Страница 39 из 75
Пани Ксения слушала сначала немного удивленно, а потом неожиданно вспылила:
— Этого никогда не случится!
— Я знаю, что не случится! Да ты и сама, как видно, не хочешь, чтобы это случилось!
— Петя не трус, — тихо произнесла как бы про себя пани Ксения.
— А что, если бы он остался на земле не из-за страха, а но другой причине? Что, если бы он пришел к пану Покровскому и сказал ему: «Я не полечу с вами, чтобы не огорчать маму. Она меня не отговаривает, но все время плачет. Я решил, из любви к ней я решил остаться». Была бы ты довольна, Ксения?
— Какие жестокие вопросы вы мне задаете, мама…
— Нет, ты ответь…
— Этого бы Петя никогда не сделал, — уверенно заявила Ксения.
— Вот это я и хотела от тебя услышать….
— Раз он решил лететь, ничто на свете не сможет поколебать его в этом решении, — сказала пани Ксения, как будто она отвечала не только за сына, но и за себя — В этот момент за дверью раздались детские голоса, задвигалась ручка, но дверь никак не открывалась.
Пани Ксения поспешила на помощь. В комнату, как ураган, ворвались два мальчугана.
— Мама, мама! — кричал семилетний толстенький мальчик с Выпуклым лобиком и ртом, как у девочки. — Это правда, что на искусственном спутнике день продолжается только пять минут и ночь тоже пять минут? Владя сказал мне…
— Ну, значит, это правда, Иван, — кивнула головой мать. — Владя, наверное, об этом прочитал в книге. Да, Владя?
Владя, длинноногий подросток, с темными, опушенными длинными ресницами глазами, смотревшими из-под черных, почти сросшихся бровей, был на целую голову выше Ивана; он молча кивнул головой.
— Так оно и есть, — подтвердила пани Елена и нежно улыбнулась мальчикам. — Спутник очень маленький, и поэтому он вращается вокруг своей оси во много раз скорее…
— A Владя говорил, что Озеров разводит там в одной комнате огурцы и, что он держит там живых пчел, чтобы они собирали для него мед…
— Что же тут невозможного? — с улыбкой спросила пани Ксения и беспомощно посмотрела на Владю, надеясь, что он ей поможет. Но тот, как нарочно, молчал, и тогда опять выручила бабушка: — У пана инженера Озерова там много цветов, есть и пальмы, может быть, он и огурцы посадил. Пчел он разводит не для меда, а для опыления растений…
— А пан Дунинг держит на электростанции спутника собаку… — снова начал Иван, наклонив голову с выпуклым лобиком, готовый вот-вот броситься вперед, как маленький бычок.
— Этого уж я действительно не знаю, — улыбнулась пани Елена.
— А вот отгадай, бабушка: как зовут эту собаку?
— Заранее сдаюсь…
— Нет, отгадай. Владя, ты не говори!
— Может, Циклон? Или Комета?
Наконец Владя соблаговолил принять участие в разговоре.
— Глупости! — сказал он. — Иван просто болтает…
— Ее зовут Стелла, — выдал свой секрет Иванек, ничуть не обижаясь на насмешливый тон старшего брата.
— А вот чего даже ты не знаешь, Иван, — начал поддразнивать его Владя, что ест эта собака!
— А ты знаешь, Владя? — с серьезным видом спросил Иван. Он всегда охотно подчинялся авторитету брата. — Наверное, что-нибудь особенное?
— Мясо и кости, как и здесь на земле! — со смехом ответил Владя.
— Ну что ж, — спокойно сказал Иван, который не умел сердиться па Владю. А давай, Владя, спросим у бабушки, знает она, из чего там у них сделаны окна? Наверное, она не отгадает.
— Да это же знают даже маленькие дети, — снова поддел его Владя.
— Ну, ты не думай, что это так легко…
Пани Елена схватила Ивана и начала целовать его в выпуклый лобик. Иван бешено сопротивлялся этим проявлениям женской ласки и боролся, как бычок, стараясь вырваться из объятий бабушки.
— Вот из чего, — сказала она, когда Иван высвободился. — У них там двойные кварцевые стекла, между которыми находится озон, поглощающий ультрафиолетовые лучи…
— И еще фильтр, правда, Владя?
