Страница 18 из 29
Первое время после встречи с повелителем гиен Дебре пребывал в постоянном напряжении, поскольку новое испытание могло последовать в любой момент. Но дни проходили за днями, таинственные силы, вознамерившиеся проверить его, никак не проявляли себя, и Мишель постепенно успокоился. Чему быть, того не миновать, философски решил он и с головой ушел в экспедиционные дела.
Еще в Париже этнограф наметил попробовать разобраться в таком загадочном, чисто африканском феномене, как люди «львы», «леопарды», «гепарды», «гиены», «крокодилы». По всей Тропической Африке местные жители верят в то, что члены подобных тайных обществ не только могут на расстоянии отдавать приказы диким зверям, но и сами способны перевоплощаться в них. Ученые, исследовавшие эти легенды, пришли к выводу, что речь идет об особом психическом состоянии человека — они назвали его линкатропией, — при котором происходит кратковременное помешательство в результате самовнушения. Надев на себя шкуру какого-нибудь зверя, участник магического обряда воображал себя им и абсолютно точно копировал его повадки. По свидетельству очевидцев, он даже внешне становился похожим, скажем, на льва или леопарда.
Однако это не объясняло другую сторону проблемы: почему звери-покровители порой ведут себя так разумно, словно бы в них действительно перевоплотился человек или же они выполняют его приказы. Взять хотя бы гиен, не на шутку испугавших Дебре. Возможно ли вообще парапсихологическое общение с дикими животными? Или же речь идет только о технике, пусть более тонкой и изощренной, но аналогичной той, которой пользуются укротители? Короче, вопросов оставалось предостаточно.
…Атлантическое побережье Камеруна издавна пользуется мрачной славой «страны леопардов». И вовсе не из-за того, что тут в изобилии водятся эти грозные хищники — их хватает и в других районах Африки, — а потому, что здесь процветали тайные союзы людей-зверей, прежде всего «мамбела», секта «людей-леопардов».
Когда по приезде в Дуалу этнограф стал расспрашивать о них, то попал в тупик. Все — и правительственные чиновники, и миссионеры, и европейцы, прожившие в Камеруне десятки лет, — подтверждали, что «люди-леопарды» существуют до сих пор. Но вот как выйти на них, не знал никто. Не менее обескураживающими были и суждения о том, чем занимаются мамбела. Одни говорили, что это тайная секта ритуальных убийц; другие считали их обыкновенными бандитами, рядящимися в леопардовые шкуры, чтобы переложить ответственность за убийства на безвинных зверей. Третьи вполне серьезно уверяли, будто мамбела — это колдуны, которые с помощью магии превращаются в леопардов и держат в страхе местное население.
После недельного пребывания в Дуале Дебре начал было отчаиваться, когда счастливый случай свел его с принцем Бика Акиа. Этот потомок одного из знатнейших здешних родов да к тому же выпускник Сорбонны, преподававший в местном университете, слыл знатоком психологии африканцев, причем помимо звания профессора, вероятно, обладал и иными более экзотическими титулами. Во всяком случае у него были связи с мамбела, и он сумел уговорить их предводителя побеседовать с французом. Тайная встреча была назначена в полночь на лесной поляне, неподалеку от деревни Эдеа.
…Машина едва ползла, осторожно проталкиваясь сквозь плотную стену дождя. Свет фар разбивался на мелкие светящиеся осколки, так что дорогу почти не было видно. Наконец принц Бика Акиа свернул на обочину и заглушил мотор.
— Пожалуй, лучше переждать, — предложил он. — Ливень скоро кончится.
— А мы не опоздаем? — озабоченно спросил Дебре, которому вовсе де улыбалось из-за дождя упустить столь важную встречу.
— Не беспокойтесь, тут рукой подать, а времени еще много, — заверил Бика Акиа.
Его прогноз сбылся. Действительно, ливень вскоре прекратился так же внезапно, как и начался. Когда они добрались до обусловленного места, стрелки часов показывали без двадцати двенадцать. Значит, встреча состоится, с облегчением подумал этнограф.
