Любовь бродяги

За дверцей шкафа, скрывавшей от нее Рэмзи, послышался какой-то странный резкий звук. Пенни вздрогнула от неожиданности и поспешила на помощь О'Кифу.

— Что случилось?

Он стоял, неловко прислонившись к стене, и, казалось, едва держался на ногах. Глаза его были закрыты, дыхание хриплое и тяжелое.

— Обопрись на меня. — Она подставила ему плечо и обхватила правой рукой талию, охнув от внезапного напряжения, когда он всей тяжестью привалился к ней. — А ты, однако, тяжеловат. Ну вот, а уверял меня, что совершенно здоров!

Он с усилием выпрямился, освободившись от ее рук, и, слегка покачиваясь, посмотрел ей прямо в глаза.

— Не суди меня строго, милая. Позволь хоть немного набраться сил.

Пенни не очень хорошо понимала, что он ей объясняет. Его близость странно волновала ее. Теплая упругая кожа его обнаженной груди легко касалась ее разрумянившейся от волнения щеки, рука ощущала приятную крепость горячего мускулистого тела. Подняв голову, она увидела широкий кривой шрам на его плече.

И вдруг он улыбнулся так светло и мужественно, что ее душа дрогнула и запела в ответ, как тронутые смычком струны маленькой скрипки. Да, похоже, Макс был прав: ее хваленая независимость — всего лишь не самая удачная маска. И ее одиночество в любой, момент может стать ей в тягость.

— Как звать тебя, милая?

Его голос звучал тихо, бархатно. И она не задумываясь откликнулась на его ласковый призыв:

— Пенни, Пенелопа Гамильтон.

Давно ей не приходилось представляться незнакомым мужчинам. С тех пор как ее второй фильм стал событием года, ей иногда казалось, что она знакома любому проходимцу и бродяге в Америке. «Боже, как это странно! — подумала она. — Я будто снова стала юной, никому не известной девушкой!» Пенни не могла отделаться от ощущения, что встреча с этим необычным, несколько старомодным Рэмзи О'Кифом была заранее предопределена судьбой и что ему суждено разрушить ее застарелое одиночество.

Глава 7

Искушение мучило Рэмзи. Он чувствовал, что его с неодолимой силой тянет поцеловать эти алые, крепко сжатые губы. Чтобы она задохнулась от страсти, чтобы, оторвавшись от его губ, торопливо глотала свежий бодрящий воздух, как едва не утонувшая ныряльщица, спеша вновь погрузиться в горячие волны чувства.

Как, казалось бы, просто и как вместе с тем тяжело сделать это! Вот она, рядом с ним. Лицо ее совсем близко, так близко, что видны озорные зеленые огоньки в глубине ее глаз. Теплым ласковым облаком касается груди ее дыхание. Ее горячее упругое тело доверчиво прижимается к нему — стройное, гибкое, зовущее к неведомым соблазнам.

И все же она далека. Так далека, что кажется, никогда не докричаться до нее из гулкой пустоты, разделяющей их. Столетия стоят между ними. И Рэмзи чувствует невольную робость перед их таинственной тишиной. Сырым холодком вечности веет от нее. И лишь, сама Пенни может помочь ему пройти по тонкому, хрупкому мосту времени, чтобы дотянуться до нее, чтобы обрести уверенность в этом новом, незнакомом ему веке.

Он тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли, и, посмотрев на Пенелопу, кивнул в сторону незанавешенного окна палаты:

— Похоже, нам пора исчезать, госпожа Гамильтон.

Она обернулась, проследив за его взглядом. Два человека в зеленой униформе вышли из лифта.

— Легавые, — поморщилась она.

— Кто?

Обернувшись к нему, она словно только теперь поняла, как близко они находятся друг к другу, и, покачав головой, слегка отступила в сторону.

— Полиция.

Он нахмурился и стал быстро натягивать на себя старую, немного помятую рубашку, чувствуя, что ему сразу же стало холодно, как только она отошла от него. Пенни расстегнула свою сумку и протянула Рэмзи забытую им куртку.

— Констебли, — проворчал он. — Только их нам не хватало!

Она с недоверием посмотрела ему в глаза:

— Уж не совершил ли ты какое-нибудь преступление, если так боишься полиции?

