Кудруна

«Песнь об Александре». В Середине XII в. трирский священник Лампрехт написал «Песнь об Александре», явившуюся переработкой одноименной французской поэмы первой половины XII в. Незамысловатое в поэтическом отношении произведение Лампрехта примечательно тем, что оно было первым опытом светского эпоса на немецком языке. Повествуя о чудесной судьбе и приключениях Александра Великого на Востоке, поэма эта по типу приближалась к рыцарскому роману, время которого, однако, пришло позднее. «Песнь» сохранилась в трех рукописях, но не полностью, в отрывках. В рукописи из монастыря в Форау, как считают, самой надежной, читаем:

Далее автор говорит, что ни один воин не мог сравниться с Александром в доблести и без связи с приведенными выше строками называет Хервига и Вольфвина.

Это свидетельство Лампрехта очень важно для понимания трансформации сказания о Хильде. Выявляются следующие изменения: место сражения из-за похищенной девушки теперь не Хиддензее, а Вюльпенверд (то же что Вюльпензанд) – остров в устье Шельды. Отец Хильды погибает в бою не от руки Хетеля, а его убивает Вате. Это существенно меняет дело, смягчает трагизм развязки, снимает вину за смерть Хагена с Хетеля и тем самым делает возможным его брак с Хильдой.[206] И вместе с тем появляется предлог начать повесть о новом поколении в связи с рождением дочери Хильды и Хетеля. Заманчиво предположить, что сага о Хильде в это время уже имела такое продолжение, ввиду того что в поэме Лампрехта упоминаются брат и жених Кудруны, однако текст не дает более надежных оснований для таких заключений.

Некоторые современные исследователи (Бруно Бёш, Росвита Виснивски[207]) представляют развитие эпической поэмы о Кудруне по ступеням:

1. Вначале возникла древнегерманская песнь о Хильде. Она зародилась на севере у Балтийского моря в IV–V вв. Со временем она передвинется на юг.

2. В IX в. уже сложились условия для появления в устье Шельды шпильманской песни о Хильде. Здесь викингские элементы соединились с элементами поэм шпильманов, трагизм смягчился, что было характерно для творчества бродячих певцов.

3. В XI–XII вв. сложилась короткая шпильманская поэма в духе «Короля Ротера», «Соломона и Морольфа», как и другие подобные поэмы, бытовавшие на нижнем Рейне. Возможно, что она уже объединила содержание саги о Хильде и историю Кудруны. В ной уже проявились христианско-религиозные мотивы, возникшие под влиянием Крестовых походов, как, например, появление крестоносцев, столкновение с пилигримами, а также мотивы восточных сказок, как это мы наблюдаем в других шпильманских эпосах («Короле Ротере», «Герцоге Эрнсте»), что можно считать не заимствованием, а типологической чертой этого жанра. Трагический конец прежней саги о Хильде должен был здесь полностью измениться, а акцепт переместиться на иные мотивы – сватовство, похищение невесты с помощью хитрости и ловких помощников, и т. д.; особенно важно то, что теперь выделяется роль Хоранта, искусного шпильмана, чье пение зачаровывает людей и зверей, подобно пению Орфея.

4. Последним этапом создания эпоса было воссоединение фабулы первой большой части поэмы с фабулой второй части (назовем их по примеру Ф. Панцера «Хильда-Кудруна») и переосмысление структуры и содержания всего эпоса так, что вторая часть стала главенствующей и, контрастируя своей серьезностью с первой, оттеснила историю Хильды на задний план. По мнению Р. Виснивски. несмотря на сложность эволюции, основной конфликт сказания о Хильде остался неизменным.[208] Это конфликт между родовыми связями индивида и его личными, любовными связями. Новизна проявилась лишь в устранении первоначального трагического конца. Власть родовых отношений должна была ослабевать по мере того, как укоренялось сознание личностных прав человека. Р. Виснивски, как это ни покажется вначале парадоксальным, приводит в качестве параллели развитие саги о гибели бургундов, легшей в основу «Песни о Нибелунгах». Действительно, в песнях «Эдды»[209] гибель бургундских королей объяснялась другими причинами, нежели в «Песни о Нибелунгах»: Атли (такова скандинавская форма имени Аттилы, Этцеля) зазывает к себе бургундов и убивает их, чтобы завладеть кладом нибелунгов – наследием Сигурда (Зигфрида). Трагическая развязка заключалась в том, что Гудруна (скандинавская параллель Кримхильде) мстит мужу за убийство братьев. Она убивает и Атли, и своих, рожденных от Атли, сыновей, а затем «сжигает его палаты. В „Песни о Нибелунгах“ происходит знаменательная трансформация: власть рода не имеет прежней силы в глазах героини. Невзирая на кровное родство, Кримхильда мстит братьям за смерть любимого мужа.

