Страница 14 из 21
— Хочу, чтобы ты с ними договорился — пусть дадут мне возможность с кем-нибудь еще отделиться и работать в автономном режиме.
— Выйти из состава следственной группы?
— Вести расследование параллельно.
— Харри…
— Так уже было, когда мы брали Красношейку, помнишь?
— Харри, я не могу вмешиваться…
— Я хочу взять Беате Лённ и вместе с ней начать все с нуля. Иварссон уже успел зайти в тупик и…
— Харри!
— Да?
— Назови истинную причину.
Харри решил немного сменить тактику:
— Мне не выдержать совместной работы с этим крокодилом.
— С Иварссоном?
— Чувствую, скоро таких дров наломаю…
Брови Бьярне Мёллера сошлись у переносицы и взметнулись вверх, образуя букву V.
— Это что, угроза?
Харри положил руку Мёллеру на плечо:
— Окажи мне эту услугу, шеф, одну-единственную. И я никогда тебя больше ни о чем не попрошу. Никогда!
Мёллер недовольно хмыкнул. Сколько раз за последние годы ему приходилось из-за Харри класть свою голову чуть ли не на плаху, вместо того чтобы послушаться мудрых советов старших коллег и строить собственную карьеру, дистанцировавшись от этого своего непредсказуемого опера! Коль скоро речь шла о Харри Холе, единственное, что можно было сказать о нем наверняка, так это то, что в один прекрасный день он наломает дров. Однако, поскольку они с Харри удивительным образом умудрялись выходить сухими из воды, никто в отношении их жестких мер не принимал. До сих пор. Между тем интереснее всего был вопрос: зачем он все это делает? Мёллер покосился на Харри. Алкаш. Скандалист. Порой невыносимый наглый упрямец. И при этом — его лучший опер, не считая Волера.
— Только держи себя в узде, Харри. Иначе, клянусь, снова засуну тебя за письменный стол и запру. Понятно?
— Есть, шеф.
— Завтра у меня встреча с начальником Управления и с шефом уголовки. Посмотрим. Но я тебе ничего не обещаю, слышишь?
— Пока, шеф. Привет супруге.
По пути к выходу Харри обернулся:
— Кориандр там, слева, в глубине, на нижней полке.
После его ухода Бьярне Мёллер долго стоял, уставившись в свою корзинку. Он наконец понял, зачем ему все это нужно. Просто этот скандальный и упрямый алкаш ему нравился.
Глава 7
Белый король
Кивнув кому-то из завсегдатаев, Харри уселся за столик у одного из узких кривоватых окон, выходящих на улицу Вальдемара Тране. В углу у него за спиной красовалась большая картина: прогуливающиеся по площади Янгсторгет мужчины, бодро взмахивая цилиндрами, приветствуют идущих им навстречу дам, которые пытаются укрыться от жгучих лучей солнца под кружевными зонтиками. Невозможно представить себе большего контраста с вечной полутьмой и благоговейной послеобеденной тишиной, царящими в зале «Шрёдера».
— Отлично, что тебе удалось вырваться, — сказал Харри, обращаясь к уже сидевшему за столиком полноватому мужчине. По нему сразу было видно, что он не относится к числу завсегдатаев заведения. Причина крылась не в элегантном твидовом пиджаке, и даже не в галстуке-бабочке в красную крапинку. Просто на пропахшей пивом и покрытой черными пятнами от сигаретных окурков скатерти перед ним стояла белая чашка с чаем. Этим случайным посетителем был психолог Столе Эуне, один из лучших специалистов в стране, к услугам которого полиция Осло прибегала часто и даже весьма охотно. Правда, с некоторой долей опасения, поскольку Эуне, будучи до мозга костей порядочным человеком, рьяно заботящимся о поддержании собственного реноме, никогда не позволял себе в суде никаких высказываний, если они не были на все сто процентов подтверждены научными доказательствами. А поскольку в психологии вообще существует не так уж много доказательств чего бы то ни было, нередко случалось, что он, будучи свидетелем обвинения, становился лучшим помощником защиты: посеянные его выступлением сомнения истолковывались в пользу обвиняемого. Расследуя разного рода убийства, Харри так часто обращался к помощи Эуне, что уже стал считать его чуть ли не своим коллегой. Да и в вопросе лечения собственного алкоголизма Харри столь же слепо доверялся этому умному, душевному, чуть фатоватому упрямцу, так что в скором времени даже мог начать называть его своим другом.
