Как помочь папе

– Включайте, – приказал он.

Она послушно повернула ключ. Двигатель знакомо взревел, но не завелся.

– А аккумулятор очень старый? – донесся до нее голос Калеба.

Джулия выбралась из салона и присоединилась к нему, любопытствуя, что он там так внимательно рассматривает. Для нее двигатель всегда был лишь непонятной металлической штукой.

– Нет, ему всего несколько месяцев, – ответила она.

Калеб поднял голову, и их взгляды встретились. Когда он окунулся в глубины ее бездонных карих глаз, всякие мысли об автомобилях и аккумуляторах напрочь вылетели у него из головы.

– Это не из-за аккумулятора, – сказала она, и Калебу показалось, что ее голос донесся откуда-то издалека.

– Пожалуй, так, – пробормотал он, стараясь избавиться от плена ее очарования. – Может, в автомобиле нарушена связь.

Скорее, у меня самого нарушена связь, горько подумал он. Это было единственным объяснением, почему у него все мысли заняты женщиной, которая относится к нему так же, как и к его сыну.

Он скользнул взглядом по ее губам. И сразу же захотелось поцеловать их. Проверить, мягкие ли они. Вдохнуть запах ее кожи, попробовать, какая она на ощупь.

Калеб почувствовал стеснение в груди, безумное желание охватило его. Она стояла так близко. Ему нужно было только слегка нагнуться. Всего несколько дюймов, и их губы встретятся. Всего несколько дюймов, и он сможет…

Джулия немного отодвинулась, и это ее движение моментально отрезвило его. Что, черт возьми, со мной творится? – раздраженно подумал он. Я реагирую на Джулию Раффет как тинейджер, у которого играют гормоны. Так же, как когда-то реагировал на Мерну.

Воспоминания о жене подействовали на него как холодный душ.

Сделай он это, произошла бы катастрофа. Уж он-то знал, какие опасности таятся в удовлетворении сексуального любопытства. Никто не знал этого лучше, чем он.

Калеб прекрасно помнил горький урок, преподанный ему жизнью. Не надо забывать, что он рациональный человек и должен управлять своими эмоциями, а не эмоции – им.

Решившись, он вернулся к двигателю.

У Джулии возникло ощущение потери, от которого ее охватила дрожь. Не будь идиоткой, велела она себе. У Калеба Таррингтона вовсе не было намерения поцеловать тебя. Он просто стоял слишком близко, и воображение тут же дорисовало все остальное. Если уж он не заинтересовался твоей сестрой-красавицей, то что говорить о тебе? От этой мысли ей стало совсем грустно.

– У меня в багажнике есть кое-какие инструменты. Достать их? – спросила Джулия, гордая, что голос ее не выдал.

– Не думаю, что они мне понадобятся, – пробормотал он. – Кажется, все дело в проводке. Попробуйте опять завести двигатель.

Джулия села за руль и повернула ключ зажигания. Мотор астматически зачихал, разок зашипел и наконец завелся.

– Благодарю, – сказала Джулия, выбираясь из машины.

– Давайте начнем занятия с Уиллом завтра, – сказал он.

– Я смогу быть только послезавтра, – отозвалась Джулия. – Завтра у меня аттестация в школе на должность учителя. На севере города открывается новая школа.

Калеб на мгновение замер. Ее слова вызвали в нем воспоминания о том, как была помешана на своей карьере его бывшая жена. И опять они с сыном отодвинуты на второй план, а на первом – женская карьера.

– Прекрасно, – ответил он, но Джулии показалось, что он недоволен. – Тогда увидимся послезавтра, – холодно произнес Калеб и, ничего более не добавив, пошел к своей машине.

Джулия смотрела, как он садится в нее и уезжает, даже не обернувшись на прощание.

Что все это значит? – думала она в смущении. Он явно расстроен тем, что все отложилось на один день. Но у нее же серьезная причина! Очень важная причина. Важная для нее и для детей, которых она собирается учить в новой школе.

Она совершенно не понимала, почему Калеб так отреагировал. И немудрено, ведь она совершенно ничего не знает о Калебе Таррингтоне. Возможно, его внезапный отъезд не имеет ничего общего с ее сообщением. А также возможно, что Прекрасный Принц действительно войдет в ее жизнь. Хотя это так же вероятно, как и то, что она когда-нибудь выиграет в лотерею.

