Отступник

— Почему это? — недоверчиво буркнул Сергей. Он уже понял, что Шеп словами не бросается, и если уж из его уст исходит какое-либо витиеватое изречение, непременно следует ждать продолжения, порожденного странной, но на удивление неоспоримой логикой.

— Да как же ты, Сергей, не понимаешь? — в глазах лешака запрыгали хитренькие искорки. — Ведь согласно общепринятым взглядам, которые люди почему-то взяли вдруг да поименовали научным подходом, развитие идет от простого к сложному, от менее совершенного к более совершенному… Даже внешняя деградация и примитивность по сути своей сложнее исходного уровня. А значит, можно сделать вывод, каждое последующее звено в эволюции должно быть совершеннее предыдущего… Не так ли?

— Ну да… — промямлил Сергей.

— Так если хочешь быть венцом творения, человек, то признай, что именно люди — это мутировавшие лешие, а не наоборот… — засмеялся Шеп.

— Нет уж, спасибо!.. — возмутился Сергей. — Если ты так поворачиваешь…

— Это не я, это методология вашей человеческой науки так поворачивает, — Шеп пытался снова стать серьезным. — Ну а если ты не согласен с таким поворотом, и мы, лешие с Нерша, произошли от вас, людей, то тебе придется признать, что мы есть более совершенное, чем вы, звено…

— Тогда давай сойдемся на том, чтобы считать нас двумя параллельными звеньями эволюции, — буркнул Сергей.

— Ну, давай сойдемся, — фыркнул Шеп, которому было все никак не перестать веселиться. — Хотя торговаться в таком серьезном деле, как определение места под солнцем, мне кажется не совсем благородным занятием…

— А ну тебя к лешему! — взвился Сергей и обескураженно замолчал. Извини, вырвалось… Пару дней покрутился среди вас, и уже к языку прилипло…

— Да ничего, ничего, это пустяки. И на мои шутки, Сергей, не обращай внимания. Мне просто надо было немного отключиться, — проговорил Шеп и посерьезнел. — А если честно, я не знаю, откуда мы взялись. Но очень хочется как-нибудь зацепиться в этой жизни, тем более сейчас, когда мы как никогда близки к полному вымиранию…

— Это печально… — промямлил Сергей. — А ты не знаешь, где еще живут лешие, кроме этого леса?

— Ну я говорил Лиде про заповедник. Правда… — Шеп замолчал, задумчиво потирая плечи.

— Что?

— Никто из ныне живых сородичей ни разу не встречался с лешим, который был бы родом из заповедника… И мне иногда бывает страшно. Возможное одиночество племени меня пугает почти так же, как и злодеяния Пряжкина. Но я уповаю на то, что легенды о леших, живущих у самого истока Нерша в полной безопасности, очень красочны и правдоподобны, а значит, почти наверняка правдивы… — Шеп мечтательно улыбнулся.

— Легенды и предания — это здорово… А на каком они языке?

— На русском устном, — усмехнулся Шеп. — С доброй долей внутреннего диалекта племени. Большинство я уже записал, а Валя сейчас их читает. Все мои записи, которые я успел сделать, сейчас у него дома… Наверное, в незапамятные времена у леших Нерша был свой язык. Но от него остались лишь наши имена, совершенно не похожие на русские. И я сделал вывод, что язык предков, если он был, звучал мягко и неторопливо, шуршал, шелестел, шептал и царапался… И пусть теперь великий Нерш поможет нам не потерять имена, это все, что осталось у нас от культуры устной речи.

Леший замолчал, и лицо его постепенно темнело.

— Что случилось, Шеп? — встревожился Сергей.

Лешак решительно оторвался от столешницы.

— Мы заговорились. Мне надо идти навстречу к Вале. Не знаю, как долго он еще пробудет в усадьбе, но я не должен больше терять время. Я пойду и буду ждать его где-нибудь поблизости.

— Я с тобой, — Сергей встал. — И не отговаривай меня…

— Я не буду отговаривать. Я просто приказываю тебе сидеть здесь и не высовываться! — вдруг железным голосом сказал Шеп. — Еще не хватает, чтобы ты наследил в лесу и привел врагов к моему укрытию!

Он выпрямился и жестко взглянул на Сергея сверху вниз.

— Ты вроде бы как у меня в гостях, поэтому не наводи здесь свои порядки. — процедил лешак. — Если что-нибудь понадобится, разбуди Цьева. Он там дремлет рядом с Кшаном. Сам ничего не трогай! Все ясно?