Стоило Дебре вылезти из машины, как на него обрушилась невообразимая какофония всевозможных звуков. Ночные джунгли кричали, свистели, ревели, хохотали, жалобно скулили на разные голоса. Шумовое оформление сопровождало их до самой поляны, так что казалось, будто они идут не по лесу, а по какому-то фантастическому лабиринту, населенному невидимыми таинственными существами. И Мишель подумал, что если каждое появление мамбела перед людьми вызывает такой концерт, то вполне понятно, почему африканцы наделяют душами диких зверей.
Француз со спутниками остановились посередине небольшой поляны, и тут же от темных зарослей отделилось светлое пятно. Когда человек приблизился, этнограф даже вздрогнул, так он был похож на вставшего на задние лапы леопарда. Морду зверя образовывал капюшон, все тело закрывала пятнистая шкура, а хвост волочился по земле.
Подойдя к принцу, «человек-леопард» произнес какую-то длинную фразу и лишь после этого удостоил своим вниманием Дебре.
— Все в порядке, — перевел Бика Акиа. — Он советовался с высшим духом. Оказывается, тот, уж не знаю, за какие такие заслуги, проникся к вам симпатией. — Не иначе сыграло свою роль испытание гиенами, усмехнулся про себя Мишель. — Ваши помыслы чисты, вам можно доверять. Поэтому мамбела готов ответить на ваши вопросы.
Их у Дебре было припасено немало.
— Прежде всего, кто такие «люди-леопарды»? — выпалил он первый из них и, не дожидаясь ответа, поспешил выложить остальные.
Принц стал переводить. «Человек-леопард» слушал не перебивая, лишь время от времени понимающе кивая скрытой мордой-капюшоном головой. Потом начал отвечать:
— Мы — стражи Мбока, создателя и защитника людей…
— Что это значит? — в недоумении остановил Бика Акиа этнограф.
Тот улыбнулся:
— Чтобы вам было понятно, я буду не просто переводить, но и постараюсь объяснять сказанное доступными для вас понятиями.
У Дебре возникло ощущение, что «человек-леопард», напряженно прислушивавшийся к незнакомой ему речи, тем не менее каким-то образом уловил смысл их слов. Во всяком случае все, что он говорил потом, оказалось вполне понятным этнографу:
— Мбок — это вся наша земля и все, что есть на ней: люди, звери, леса, реки, законы, охота, торговля, вера. Мбок — наш прародитель. Чтобы оберегать установленный им порядок, нужны те, кто зовется посвященными. Например, одни из нас, охраняющие реки, зовутся «людьми-крокодилами», потому что крокодил — хозяин реки. За всем, что связано с имуществом и деньгами, следят «люди-змеи», ибо змея — это символ мудрости. Мы же, мамбела, — карающая десница Мбока. Нас называют еще багенге, баймам, вахоке-хоко, нье-нгват и даже симба — «люди-львы», там, где они водятся. Везде, когда нарушаются законы Мбока, мы восстанавливаем справедливость и караем нарушителя. Наши законы расходятся с привезенными тумбола, белыми людьми. Поэтому мы держимся в тени. Но мамбела были и будут всегда, пока существует Африка…
Беседа с предводителем «людей-леопардов» затянулась надолго. Ночь была уже на исходе, и сквозь обступившие поляну деревья стал пробиваться слабый свет, когда мамбела встал и бесшумно исчез в лесной чаще. Под конец Дебре сидел как на иголках, ожидая, что в любой момент подвергнется еще одному испытанию. И кто знает, выдержит ли он его на сей раз. Однако, к счастью, эти опасения не оправдались.
На обратном пути этнограф задал Бике Акиа давно вертевшийся у него на языке вопрос, с которым не решился обратиться к стражу Мбока:
— Неужели они сами верят в то, что могут перевоплощаться в леопардов?
— Речь идет не об этом. Коротко не объяснишь, но я все-таки попробую. Вы, европейцы, различаете в человеке тело и душу или, иными словами, материальное начало и мысль. Африканцы же считают, что он состоит из четырех элементов. Три из них присущи всем: тело, сердце и дыхание. Четвертый элемент — привилегии только посвященных, колдунов и людей-зверей. Он зовется «У». Это — некая таинственная сила, дающаяся человеку от рождения. Именно она позволяет ему общаться с дикими животными.