Алмон

Затем отец и сын заняли места за центральным столом, и торжество началось.

Аргон с Сократом пили вино с прохладными ломтиками кисло-сладких фруктов, а слуги развешивали и раскладывали обратно на свои места вещи толстяка.

– Где она сейчас может быть? – Сократ поддел тонкой вилкой понравившийся фрукт.

– Обычно плакать Ластения ходит в Ароматный Сад.

– Такая крытая оранжерея со всякими диковинными растениями?

– Именно.

– Пойду, схожу, поговорю с ней.

– А я вернусь в зеленую гостевую, – Аргон отставил бокал и поднялся из кресла, – провожу нашу гостью в Деревянную Столовую, может, и Олавия захочет немного поесть.

– Лучше бы ты проводил нашу гостью к выходу, – буркнул толстяк.

– Сократ, прошу тебя, не начинай все сначала, я действительно немного устал и не хочу, чтобы…

– Понял, понял. Ладно, я пошел. Скажите мне, ваше королевство, что-нибудь хорошее и ободряющее на дорожку.

– Если ты не разрешишь эту ситуацию, я велю отрубить тебе голову.

– Спасибо, мой добрый друг, это именно то, что я хотел услышать.

Они вышли из сократовых покоев, Аргон свернул к зеленой гостевой, а толстяк заторопился к Ароматному Саду – огромной оранжерее под прозрачным куполом, имитирующей небольшой парк прямо в стенах дворца.

Распахнув прозрачные двери, Сократ ввалился в оранжерею и посмотрел по сторонам.

– Ластения!

Девушка сидела на белоснежной скамейке в чаще вечнозеленых широколистных растений, чьи толстые стебли вымахали в два человеческих роста, и олицетворяла собой безутешное горе. Сократ присел перед нею на корточки.

– Ластения, это правда?

Она ничего не ответила. В саду стояла влажная духота, солнце било прямо в прозрачный купол над головою.

– Ластения, это правда? – повторил он.

– Что? – всхлипнула она.

– Что ты меня любишь?

– Да!

Сократ замолчал, не зная с чего начинать эту беседу, ко всей беде вдобавок казалось, что солнце метит своими разящими лучами именно ему в макушку. Немного поразмыслив, Сократ изрек:

– Ластения, деточка, посмотри на меня внимательно. Неужели тебе нравится то, что ты видишь?

– Нравится.

Ластения пристально разглядывала крупный белый песок под ногами, по ее щекам катились прозрачные капли.

– Деточка, ты же само совершенство, а я толстый и противный.

– Неправда!

– Я старый и сварливый.

– Глупости!

– Я многопьющий и злой. Я совершенно аморальный тип.

– Неправда!

– Я нудный и глупый.

– Нет!

– Я бездомный и нищий.

– Ничего подобного! Ты самый умный, самый веселый, мой дом – это твой дом, и в нем предостаточно богатства! И еще ты самый красивый, – добавила девушка.

– Ты так думаешь?

– Да! – ее точеные плечи, охваченные облачно-легкой тканью, вздрагивали.

– А как же Патриций? Вроде бы он тебе очень сильно нравился? Ты только посмотри, как далеко мне до Патриция…Ты только погляди на эту морду! Посмотри внимательно.

– Я это специально сказала, – перебила Ластения, – хотела, чтобы ты меня ревновал! Я и представить не могла, что на меня все так набросятся!

– Ах, вот оно что… – Сократ прошелся взад-вперед, разминая затекшие колени, и рявкнул вдруг: – Прекрати истерику!

Ластения захлебнулась слезами от неожиданности и перестала плакать.

– Выбрасывай скорее из своей прекрасной головки всю эту бессмыслицу. Не знаю, что ты там себе понапридумывала, но я тебе не пара и никогда этой парой не стану. Я тебя, можно сказать, вырастил этими вот руками, – толстяк почти ткнул ей в лицо пальцами. – Я с тобой как с дочкой собственной возился, а ты меня теперь так сюрпризишь! Отец в шоке, семья в истерике! Я уж о Терр-Розе не говорю! Да уже к вечеру вся Система затрещит о том, как я направо и налево совращаю молоденьких принцесс! И что Аргон с Олавией пригрели на дворцовой груди толстую ехидную змею! Думаешь, всем станет приятно?