— Так вот, значит, где твое убежище? — сказал Эуне.
— Угу, — подтвердил Харри и приподнял бровь, подавая знак Майе, которая тут же выскочила из-за стойки и скрылась на кухне.
— А это у тебя что?
— Японе. Чили.
По переносице Харри скатилась капля пота, на мгновение застыла на кончике носа и упала на скатерть. Эуне с удивлением посмотрел на влажное пятно.
— Плохо восстанавливается теплообмен, — пояснил Харри. — Я только что с тренировки.
Эуне сморщился:
— Как медик я, пожалуй, должен был бы аплодировать, но как философ ставлю большой знак вопроса — стоит ли подвергать организм таким испытаниям?
На столе перед Харри возникли стальной кофейник и чашка.
— Спасибо, Майя.
— Чувство вины, — продолжал Эуне. — Некоторые пытаются справиться с ним, придумывая себе различные наказания. Как ты, Харри, когда срываешься. В твоем случае алкоголь — не способ уйти от действительности, а радикальный способ самонаказания.
— Спасибо, я и раньше слышал от тебя этот диагноз.
— Так ты поэтому так усердствовал на тренировке? Угрызения совести?
Харри пожал плечами.
Эуне понизил голос:
— Ты что, так и продолжаешь думать об Эллен?
Взгляд Харри метнулся вверх и встретился с взглядом Эуне. Он медленно поднес чашку с кофе ко рту, долго пил и наконец с досадливой гримасой отставил ее в сторону.
— Нет, это не связано с делом Эллен. Там мы ни на шаг не продвинулись, но я убежден, вовсе не потому, что плохо сработали. Просто надо набраться терпения — рано или поздно что-нибудь обязательно появится.
— Хорошо, — сказал Эуне. — В том, что Эллен погибла, твоей вины нет. Твердо это запомни. И не забывай, все твои коллеги считают, что истинный ее убийца был пойман.
— Может, так. А может, и нет. Он мертв, так что спросить теперь не у кого.
— Не позволяй этому стать твоей идеей фикс, Харри. — Эуне сунул два пальца в кармашек своего твидового жилета, достал оттуда серебряные часы и бросил взгляд на циферблат. — Однако ты ведь едва ли хотел со мной поговорить о чувстве вины?
— Нет. — Харри вынул из кармана стопку фотографий. — Я хотел бы знать, что ты думаешь вот об этом.
Эуне взял снимки и начал просматривать.
— Похоже на ограбление банка. Не думал, что и это в компетенции убойного отдела.
— Посмотри на следующую фотографию — и получишь объяснение.
— Ну и что? Он указывает пальцем на камеру слежения.
— Извини, следующая.
— Ого! Неужели…
— Да. Вспышки почти не видно, это винтовка AG-3, но он только что выстрелил. Как видишь, пуля попала женщине точно в лоб. На следующей фотографии видно, как она выходит из затылка и застревает в деревянной панели рядом со стеклянным окошечком.
Эуне отложил снимки.
— Скажи на милость, Харри, почему вы вечно суете мне под нос эти ужасы?
— Чтобы ты был в курсе, о чем идет речь. Взгляни на следующий снимок.
Эуне тяжело вздохнул.
— Преступник завладел деньгами, — продолжал Харри, показывая фотографию. — Теперь единственное, что ему остается, — сбежать. Он профессионал, спокойный, решительный; у него больше нет никаких причин запугивать кого-то или к чему-то принуждать. И тем не менее он на несколько секунд откладывает бегство ради того, чтобы пристрелить служащую банка. Только из-за того, что управляющий потратил лишние шесть секунд, доставая деньги из банкомата.
Ложечка в чашке чая, стоящей перед Эуне, медленно рисовала восьмерку.
— И теперь ты пытаешься догадаться, какой у него был мотив?
— Ну, мотив-то есть всегда, просто часто сложно бывает понять, по какую сторону здравого смысла следует его искать. Какие будут предположения?
— Серьезное расстройство психики.