О'Киф покачал головой и усмехнулся. Он не думал, что путешествие во времени карается законом. И поэтому не слишком беспокоился на этот счет. Вместо ответа он вдруг быстрым движением руки развязал алую ленточку, удерживающую ее волосы, и они тяжелым огненным каскадом рассыпались по плечам. Пенни недовольно нахмурилась и закинула их за спину. А Рэмзи тем временем укрепил ее ленточкой свою прическу, с лукавой улыбкой любуясь волнистыми яркими прядями, струящимися у нее по спине.

— Не надо, не поправляй их, — попросил он, увидев, что Пенни хочет собрать волосы в пучок. — Такое великолепное зрелище надобно созерцать без помех, райский огонь сияет в твоих волосах.

Он пропустил прядь ее волос между пальцами и, поднеся к лицу, с наслаждением вдохнул распространяемый ими аромат.

Она с радостным любопытством наблюдала за выражением его лица. Какое-то светлое благоговение отразилось на нем. И Пенни почувствовала, как дрогнуло и замерло в нежном покое ее очарованное сердце. На мгновение в палате воцарилась тишина. Но через секунду, опомнившись, Пенелопа решительно высвободила из его рук волосы.

— Казакова!.. — тихо проворчала она.

Он же лишь улыбнулся в ответ мягкой ласковой улыбкой. Резко отвернувшись, она подошла к окну и выглянула в коридор. Полицейские разговаривали с доктором Маркумом. И, взглянув на Рэмзи, Пенни решила, что нужно поторопить его.

— Собирайся живее.

Уже вполне одетый О'Киф поспешно разложил по местам свои зачехленные ножи и принялся заряжать пистолет.

— Что ты делаешь, Рэмзи? — удивилась она.

— Вооружаюсь, — деловитым тоном ответил О'Киф.

С необыкновенной ловкостью управлялся он со старинным оружием. И Пенни невольно залюбовалась ловкостью и изяществом его движений. Потом, опомнившись, с волнением подумала, что он и правда может где-нибудь выстрелить из этой древней штуковины.

— Рэмзи, а Рэмзи! Неужели ты всерьез рассчитываешь, что тебе придется воспользоваться пистолетом?

— Если понадобится, конечно.

О'Киф забил шомполом пыж и засунул пистолет за пояс. «Похоже, он не шутит», — подумала Пенни, разглядывая его лицо.

— Послушай, О'Киф…

— Зови меня просто Рэмзи. — Он широко улыбнулся и доверчиво посмотрел на нее.

— Отдай мне пистолет.

— Ты слишком много берешь на себя, — засмеялся он.

Пенни улыбнулась старомодности его выражений. Но потом, спохватившись, серьезно посмотрела на него.

— Обещай мне, что не воспользуешься своим оружием. — Она надеялась, что запальный механизм не сработает после такого длительного пребывания в воде, но все же стоило быть предусмотрительной. — Поклянись мне.

Он с вызовом подбоченился и воинственно посмотрел на нее. Выражение его лица было таким странным, что Пенелопа подумала, уж не сошел ли он с ума. И даже хотела спросить его об этом.

— Да что с тобой такое? — Она пожала плечами. — Уж не хочешь ли ты сказать, что не можешь обойтись без пистолета?

Пенни покачала головой, покосившись в сторону окна, и тут же быстрым движением руки выключила свет в палате.

— Что случилось, черт возьми?

— Тише. Сюда идут. Я задержу их, а ты ложись в кровать и накройся одеялом.

Но Рэмзи не последовал ее совету. Вместо этого, аккуратно поправив подушку, он тихо подошел к двери и прислушался к происходящему снаружи. Все это время он недоуменно гадал о том, как можно погасить этакое количество свечей одним лишь мановением руки. Непонятно. Не сожжет ли этот затаившийся огонь изнутри все здание?

Шум в коридоре привлек его внимание. Пенни о чем-то оживленно беседовала с полицейскими и доктором. Причем окружавшие ее мужчины, казалось, более озабочены ее стройными ногами, чем темой завязавшегося разговора. «Их, право, можно понять», — подумал он и прислушался, к тому, что они говорили. Но не было слышно ни слова.

Вдруг один из полицейских подошел к окну и заглянул в палату. Рэмзи замер у стены, затаив дыхание. Затем спустя некоторое время осторожно выглянул в окно. Полицейские с галантными улыбками, протянув Пенни визитные карточки, удалились в сопровождении доктор «. И О'Киф стал нетерпеливо ждать возвращения Пенелопы. Ведь в конце концов только она могла прояснить обстановку и вывести его отсюда. Временами эта невольная зависимость сильно раздражала его.