Страница 39 из 47
— Постарайся заснуть, Тони. Ты провел нелегкую ночь. Рог и я понаблюдаем.
— Понаблюдаете? За чем? Разве ты не знаешь, что братья Райт для нас теперь всего лишь миф?
Тони свернулся в гнезде, зажав в руках карту. Через секунду он спал, но сон его был беспокоен.
Эльстон и сам устал, все они устали. Трудно привыкнуть спать днем даже при обычных обстоятельствах, здесь дело еще более осложнялось. Днем они должны были следить, не появится ли вертолет, а ночью находиться вместе с животными. К тому же раскачивание деревьев, крики птиц, кваканье лягушек, шум листвы — все это мешало спать.
Никто из них не спал в гнезде как следует, только дремали. Эльстон знал, что должен поговорить с Рогом, тот был совсем плох: побледнел и осунулся, кожа, казалось, висела на нем, как если бы она была надета на скелет меньшего размера. С большим трудом удавалось вовлекать его в общие дела.
— Рог, мне нужна твоя помощь.
Биолог безучастно смотрел на ствол дерева.
— Когда мы составим отчет, КОВТОН[3] получит от нас колоссальную оплеуху. Тебе придется хорошенько поработать над отчетом как биологу. Подумай об этом, Рог.
Роджер покачал головой.
— Я боюсь, — тихо проговорил он. — Можешь ты понять? Нам никогда не выбраться отсюда. Я боюсь спускаться вниз, боюсь этих животных. Я болен, не могу ни о чем думать и не знаю, что делать.
Эльстон постарался отвлечь его от мрачных мыслей.
— Ты уверен, что у них нет слова, которым они обозначают себе подобных?
Роджер промолчал.
— Странно. Ведь называют же они как-то других животных, не так ли?
Биолог медлил. Он знал, что Эльстону известно об этих странных животных не меньше, чем ему, Роджеру, но все же наконец вступил в разговор.
— Есть одно слово, — сказал он. Его голос был так слаб, что Эльстону пришлось напрячь слух. — Ты знаешь его — «керг».
— Но это ведь не название существ, верно?
— Нет, конечно. Не думаю. Это скорее личное местоимение. Оно означает «мы» или «вы», что-то в этом роде. У них есть названия для других животных: больших кошек, например, они называют «летуу». Но себя они никак не называют. У них нет даже личных имен, полагаю, что они узнают друг друга по запаху. Пожалуй, они и не пользуются языком в том смысле, как понимаем это мы, то есть в тех же ситуациях. Они ничего не делают так, как мы. Черт возьми, да какая, собственно, разница?
— Огромная, Рог. Мы должны понять их. Мы никогда не выберемся отсюда, если не добьемся взаимопонимания. Если ты хочешь когда-нибудь вернуться домой…
Биолог задвигался в своем гнезде. Он давно не вел себя столь активно, и это заставило Эльстона насторожиться. Роджер выбрался из гнезда и пошел, вернее, пополз вдоль ветви, цепляясь за нее руками и ногами, хриплые отрывистые звуки вырывались из его горла.
— Роджер! Роджер, вернись!
Эльстон в ужасе смотрел на биолога, не в силах пошевелиться. Роджер двигался по одной из тех троп, которой пользовались животные. Ветка согнулась под тяжестью человека. Роджер ухватился за сук и попытался перемахнуть на другую ветку — животные проделывали это с легкостью. Он сорвался.
Пролетев футов десять и сломав сук, биолог упал на нижнюю ветвь и лежал неподвижно. Ему фантастически повезло, но он не смог бы теперь вернуться в гнездо без чужой помощи.
Эльстон, не раздумывая, выбрался из гнезда и стал спускаться вниз, отчаянно цепляясь за лиану. Потом пополз по суку к Роджеру. Сук был крепкий, но и он согнулся под тяжестью двух тел. Эльстон схватил Роджера за пояс и поднял его, не решаясь смотреть вниз. Биолог был в полубессознательном состоянии и бормотал что-то хриплым шепотом. Эльстон прислонил его к стволу и довольно сильно похлопал по щекам.
— Встань, Роджер. Возьмись руками за лиану.
— Не могу. Я устал, болен…
— Встань!
Кое-как Эльстон дотащил его до гнезда и вернулся в свое, весь дрожа от усталости и ярости.
— Проклятый дурак! Ты хочешь погубить всех нас! — сказал он и сразу же пожалел о своих словах: ведь Роджер не отдавал отчета в том, что делал.