— Удивительно, чего только не знает наша бабушка, — с одобрением произнес Владя, бросив быстрый, испытующий взгляд на маму. Пани Ксения сидела в кресле у стола, как-то в стороне, и не принимала участия в разговоре. Она не разбиралась в этих вещах, как бабушка, и не любила о них думать. Перед ней лежал открытый журнал с фотографиями города, обнаруженного на дне Средиземного моря. С каким-то грустным удивлением смотрела она невидящими глазами на водолазов, которые как будто собственными руками поднимали триумфальную арку, освобождая ее от вековых наносов. В пылу «научного» спора мальчики забыли о маме, и она теперь испугалась, поймав на себе пристальный взгляд Влади. Ей казалось, что она виновата в своем упорном незнании и в отсутствии интереса ко всему этому; во взгляде сына ей почудился немой укор. Иван, который следил за каждым движением Влади, тоже быстро повернулся к маме. Ему вдруг стало жаль ее, что она сидит там и так грустно молчит. Бедняжка!
— Я предлагаю, Владя, задать и маме один вопрос. Что ты на это скажешь?
— Подойди ко мне, Иван, — сказала мать растроганно и раскрыла перед ним свои объятия.
— Подожди! Сначала ответь нам. Спрашивай ты, Владя!
— Ну хорошо, — великодушно согласился Владя.
— Только что-нибудь полегче, — жалея мать, попросил Иван.
— Ну, например… Когда запустят ракету, произойдет ужасный толчок — об этом я тебе, надеюсь, не должен говорить. Она полетит со скоростью восьми километров в секунду. Перенесет ли это человек, находящийся в ракете, или разобьется?
— Конечно, перенесет, — испуганно сказала пани Ксения, пытаясь улыбнуться. — Должен перенести.
— Но скажи как? Что сделает Петя? Что он предпримет, чтобы не пострадать от удара?
— А ты, бабушка, знаешь? — опрашивал Иван.
И все его личико, так похожее на личико девочки, светилось счастливой улыбкой человека, который знает!
— Ну мама, подумай!
Какое испытание для ее сердца! Ох, эти мучители, эти маленькие инквизиторы! Где взять силы, чтобы не закричать от ужаса перед страшным толчком, который должен будет пережить Петя? Но надо сдержаться, не испортить игры, принять полусерьезный, полушутливый вид, чтобы мальчики не заметили в ее глазах ни слез, ни страха.
— Я думаю, — вздохнула она, — что стены кабины обиты толстыми ватными подушками, не так ли? А то у Пети вскочила бы большущая шишка на голове, раз толчок будет такой сильный.
Иван весело рассмеялся, а Владя деловито сказал:
— От него осталось бы тогда мокрое место…
— В таком случае я сдаюсь, — бледнея, произнесла пани Ксения.
— Каждый пассажир будет помещен в особую коробку, которая должна быть сделана точно по его росту, — поучал ее Владимир.
— Наверное, в такую коробку, как коробка для принадлежностей фокусника, знаешь, которыми я показываю фокусы, — добавил Иван.
— Ничего подобного! Совсем не такая! А как коробка от флакона для духов или как футляр для скрипки, чтобы они там не двигались, когда их встряхнет. В этом футляре есть, разумеется, специальное углубление для головы….
— Но подушки должны быть наполнены воздухом!
— Не перебивай меня, до этого мы еще дойдем. В футляре есть, кроме того, особые аппараты, чтобы астронавт мог дышать, говорить и слышать…
— Ларингофон, — с важностью заметил Иван.
— Это — совсем другое! — безжалостно отрезал Владимир. — Важно знать, как они выберутся из этого футляра… Замолчи наконец, Иван! Футляр сам собой откроется в тот момент, когда ракета выйдет из зоны земного тяготения. Пилот-робот автоматически изменит направление полета из вертикального на горизонтальное. Футляр распадется надвое и превратится в удобное кресло. Но запомни, мамочка, пассажир должен оставаться прикрепленным ремнями, а не то он взлетит под потолок, потому что земное тяготение уже перестанет действовать…
— И ударится о потолок головой или ногами? — перебил его Иван, следивший за каждым словом брата.
— Этого нельзя определить, — наставительно сказал Владя. — Он будет похож на резиновую куклу, которую надули водородом. Пожалуй, скорее всего он будет кататься по потолку…