VIII. Истоки сюжета – история Кудруны

Гораздо меньше мы знаем об истоках главной части эпоса – истории Кудруны, у нее не было собственного круга саг. Не вполне ясно генетическое соотношение Хильды и Кудруны.

В этом вопросе сталкиваются два мнения ученых. Согласно одному (В. М. Жирмунский, Б. Симоне, Ф. Нойман), история Кудруны, дочери Хетеля, берет начало в предании 6 Хильде как ее парафраз.[210] Согласно другому (А. Хойслер, И. Шреблер, М. Кюбель), у Кудруны свой собственный источник.[211] Его поиски породили немало измышлений, позднее отвергнутых.

Еще В. Вильманс утверждал,[212] что история Кудруны явилась результатом контаминации двух саг, содержание которых такое: 1) У короля хегелингов похищена дочь Гудруна. Король преследует похитителя Гартмута, настигает на морском острове и гибнет от его руки. Гудруна в плену, она терпит жестокое с ней обращение, но отказывается выйти замуж за Гартмута. Мать пленницы посылает войско под началом брата Гудруны Ортвина, чтобы освободить дочь. Гот убивает Гартмута и вместе с сестрой возвращается на родину. Голь брата является главной в освобождении Гудруны.

2) Вторая сага выводится Вильмансом из того, что в эпосе в похищении Кудруны подчеркнута роль Людвига – отца Хартмута. Он делает предположение, что в саге о Хервиге похитителем был именно Людвиг и действие саги происходило так: мелкий островной князь Хервиг сватается к дочери могучего короля и сражается за обладание ею. Он получает согласие на брак, но еще до свадьбы, в отсутствие жениха и отца, невеста похищена Людвигом. Хервиг преследует и убивает его. Здесь главной в освобождении девушки является роль жениха.

Вильманс считал, что в процессе контаминации двух саг – о Гудруне и о Хервиге – похититель Людвиг превратился в отца Хартмута, помогающего сыну добыть невесту.

Эта гипотеза была очень влиятельна и долго держалась. Л. Ю. Шепелевич, автор фундаментальной работы о «Кудруне»,[213] в которой добросовестно отреферировал все труды, посвященные поэме, направил свои усилия на доказательство существования «Хервиг-саги».

Подтверждение бытования отдельной «Хервигса-ги» Вильманс видит в шотландской балладе, записанной на острове Фоул со слов крестьянина, потомка норвежцев, колонизовавших в IX в. Шотландские, Гебридские и Оркадские острова. Вильманс считает, что эта баллада соединила эпизоды сказания о Хильде с эпизодами саг о Кудруне и Хервиге, причем ее конец сходен с "Песнью о Нибелунгах».

206

В песнях «Эдды» встречается и другая ситуация: Хельги, убийца Хёгни, женится на его дочери. Но тут кровавая развязка неизбежна: сын мстит за отца и убивает Хельги (см.: Вторая Песнь о Хельги Убийце Хундинга, – В кн.: Старшая Эдда, с. 85–93).

207

См.: Boesch В. Op. cit., S., XXIV–XXX; Wisniewski R, Kudrun. 2, Aufl. Stuttgart, 1969, S, 18

208

См.: Wisniewski R. Op. cit., S. 19.

209

См.: «Гренландская Песнь об Атли» и «Гренландские Речи Атли». – В кн.: Старшая Эдда, с. 137–152.

210

Как полагал В. М. Жирмунский, сказание о Кудруне вряд ли имеет самостоятельные источники: оно является вариантом похищения Хильды, обычным в эпосе и сказке «вторым кругом» – повествования, в котором шпильман еще раз проводит перед слушателем уже знакомых ему героев (см.: Жермунский В. М. Немецкий героический эпос. – В кн.: История западноевропейской литературы, с. 118–119; Symons В. Einïe'tung. – In: Kudrun/Hrsg. von Symons В., 1883, S. XLI ff; Neuma