Алмон

– Чего ждать? И сколько? Кто будет управлять Империей в отсутствие Патриция?

– Совет Спец. Штата. Это оговорено в своде законов Марса.

– Ну конечно, – усмехнулся вампир. – Империей буду управлять я… то есть, мы, мы будем управлять Империей.

– Каким образом? Для этого необходимо распоряжение Георга, желательно заверенное его подписью. Кстати, совсем не обязательно, что Империей станет управлять Спец. Штат. Ты разве не помнишь, что еще существует Орден Дворца?

– Да-да, пятьдесят старых проходимцев, неизвестно зачем безвылазно сидящие тут! Распоряжение… распоряжение… хм… Погоди, сейчас вернусь.

Дракула вышел, а Палач, съехав по дверному косяку, присел на порог. Разглядывая люстры и стенную инкрустацию, он полез, было, за сигаретами, но закурить не смог. Молодому человеку показалось противоестественным вторжение дыма с дурманящими травами в терпковато-пряную вселенную кабинета.

– Ты еще ляг тут!

Палач непроизвольно вздрогнул, он не слышал, как вернулся Дракула.

– Чего не проходишь?

– Не могу, – смущенно улыбнулся Палач.

– Ну, сиди под дверью, раз уж так хочется. Вот, посмотри, – вампир протянул Палачу чистый лист плотной бумаги. В левом верхнем углу сияла имперская эмблема, а в нижнем правом… личная подпись Георга.

– Откуда это у тебя?

– Видишь ли, – усмехнулся вампир, – как-то выпало время – было очень много дел, а у Патриция как раз случилась меланхолия. Надо было подписывать массу бумаг, а он на это раздражался, вот и приказал создать бумаги сразу же с его подписью. Бумаги, как видишь, создали, но они не понадобились, потому что меланхолия у него закончилась так же неожиданно, как и началась. Бумагу уничтожили, а я припрятал один листок на всякий случай, видишь, теперь пригодилось.

Старик уселся за стол и принялся писать распоряжение от имени Патриция – разница в подчерке его не волновала, Владыка почти всегда диктовал приближенным.

– Дракула, – медленно произнес Палач, разминая в пальцах сигарету, – я даже думать не хочу о том, что будет дальше…

– В каком смысле «наша планета»?

– В прямом, – улыбнулась Анаис.

– Я не понял, ты что, купила ее?

– Нет, – Анаис нагнулась и сорвала веточку крупных фиолетовых ягод. – Я ее сделала.

– Вот так, просто, взяла и сделала?

– Ну, это не так-то просто, были, разумеется, и свои сложности: получить разрешение Совета… я даже и не ожидала, что они разрешат! Они сказали, что могут выделить место только здесь, на системном пустыре.

– Когда же ты успела? – Алмон задумчиво смотрел по сторонам.

– Какая разница, главное – вот оно всё. Представляете, этому небу, этой траве, всему, что вы видите всего два дня! В Совете долго расспрашивали, чего же я хочу от новой планеты, чем и кем я желаю ее населить, как я ее вообще себе представляю? Я ответила, что это будет маленький зеленый шар, чуть вытянутый у полюсов с глубоководно синими морями, – такими, как глаза Дениса, с пышными, лохматыми кронами деревьев, как волосы Сократа, с ясным золотым солнцем, как Ластения, с бархатистыми теплыми ночами, как Терр-Розе, и надежно-спокойной твердью, как плечи Алмона. И Совет сказал, что не видит препятствий для созидания планеты.

Алмон смотрел на девушку, и в уголках его губ зарождалась улыбка.

– В это невозможно поверить… – начал Дэн, но был перебит Сократом:

– И что, мы можем остаться здесь и жить? Вот прямо так и остаться?

– Конечно, она принадлежит вам, и у нее уже есть имя, занесенное в регистрационные списки. Наша планета называется «Кирас».

– О… кажется, я знаю, почему именно она так называется, – всплеснул руками Сократ. – После нашего разговора ты всерьез решила создать планету?

– Не только после нашего разговора, – Анаис присела на траву рядом. – Иметь свой дом – разве это не счастье? Правда, планета совсем маленькая…

– Моё! – Сократ побросал бутылки-закуски и плюхнулся в душистую траву. – Моё! Все моё! Тут мои волосы!

– Вы только посмотрите на него, – сухо произнесла Терр-Розе. – Какая Вселенская Наглость! Это не твое, этонаше! Здесь мои ночи!

