью.

– Постараюсь, – кивнул, наконец, мерзкий мальчик, но Артур ему все равно не поверил.

Они направились вперед по тропинке и, чтобы скоротать время, да отвлечься от слезоточивого «песка» в глазах, Артур принялся расспрашивать Беглова о здешнем мироустройстве.

– Слушай, эти самые гроганы, почему они так сильно отличаются, от дайкаров? Разные национальности что ли?

– Женщина может родить и грогана и дайкара одновременно.

– И одного спихивает в армию, или куда там, а другого холит и лелеет? Бредятина. Да, кстати, если я тебя беру себе, я ж должен, наверное, какие-то документы оформить?

– Нет, – тряхнул мальчик длинными спутанными волосами, – гроган ничего не должен, он делает что хочет.

– Правда? Это хорошо. А если кто-нибудь догадается что я не гроган, меня на костре не сожгут?

– Не поймут, если ты не заговоришь на своем языке.

– Что ж мне молчать все время? Я буду «глухонемым иностранцем»? – усмехнулся он, вспомнив «Стариков разбойников».

– Гроган не обязан с кем-то разговаривать.

– М-да, – покачал головой Артур, – ну и монастырь тут у вас, явно ничей устав не…

Артур едва успел затормозить. Снежная равнина резко обрывалась, уходя вниз отвесным обрывом, открывая гигантский котлован. И в нем был город. От неожиданности у Артура потемнело в глазах и перехватило дух. Он отшатнулся, падая в снег. Когда в глазах рассвело, он посмотрел на Беглова.

– Мог бы и предупредить! Я чуть не рухнул туда!

– Теперь я точно вижу, что ты не гроган, – задумчиво произнес мальчишка, и Артур еле-еле подавил в себе желание толкнуть его в спину.

– Зараза! – со злости процедил Артур, поднимаясь на ноги отряхивая брюки. Отдышавшись, он вытащил сигарету и осторожно подошел к обрыву. То, что темнело на горизонте, оказалось далеким тонким шпилем, прошивающим мутное небо. Этот шпиль венчал единственно высокое здание, остальные крупные постройки напоминали крытые серые стадионы то ли с белыми, то ли с заснеженными крышами.

– Лучше лечь, – посоветовал Беглов, – голова закружится.

Артур не возражал. Улегшись на живот, он закурил, осматривая панораму.

– А там что? – ткнул он сигаретой в высокое здание.

– Там живет Бог, – мальчишка пристроился рядом.

– Это церковь?

– Это дом, где живет Бог.

– О, – стало постепенно доходить до Артура, – так у вас Бог это некто реальный? – и пояснил мысль: – То есть, это не рисунки на стенах, а конкретная… м-м-м… личность, которую можно увидеть? С которым можно поговорить?

Беглов кивнул. В душе Артура всколыхнулось подобие радости.

– Это и это, – мальчишка указал на «крытые стадионы» и какие-то крошечные строения, гнездящиеся вокруг, – город Беглов, а там, за домом Бога, город гроганов – Тора.

– А еще города есть?

– Наверное.

– А метро у вас есть? – Артур даже дышать перестал в ожидании ответа.

– Что?

– Можешь посмотреть в моей голове, так и быть, разрешаю, – изо всех сил Артур представил метро, вагоны…

– Не знаю, – неуверенно ответил Беглов, – не видел ничего похожего.

– Понятно, – вздохнул Артур. Лежа на снегу, он так замерз, что даже зубами начал стучать. Хлебнув водки, он подумал, что неплохо бы отойти по нужде, но тут Беглов произнес:

– Сейчас ты увидишь свет Бога.

Артур с опаской посмотрел на мальчишку.

– В каком смысле?

– Вон, – он подбородком показал в сторону зданий со шпилями.

Откуда-то из середины самого толстого глянцевого шпиля ударили тонкие лучи, как показалось Артуру, обыкновенного электрического света. Беглов замер и Артур почувствовал, как он напрягся. Но, через мгновение, он начисто забыл о мальчишке. Устремленные в небо, лучи принялись быстро вращаться, создавая некий световой конус, и этот конус, каким-то непостижимым образом, начал разгонять мутное марево над городом. Резануло чистой синевою высокое небо, сахарно засверкал снег, и, растревожив небо, световой конус обрушился вниз потоками завораживающе мягкого свечения. И все вокруг неузнаваемо преобразилось: вместо унылой снежной пустоши с угрожающим котлованом и притаившимся в нем городом, в мгновение ока раскинулся сверкающий многокрасочный мир, где в каждой снежной крупице отражался, преломлялся фантастический свет…

Артуру показалось, что его грудь стянули невидимые ремни – так трудно стало дышать. Его движения были замедленными, сомнамбулическими, голова кружилась немилосердно, но это было приятное, хмельное головокружение. В поле зрения попался Беглов, и Артур едва узнал его. Вместо невзрачного мальчишки с желтыми кошмариками вместо глаз, на него, улыбаясь, смотрело сказочно тонкое, правильное лицо со светящимися солнечными глазами и почти что золотыми волосами. Беглов что-то говорил, но Артур не мог толком разобрать, что именно, он слышал прекрасную чарующую музыку, неизвестный, заповедный мир искрился, переливался громадным искусно ограненным бриллиантом, Артур практически ослеп и оглох от восторга…

Очнулся он от нестерпимого давления в мочевом пузыре. Лежал Артур на спине, раскинув руки-ноги, на губах его застыла блаженная улыбка. Чувствуя, что сейчас случится непоправимое, он с трудом поднялся и сел. Рядом, свернувшись калачиком, лежал Беглов, казалось, он спит с открытыми глазами. Поодаль, ярким, чужеродным пятном дразнился желто-красный целлофановый пакет. Артур поднялся на ноги и невольно стиснул зубы от накатившей тошноты, как будто со страшенного похмелья. Пошатываясь, он побрел в сторонку, на ходу окликая Беглова. Тот не отвечал. Закончив долгожданный процесс отлива, Артур застегнул молнию и насторожился – Беглов не отвечал.

– Эй, пацан, – Артур обернулся, мальчишка лежал неподвижно все в той же позе, – ты уснул, что ли? Эй, пацан!

Утопая в снегу по колено, оно бросился к худенькой скорченной фигурке. В ушах нарастал странный, отчего-то очень знакомый гул… Артур споткнулся обо что-то невидимое под снегом и рухнул на пол вагона метро.