Страница 4 из 80
Но ко мне это не относится. В труппе Мелмора изучали не только актерское мастерство. Наивно считать, что маги всемогущи. Есть предел силы даже у самого могучего. На сегодняшний момент самый сильный маг не способен охватить поиском весь обитаемый мир. Максимум, на что он способен — обследовать одну — две страны за раз, и послать кому-нибудь сообщение, причем дней пять после этого придется восстанавливать силы, впав в каталептический транс! Да и природа нашего мира сопротивляется чужой, привезенной из-за морей, магии.
Есть и ограничивающие условия. Даже самому умелому мастеру Опознания надо знать полное имя разыскиваемого, а еще лучше — истинное имя. Если этого нет, требуется четкий образ, не затуманенный ухищрениями грима. Не смешите меня. Что такое внешность для мастера — полиморфа, способного менять облик одним движением бровей? Никакой магии, просто безупречное владение пластикой лица и тела. Ну и конечно природные способности к мгновенной смене кальки личности, к «зеркальной мозаике»…
Я и не говорю, что мое полное имя кому-то известно! Сайрина Эр-нани д'Эгуарра, истинно Гъяррета. Язык сломаешь запросто. Официальный тотем — ягуар. Унаследовала от матери.
Я резко распахнула глаза. Встала, разбрызгивая воду, и мимолетно окинула взглядом свое тело. Сильный и гибкий, хотя и тонкий инструмент, безупречное владение которым принесло неплохие дивиденды. Идеально — белую кожу портил только длинный шрам на бедре. Охватывающая кольцом левое плечо татуировка изображает сплетающихся в схватке кошек. Тонкая работа нашего художника, Авиола. Замечательный мастер, с одинаковой легкостью создававший декорации и придворные портреты. Он тоже остался в Ландехольте, при одном из тамошних баронов…
Лохань и лохмотья одежда отправились в коридор через приоткрытую дверь. Пусть об этом позаботятся слуги. Неторопливо и аккуратно разложила на кровати единственный запасной комплект одежды. Босиком прошлась по леденящему полу, задумчиво косясь на фамильный меч, последнее, что связывает меня с уничтоженным кланом. Промозглая сырость и холод от поднимавшегося за окном тумана пробирались в комнату сквозь незаметные щели, остужая разгоряченное тело и рождая в голове смутные образы и идеи.
Завтра отсюда выйдет Охотник.
Усталость ушла в горячую воду и возвратилась в кровь расчетливым азартом. Начнем! Осторожно присела на кровать и извлекла из сумки то единственное, чем должен дорожить профессионал моего типа. Простая темная деревянная шкатулка в локоть длинной и глубиной в ладонь. На крышке выгравирована роза — символ распавшейся труппы. От нажатия на одну из нижних дощечек та приоткрылась, и обложенное бархатом нутро продемонстрировало мне свое содержимое. Грим, краски и прочая дребедень в пузырьках, емкостях и баночках прекрасно перенесли путешествие. Самое лучшее, что создавал наш мир. Но не поэтому я никогда не расстаюсь со шкатулкой, хотя в верхнем отделении все же хранится целое состояние. Не по этому вожу ее в своих седельных сумках, создавая дополнительный груз для лошадей. Такая предусмотрительность, кстати, себя оправдала в Степи, когда пропало заводное животное.
Ну что же. Глубоко вдохнув, нащупала боковые грани у стоящей на коленях коробки и нажала. Из нижней части выдвинулась идеально подогнанная дощечка. Подцепив ее ногтем, осторожно потянула. На выехавшей полочке в бархатных ячейках покоились прозрачные флакончики из каленого стекла, за секрет содержимого которых кое-кто готов отдать руку. Или продать детей…
Начнем с лица. Из фиала с темной, густой жидкостью, пахнущей дегтем, по две капли в каждый глаз. Крепко зажмурилась, пережидая резкую боль и жжение. Через пару дней цвет радужки поменяется на совершенно обыкновенный тускло — зеленый, ничем не напоминая прежнюю прозрачную серость. Совершенно естественный для уроженца Хейхольта…
Из плоской коробочки взяла на пушистую кисточку из кошачьего волоса капельку легкой светло — желтой пудры. И, еле касаясь кожи мягким кончиком, принялась равномерно наносить ее на лицо. Изобретение старой Энрани, провоцирующее образование приятного глазу золотистого загара после суток, проведенных на солнце. Мой, правда, имеет не совсем здоровый зеленовато-желтый оттенок, будто у человека, страдающего морской болезнью в тяжелой форме. Водой не смывается и держится пару месяцев, не требуя подкрашивания. Методично и аккуратно я продолжила обрабатывать шею, грудь, спину и руки до середины плеча. Главное — не спешить, иначе загар ляжет неровно или останутся незакрашеные полосы. Да и экономить следовало. Дождавшись, когда пудра полностью впитается, я заплела длинные, почти до пояса, волосы в простую косу. Облачившись в легкое белье и длинную чистую рубашку, прилегла на жесткий узкий тюфяк, строго наказав себе проснуться на первой ложной заре, когда сойдет туман.