Но толстяк уже ничего и никого не слышал. Он лежал в траве, раскинув руки-ноги и улыбался, глядя в небо.

К окутанной зимою красной планете подкрадывался пронизанный снежными ветрами вечер. Зажигались первые звезды, с трудом пробивающиеся сквозь плотную завесу облаков… наступал вечер. Дракула провозгласил себя правителем Империи Марса.

– А разве один человек в состоянии создать целую планету? – не успокаивался Денис. – Это, должно быть, в переносном смысле сказано?

– Нет, в самом, что ни на есть прямом, – Анаис вытянулась в траве рядом с блаженствующим Сократом. – Разумеется, не я сама формировала энергии и материи, этим занимались Конструктора Вселенной, но, в общем и целом, затея была моей.

– А как…

– Дэн, – Ластения тронула его за рукав халата, – оставь расспросы, она же всё объяснила.

– Как это «оставь»? Я хочу понять, каким образом один единственный человек может создать планету или заказать ее созидание?

– А я вон туда хочу, – толстяк приподнял голову, глядя на лесную кайму. – Пойдемте, а? Погуляем, грибов насобираем, потом пожарим их и съедим. Здорово, правда?

– Давайте лучше спустимся к озерам, – возразила Терра. – Очень уж в долине красиво.

– Меня что, никто не слышит? Никто не собирается отвечать на мои вопросы?

– Чуть позже на все ответим и везде побываем, – улыбнулась Анаис, – я хочу вам еще кое-что показать, идемте.

И вскоре единственные жители планеты Кирас, к превеликой радости Сократа, углубились в прохладу хвойного леса.

Затворив за собою двери покоев Патриция, Дракула огляделся. Он находился в холле с восемью тонкими арками.

– Так, эта ведет к большой серебряной спальне и кабинету, эта к столовой, библиотеке…

Дракула переводил взгляд с арки на арку. Помедлив, он направился к спальне.

– Сократ, ну что ты плетешься? – возмущалась Терр-Розе, то и дело оборачиваясь.

– Спешу, как могу!

Толстяк бросился за очередным грибом.

– Сокра-а-а-ат!

– Отстаньте от меня! Я вышел на тропу охоты! Какое изобилие! Какое изобилие!

– Вот, сейчас он перепортит всю нашу природу! – воскликнула Терра. – Кошмарный тип! Ужасный! Когда он смотрит на редкую птицу, то наверняка думает только о том, съедобная она или нет! Сократ! Иди сюда, маньяк-грибоед!

– Ну, вот мы и пришли, – сказала Анаис.

Деревья расступились, и друзьям явилась поляна с чистым лесным озером. У озера возвышался деревянный дом, снизу доверху украшенный тончайшим резным кружевом, на крыше, распахнув крылья, жила большая деревянная птица.

– Что же мне напоминает эта птица?.. – задумчиво улыбнулся Алмон.

– Понятия не имею, – Анаис коснулась гладкой изумрудной спинки в колье, оно спокойно дремало, рассыпав бело-зеленых птиц по ключицам.

– Наш дом? – попробовал угадать Сократ. – Всё наше?

– Всё ваше.

– А внутри там что-нибудь есть? Ну, мебель там, камины, еда?

– Все есть, обо всем позаботились. Сейчас будете смотреть или потом?

– Сейчас, – твердо сказал толстяк. – Надо все внимательно осмотреть, сделать опись, чтобы кто-нибудь чего-нибудь не упер, – Сократ покосился на Терр-Розе, – а то, мало ли, развелось жулья на белом свете…

– Ах ты, гадина! – воскликнула Терра. – Ах ты…

– Идемте! – рассмеялась Ластения.

Друзья скрылись в доме, в нем было три этажа, и осмотр обещал затянуться. Анаис осталась на крыльце. Она присела на теплую деревянную ступеньку, подставила лицо свежему хвойному дыханию и закрыла глаза. Мгновенно, как в распахнутые нетерпеливой рукой двери, ворвались, хлынули воспоминания: лица, голоса, события… заполнили всю ее своей пестротой и шумом. Марс, Дворец, встреча с Учителем, Глаз Идола в руке, ледяная осенняя вода земного моря, Алмон, входящий в кинотеатр, наполненный трупами обитателей трущоб, Мертвая Зона… смерть Алмона… снова Земля… снова Марс… Сквозь эти мелькающие картины на нее смотрели стеклянно-голубые, ничего не выражающие глаза странного, неизвестного и неразгаданного существа из какой-то другой Вселенной… Глаза отца.