Час кошки (сборник)

Одна из девиц поцеловала его в щеку, и он метнул на меня взгляд поверх ее волос. Он картинно раскинул руки, и весь его вид был олицетворением уверенности и счастья. Однако глаза его не смеялись. Лишь уголки губ были приподняты в насмешливой улыбке.

И тут я приняла решение забыть его, навсегда. Я вычеркну из памяти то, что было, и не стану думать о том, что могло бы быть в будущем. Эта мысль слегка остудила меня, но сам факт существования человека, вынудившего меня к такому решению, был мне ненавистен.

— Ты знакома с Лероем Джонсом?

Я вздрогнула и посмотрела на Ди-Си. Нет, он не может знать о наших отношениях с Лероем!

— А ты-то откуда узнал про него?

— Откуда? Ты что, смеешься? Да кто же его не знает? Ах да, ну конечно, ведь ты, Руйко, поклонница старого джаза… А он сейчас самый знаменитый среди молодых джазистов! Интересно, как его сюда занесло… Я слышал, он служил на базе в Токио, так что, может, ностальгия… Слушай, нам здорово повезло! Так ты его знаешь? Познакомь меня с ним!

— Да-а, ты и впрямь счастливчик, ничего не скажешь! — съязвила я.

Ди-Си непонимающе уставился на меня.

— А что он вообще делает в Японии? — поинтересовалась я.

— В «Эбони» была статейка про это. Вроде он взял тайм-аут на пару месяцев и приехал сюда отдохнуть. Он может себе позволить. Ведь музыканты зарабатывают бешеные бабки, если только не садятся на наркотики. Наверное, это классно — добиться такого успеха…

— Успеха? Тоже мне, успех…

Ди-Си снова непонимающе посмотрел на меня.

А мне вдруг вспомнился тот самый трах у пианино. Он тогда уже понимал, подумала я. Понимал, что может заворожить кого угодно, — точно так же, как он проделал это со мной!

Я снова посмотрела на Лероя. Он излучал уверенность в себе. В его глазах не осталось и тени подобострастия, теперь он не отводил взгляда. И тут до меня дошло, что мне уже не удастся раздавить его, как мягкий кусок ветчины.

— Послушай, пойдем съедим что-нибудь из негритянской кухни.

— Ты с ума сошла! Сколько можно есть!

С недовольным брюзжанием Ди-Си все-таки поплелся за мной. Еще бы, чернокожие просто жить не могут без своей негритянской кухни.

Мы ели молча. Вдыхая пронзительный аромат пряных блюд, я думала о том, что тело Лероя некогда пахло именно так. Но теперь оно утратило этот изумительный запах, наверняка.

7

Несколько дней я безвылазно торчала дома и только и делала, что трахалась. Мне постоянно хотелось, Ди-Си просто надивиться на меня не мог. С какого-то момента его член стал входить в меня с чавкающим звуком — как авторучка, в которую набирают чернила. Тело мое действительно изнывало от вожделения, а вот душа оставалась совершенно бесстрастной. «Какой толк от такого траха?» — заявила я. Ди-Си промолчал с уязвленной гримасой. Наконец ему удалось вытащить меня из дома. Я не красилась несколько дней, и у меня стянуло кожу. Но неоновые всполохи рекламы и несколько глотков крепкого алкоголя вернули краску моим щекам. Мы направились в тот самый клуб, где обычно зависала наша компашка. Собутыльники приветствовали меня радостными воплями. Затем пошли циничные замечания и двусмысленные шуточки. В такие моменты начинаешь понимать, как это классно — прожигать жизнь. Как это здорово — просто трахаться, пить вино и болтать! Внезапно я прямо кожей почувствовала, как изменилась атмосфера в зале. Все взгляды устремились к входной двери. Я поняла, что произошло. И решила: ни за что не обернусь!

Лерой явился в сопровождении какой-то девицы. Он притащил ей стул. Та взирала на него с нескрываемым обожанием. Подобные девицы — своеобразная достопримечательность таких злачных мест. За душой у них ничего, кроме смазливой внешности и умения изображать невинных овечек, — чем они с успехом и пользуются.

Лерой не мог не помнить нашу «банду». Однако сделал вид, что не узнал. Он и сегодня был в смокинге, на голове — лихо заломленная черная шляпа, но при этом на ногах — белые кроссовки. Словом, полный улет. Это было наше любимое словечко, но применялось оно лишь к тем, кто умел быть шикарным в любой одежде. В общем, высший пилотаж. Каждый из нас подумал именно так, но все дружно промолчали, потому что никто не хотел хвалить Лероя.