Сон пришел мгновенно…
***
Граница между степью и Степью. За моей спиной колосятся, шелестя острыми кромками, высокие травы. Я, спешившись, встречаю лицом к лицу догнавшего меня мага. Не успев совсем чуть-чуть… спрятаться, укрыться, исчезнуть в тени Степи, глушащей всю чуждую ей магию. Усталые мои лошадки лениво паслись на серой траве.
Вот он. Высокий, в пропыленной дорожной мантии, смуглый и надменный потомок завоевателей, пришедших на нашу землю, когда нам она уже не была нужна.
Этот молодой самоуверенный маг принял послание в последнем на моем пути городке — Сэнде. И бросился вдогонку, соблазнившись суммой обещанной награды. Вот! Догнал, торжествующе улыбаясь, и, вытянув вперед руку, что-то повелительно сказал. Знакомая боль магии Принуждения скрутила мышцы, заставляя делать шаг вперед. Но за моей спиной колыхались высокие травы. В другом месте, в иное время, я ничего не смогла бы сделать. Но это граница… граница между невозможным и необыкновенным… Да и какая мать даст в обиду свое непутевое дитя?
Я замерла, скрючившись, цепляясь разумом за истончившуюся кромку. На тонком аристократическом лице мага нарисовалось недоумение. Как же так? Неужели до сих пор тебе никто не противился? Увы… Из его рта полился незнакомый речитатив, перебиваемый моим тихим шепотом.
«Мать моя, Степь, боги мои, Гром и Молния, дочь ваша, Гьяррета хальда, просит помощи вашей. Наполните силой руки мои, напоите силой уста мои, дайте силу телу моему, противостоять врагу моему!» — я выпрямилась, улыбаясь торжествующе. Вуаль всколыхнулась, выплескивая в реальность сгусток силы с Изнанки, наполнивший мое тело пьянящей легкостью. Страх плесканул сероватой бледностью на лицо противника. Ты никогда не встречал хальдов? Что ж, этот урок познания будет стоить тебе жизни. Да и жадность должна быть наказуема. Я вскинула руки и с пальцев сорвалась ослепительно- белая молния, сметая неудачливого мага с лошади. Все…
Тут же навалилась камнем усталость. А до ноздрей донесся вовсе не аппетитный запах хорошо прожаренного человеческого тела. Лошадь испуганно унеслась вдаль, мои флегматичные животные, даже не дрогнув, продолжали пастись на самом краю границы.
Через силу передвигая ноги, двинулась в сторону трупа.
Как бы не воспевали мы, менестрели, битвы великих магов, никогда не упоминали, что дело это грязное и неаппетитное… Преодолевая тошноту, посмотрела на дело рук своих. Обгоревшие обрывки плаща покрывали практически обугленное тело, которое не сохранило даже сходства с живым человеком. Обгоревший череп медленно повернулся в мою сторону, блеснув уцелевшими зубами. Челюсть медленно шевельнулась и хриплый голос прошелестел:
— Проснись…
***
Судорожно подскочив в постели, я очнулась. Несмотря на ночную прохладу, тело было покрыто блестящей пленкой пота. Такого не было! Да, я убила того мага, воззвав к легендарным силам предков. Но он не оживал, нашептывая мне что-то непонятное. Тогда, проблевавшись, я оттащила труп за границу и напоила его кровью Степь,[2] что позволило мне пересечь ее практически без потерь. Потом полдня провалялась без сознания, пережидая сильнейший магический откат. И все! Никаких разговоров с мертвецами! Такие сны не посылаются просто так…
2
Напоить Степь или травы кровью — чаще символическое действие. В данном случаетело после соответствующей просьбы было поглощено целиком, без остатка. Кровь соответственно, тоже. Хотяежеутреннее и ежевечернее пролитие крови путника служит относительной гарантией безопасности… Трава, кстати, тоже порождение Степи, и, получив свою долю подношения, не трогает ни лошадь, ни человека.