Давненько никто не разговаривал с Сергеем так властно. И как бы ни хотелось Сергею самому пойти и помочь Валяю, он только согласно кивнул и уселся обратно на скамью, насупившись.

— Не расстраивайся… А знаешь, Валя очень точно тебя обрисовал, усмехнулся Шеп.

— Ах, он еще и обрисовывал? Ну, художник с Валяя всегда был неважный. Злости в нем многовато, — сдержанно отозвался Сергей. — И вообще, Шеп… Оставил бы ты Вальку в покое! Во что вы его превратили, неужели не видишь?

— Я не могу этого не видеть, — строго сказал Шеп. — И я знаю, что у Вали бывают тяжелые срывы… Видишь ли, Сергей, дело в том, что мы, лешие, всегда знали о существовании людей и представляли, что они такое. А люди в подавляющем большинстве о нас знают ровно столько, сколько положено знать о персонажах низкопробного фольклора… Несвоевременное знание о племени Нерша свалилось на Валентина неожиданно и сильно ранило его душу. Я в курсе всех его проблем. Я знаком с его болью, она никак не может утихнуть…

— Если ты такой умный, Шеп, ты должен видеть, что Валька измучился с вами, несмотря на ваши сладкие улыбки и добрые слова.

Шеп неопределенно повел плечами и нехотя кивнул.

— Ты совершенно подавляешь его, Шеп, — упрямо сказал Сергей. Отпусти ты его, Шеп, пожалуйста…

Светлые брови лешака поползли вверх.

— Я его не держу, Сергей!

— Тогда прогони!

— Не могу. Да и бесполезно его гнать. Он и сам никуда не уйдет. Так что Валя наш, — подытожил Шеп. — А ты не кипятись. Валентин сделал свой выбор, и тебе придется смириться.

Лешак повернулся, прошел к приставной лесенке и выбрался из землянки, тихонько прикрыв дверь.

— Черта с два! Смириться… Обойдешься, Хранитель! — Сергей навалился локтями на стол и задумался.

Рогатые обитатели леса уже не вызывали у него ни опасений, ни недоверия. Он уже знал, что они не причинят вреда и даже могут помочь. И если бы Валька, общаясь с ними, был спокоен и счастлив, наверное, Сергей смирился бы. Но Валька показался ему сломленным и едва ли не растоптанным. И мириться с этим Сергей не желал.

Глава 17. Семьнадцатое июня. После полуночи. Валентин

— Постой, Валя, постой! — Жлар, задыхаясь, остановился и прислонился к стене в коридоре.

— Не можешь больше?! — обеспокоенно и слегка раздраженно уточнил Валентин.

— Мне трудно, но я еще могу… — произнес Жлар. — Ты прислушайся…

Валентин насторожился. Действительно, где-то в глубине коридорных лабиринтов слышались гул и топот.

— Как бы нам их обойти? — задумчиво прошептал Жлар.

— Да как ты их обойдешь? Будто они не знают, какие пути ведут из подвалов наружу? Пути они нам уже наверняка перекрыли… — злобно отозвался Валентин и посмотрел повнимательнее на лицо сына, который беспомощно лежал на руках лешего. Мальчик по-прежнему не подавал признаков жизни.

— Твой нож уже умер? — спросил Жлар.

Валентин погладил прохладную полированную рукоятку, уже обретшую свой обычный желтоватый цвет.

— Да, Жлар. Это уже совершенно обычный нож… Но у меня есть еще звездочка…

Жлар сдавленно фыркнул, недоверчиво качая головой:

— Звездочка?

— Да, и притом еще нетронутая…

— Это не оружие для того, кто хочет вернуться живым, — заключил Жлар, пожимая плечами. — Я же думаю, что ты рассчитывал на иное…

— Замолчи, Жлар, это не твое дело! — оборвал его Валентин. — Давай за мной, и не забывай иногда оглядываться, они могут оказаться у нас за спиной. В этом лабиринте я ничему не удивился бы…

Они снова двинулись. Впереди шел Валентин, озираясь и прислушиваясь. Он слышал шлепанье босых ног Жлара по полу и затрудненное хриплое дыхание больного лешака. Он понимал, что взял слишком быстрый темп, Жлару было очень нелегко. Но Валентину было некогда щадить Жлара. Пока он был способен думать только о Мироше.