Глава четвертая

Джулия взглянула на яркое табло справа от лифта, где высвечивался список фирм и номера занимаемых ими офисов, а потом сверилась с сообщением, которое Калеб оставил ей вчера на автоответчике, пока она была на аттестации. Данные не совпадали. На табло был указан шестой этаж. У Калеба – восьмой.

Она нахмурилась, входя в лифт. И сперва нажала восьмой этаж, полагая, что Калеб знает, где он работает.

Она немного волновалась, вспоминая загадочный блеск его глаз, когда он убеждал ее заниматься с Уиллом. От него исходила такая уверенность. Такой ли он, когда предается любви с женщиной? Так ли уверенно обнимает женщину? Так ли…

Воображение ее усмирилось, когда лифт остановился на восьмом этаже. Она тяжело вздохнула, вспомнив о сексуальных волнах, шедших от его тела, когда они стояли рядом, нагнувшись над двигателем ее автомобиля.

Вернувшись к действительности, Джулия отправилась искать комнату номер 1С. Справа от лифта она обнаружила три двери под этим номером. Постояв мгновение перед одной из них, она одернула свой сильно приталенный зеленый костюм, пробежалась рукой по волосам, чтобы убрать выбившиеся завитки, после чего, надеясь, что ее внешность ни в чем теперь не уступает отсутствующей мисс Эндрюс, открыла дверь.

И оказалась в большой комнате, служившей приемной. Напротив нее находился стол, заваленный бумагами, а за ним – шкафы с папками. Некоторые ящики в шкафах были выдвинуты. Вытащенные папки грудами лежали на шкафах.

Джулия подошла к столу и взяла одну из надписанных папок. На ней значилась фамилия Таррингтон.

Значит, здесь, решила она. И как раз вовремя. А где же сам Калеб Таррингтон?

В ответ на ее мысленный вопрос справа от стола распахнулась дверь, и в комнату вошел Калеб с папкой в руке. Он выглядел расстроенным.

– А почему на табло указано, что офисы вашей компании находятся двумя этажами ниже? – быстро спросила Джулия, чтобы звук собственного голоса помог ей потушить радость, какую она испытала, увидев его.

– Наконец-то вы пришли, – проворчал он.

– Как и обещала, – ответила Джулия, размышляя, что же вызвало у него плохое настроение с утра пораньше. Ей хотелось разгладить морщинки на его лбу. Ей хотелось… Веди себя как секретарь, одернула себя Джулия. – Так почему все же вы здесь, а на табло ваш офис указан ниже? – переспросила она.

– Мне нужно сделать кое-какую работу. – Он швырнул папку на гору бумаг на столе, та мгновение покачалась, а затем, в соответствии с законом всемирного тяготения, упала на пол. Но Калеб на это даже не отреагировал. – В главном офисе на шестом этаже сотрудники ежесекундно врываются ко мне с любыми, самыми пустяковыми вопросами. Когда же меня там нет, они самостоятельно решают свои проблемы или ждут нашего еженедельного совещания.

– Эффективное решение, – согласилась Джулия. – Чего нельзя сказать о вашей манере обращения с документами. – Она кивнула на папку, лежащую на полу.

– Будь вы здесь вчера… – начал он.

– Но я же не могла. Я была на аттестации. Знаете, это просто фантастика!

От ее яркой улыбки у Калеба перехватило дыхание. Они сияла, словно выиграла в лотерею.

– Вы даже не представляете, Калеб, какие у них грандиозные планы в этой новой школе, – с энтузиазмом сказала Джулия. – Какую свободу собираются предоставить учителям в работе с детьми!

Глядя в ее горящие глаза, Калеб чувствовал ответный прилив чувств. Это всего лишь интеллектуальное любопытство, говорил он себе. Теперь, когда у него есть сын, которому нужно дать образование, нет ничего удивительного в том, что его интересует процесс обучения.

– Что вы имеете в виду под свободой? – поинтересовался он. – Мне кажется, что у учителя и так достаточно свободы. Ведь он в классе наедине с детьми. Можно делать все, что заблагорассудится.