– Мне все равно, что будет, все равно, что станут говорить, – на ее щеках играл румянец, а влажные ресницы слиплись «кустиками». Ластения была так красива, что у Сократа невольно сжалось сердце. «Боже мой, – подумал он, – хорошая моя девочка, как же ты быстро выросла»…

– Мне все равно! – повторила девушка. – Я тебя люблю и хочу за тебя замуж!

Глядя в лицо Ластении, полное немого обожания, он понял, что потребуется какой-то очень веский аргумент.

– У меня есть невеста, Ластения! – осенило толстяка. – Мы с нею помолвлены и скоро поженимся.

– Не может быть… – в ее глазах мелькнула растерянность. – И где же она сейчас, твоя невеста?

– На Сатурне, – ляпнул он, позабыв, что именно на нем он сейчас и находится.

– Где-где?

– На Венере, хотел сказать, я с тобою уже в именах планет путаться начал.

Сократ страдал от жары и молил всех богов, чтобы все это поскорее закончилось.

– Но ведь это же неправда! – губы Ластении снова задрожали. – Ты нарочно так говоришь!

– Чистая, истинная правда, деточка. Мы знакомы уже много лет и вот решили пожениться.

– Она красивая? – тихо спросила девушка.

– Да!

– Очень?

– Да!!

– Красивее меня?

– Вы совершенно разные!

– И ты ее любишь?

– Безумно!! – Сократу казалось, что еще немного, он взорвется и его обломки станут долго падать на раскаленную дорожку, медленно кружась в душном воздухе. – Пойдем куда-нибудь отсюда, а? Я обещал твоему отцу, что мы скоро вернемся, они ждут нас в Деревянной Столовой.

– Я не хочу.

– Они без нас не начнут. Будут там сидеть, страдать от голода…

– А…эта… она тоже там?

– Терра?

– Да.

– Конечно, куда же этой колдовке деться. Наверняка сидит сейчас, злобно потирает ручонки и обдумывает, как бы поудачнее изгадить остатки моей репутации.

– Тогда я не пойду. Мне… мне стыдно…

– Да ладно, брось, глупости все это, потом вместе над всем посмеемся. Надеюсь, к этому разговору мы больше не вернемся, хорошо?

– Хорошо, – Ластения поднялась со скамейки. – Пойдем. Можно я тебя под руку возьму?

– Я потный и вонючий.

– Это не важно…

– Палач, закрой рот, ты глупо выглядишь, – толкнул его Дракула.

– Нет, ты видел? – очнулся молодой человек. – Это что, в самом деле его сын?

– Судя по всему, да, – вампир посмотрел на юношу, сидящего за столом рядом с Патрицием.

– А… а… а откуда же он его взял?

– Родил! Только что!

Старый вампир ожидал любых гадостей от судьбы, но только никак не взрослого, реального, кровного наследника и претендента на престол Марса. Все надежды Дракулы касательно владения Империей покрылись туманной дымкой и сделались еле различимыми.

Когда толстяк с Ластенией пришли в Деревянную Столовую, троица за столом что-то оживленно обсуждала.

– Сократ, – махнул рукой Аргон, – иди сюда. Терр-Розе может оказать нам большую услугу!

– Да ну? – голос Сократа был сух, толстяк не собирался сдавать своих позиций. – Значит, вы уже все ей рассказали? Ну, что же, я заранее снимаю с себя ответственность за все многочисленные подлости, которыми ответит эта дама на ваше гостеприимство. Впрочем, давайте, выкладывайте, что вы тут придумали, но в любом случае, я этого не одобряю. Протестую, возражаю, не согласен…

– Сократ, – перебила Олавия, – Терр-Розе может показать нам нашего мальчика, и мы увидим, где он находится. Мы увидим его и услышим!

– Каким образом? – толстяк залпом выпил полный бокал прохладного напитка.

– Минуточку терпения, – улыбнулась Терр-Розе.

– За юного владыку! За молодого повелителя Марса! – неслось со всех сторон.

Сидя за центральным столом, Патриций наблюдал за Нэскеем, как он развлекается, не забывая отдавать должное яствам и винам. Лицо Георга было пустым, застывшим, а в глазах темными серо-стальными потоками текли, переливались чувства и мысли…