— Кто бы мог представить, что этот олух вернется таким крутым парнем? — процедил Раско, разглядывая Лероя, изо всех сил любезничавшего со своей девицей.

— В самом деле… Когда его подобрала Руйко, он был похож на сборщика хлопка! — поддакнул кто-то.

От изумления Ди-Си даже глаза выпучил. Я сидела и бесилась, слушая эту болтливую парочку.

— Иди ты… Так ты что, Руйко, была девушкой Лероя?! Ну, отпа-ад!.. — искренне восхитился Ди-Си.

Раско постучал Ди-Си по голове.

— Наоборот. Это Лерой был парнем Руйко. Два года назад он был как из глухой деревни, никто и знаться с ним не желал. Вот только Руйко и подцепила его из любопытства.

Ди-Си посмотрел на меня с нескрываемым уважением. Он никогда не ревновал в подобных случаях, у него на это просто мозгов не хватало. Для него Лерой был воплощением успеха, героем, сделавшим головокружительную карьеру, уволившись из армии.

— А кто-нибудь знал, что он играет на пианино?

Все промычали что-то маловразумительное.

«Я! Я знала! Знала!» — кричало мое сердце, но я промолчала. Мне хотелось убедить всех, что Лерой был всего лишь случайным эпизодом в моей жизни. Поэтому я заткнула фонтан. Поняв, что из меня слова не вытянуть, все дружно начали измываться над смазливым, но дубинноголовым Ди-Си.

Я видела, что Лерой украдкой поглядывает на меня. Я прямо кожей ощущала его интерес. Моя спина концентрировала его пронзительные взгляды. Точка фокуса разогревалась все жарче и жарче, словно в нее бил сквозь увеличительное стекло луч света. Когда жар сделался просто непереносимым, я поднялась, препоручила Ди-Си заботам дружков и вышла на улицу.

Я брела по Акасаке совершенно бесцельно, куда несли ноги. Почему-то из глаз хлынули слезы, я просто заливалась слезами. Я была как ребенок, который хочет пожаловаться маме, что его обидели в школе.

Рядом со мной притормозила машина. Решив, что это такси, я оглянулась. Но, разглядев лицо за ветровым стеклом, рванулась прочь.

— У тебя вид, как у шлюхи, — сердито прокричал Лерой, высунув голову в окно.

Я вытерла слезы и обернулась. Он медленно подъехал ко мне и отворил дверцу. Я продолжала стоять, засунув руки в карманы. Тогда он затащил меня в машину прежде, чем я успела сбежать. Машина сорвалась с места. Я даже не вскрикнула.

Дорога была влажной от моросившего дождя. У меня уже не было сил сопротивляться. Я лишь рассеянно подумала, что, похоже, начался сезон дождей. Каждый раз, тормозя, Лерой бросал на меня взгляд. Приходилось смотреть на него. Когда же он отводил глаза, чтобы нажать на педаль газа, я знала, куда мне смотреть — я изучала его пальцы, лежавшие на руле. Они стали еще массивней, чем два года назад. Вот это и есть настоящие «руки пианиста», подумалось мне. Мы ехали довольно долго. Дождь уже не моросил, а хлестал по ветровому стеклу. Я перестала терзаться вопросами — куда мы едем, и что он себе думает. Я сознавала только одно — я сижу в машине, а возле меня сидит Лерой. Он вел машину на большой скорости, однако сидел очень прямо и совершенно раскованно. Время от времени короткая золотая цепочка, свисавшая из его уха, слегка позвякивала. Кто этот человек в смокинге? По идее, это Лерой, однако у меня было такое чувство, что рядом совершенно чужой человек. В моей голове блуждала смутная мысль: как это возможно, чтобы человек смог так преобразиться? Нет, я не была настолько самонадеянной, чтобы считать, будто он переделал себя для того, чтобы сплясать на моих костях. Вообще-то, самомнения мне не занимать, однако мы пробыли вместе слишком мало, да и вел он себя совершенно естественно. Даже если допустить, что я сильно повлияла на него… Но сейчас он был совершенно невозмутим — так, просто решил подбросить случайную встречную. Его спокойствие оскорбило меня до глубины души. Выкажи он хоть малейший признак ненависти, мне стало бы легче. Это было бы очень обидно, но я бы зауважала себя. Да, я угадала в нем талант, но развила его совершенно другая женщина, это не вызывало сомнений.