— Боюсь. Я боюсь. Можешь ты это понять? — Роджер захныкал, как ребенок. Эльстон постарался успокоить его, и биолог наконец уснул.
Солнце медленно катилось по небу: послеполуденный дождь принес прохладу. Длинные тени пробежали по лесу, в отдалении раздался рев больших кошек.
Эльстон и сам испытывал страх перед долгой ночью, перед джунглями, страх перед огромными кошками, которые рыскали по саванне. Но больше всего он боялся этих существ, живших рядом с ним.
Конечно, они были гуманоидами. Существа могли манипулировать символами, в этом не было никакого сомнения. У них был язык. У них была культура. Они обладали способностью к разумному мышлению. Они могли создавать искусственные сооружения, предметы обихода, у них возникли свои обычаи, система родства, они были умны. Всего лишь два небольших отличия от юридического определения человека.
Они жили на деревьях и вели ночной образ жизни.
Два небольших отличия, но что они означали?…
Темнело, наступала враждебная ночь. Существа стали пробуждаться, они вставали из своих гнезд, и Эльстон вновь видел их огромные желтые глаза и бесстрастные лица.
Эльстон крикнул Тони, чтобы тот вставал: он боялся оставаться с ними один.
Долгие недели складывались в бесконечные месяцы.
Трое людей делали все, чтобы существа, спасшие их, помогли им вернуться на базу в пятистах милях отсюда. Это было тяжелое, утомительное занятие, требующее огромного нервного напряжения и терпения.
Роджер Пеннок немного пришел в себя. Но все же его состояние вызывало тревогу. Тони Моралес держался неплохо. Он возился с картой с упрямой решимостью, удивлявшей Эльстона. Тони был человек вспыльчивый, но, по-видимому, умел брать себя в руки, когда это было необходимо. Эльстон работал так, как никогда в жизни: он был одновременно экологом, антропологом, психологом и просто человеком с юмором.
Чувствовали они себя неважно. Длительная фруктовая диета отразилась на их пищеварении. Постоянное недосыпание тоже сделало свое дело. Силы людей убывали с каждым днем.
Они изготовили веревки, сплетая их из волокон растений, росших внизу и напоминавших сизаль. Существа собирали их ночью и приносили на деревья.
Люди упорно учили язык существ, чтобы понимать их.
Существа знали удивительно много о своем прошлом, учитывая отсутствие какой бы то ни было письменности. Характерно, что они представляли себе жизнь как некий континуум, простирающийся неопределенно далеко как в прошлое, так и в будущее. Единственной их религией можно было считать своеобразный мистический взгляд на свой вид как на нечто ведущее начало с незапамятных времен и грядущее в вечность.
Приматы на Поллуксе-5 появились примерно так же, как и на Земле. Миллионы лет назад по планете бродили гигантские рептилии. Первыми млекопитающими были маленькие крысоподобные существа; для своей безопасности они вели ночной образ жизни и обитали на деревьях. Потом гигантские ящеры вымерли в результате геологических сдвигов и экологических изменений.
Часть млекопитающих покинула деревья. Они быстро эволюционировали, и среди них на первый план выдвинулись большие кошки. Правда, было время, когда существовали и древесные кошки, что-то вроде леопардов. Леопарды не выжили, и Эльстон подозревал, что это произошло не без участия существ, приютивших людей. Большие же кошки процветали; это были грозные животные, организмы, созданные для убийства.
Приматы развились от первых крысоподобных млекопитающих-насекомоядных. Некоторые из них оставили деревья и вели наземный образ жизни, как бабуины. Но кошки быстро уничтожили их. Часть приматов осталась на деревьях.
Их глаза были огромны и приспособлены к ночному образу жизни: существа плохо видели при дневном свете, но в темноте отлично.
Их система общения не была связана ни с выражением лица, ни с позой, ни с жестами. Даже язык не играл главной роли. Они сносились друг с другом при помощи запахов. На их предплечьях и под мышками были специальные железы. Существа оставляли свои выделения на ветках и порой при этом пользовались хвостами. В темноте это был безопасный и верный метод связи, но люди его не в состоянии были освоить. У человека нет ни подобных желез, ни столь чувствительного носа. Существа применяли запахи чрезвычайно широко: они отмечали ими границы своей территории, выражали определенные оттенки чувств, совещались таким способом перед совместными действиями. Их ухаживания и брачный ритуал почти целиком определялись запахами. Даже дети не плакали: они испускали просящие, молящие запахи.
3
КОВТОН — Контрольная организация внеземных территорий Объединенных Наций (термин автора).