Страница 5 из 11
– 'пакойна! 'пакойна! – засмеялась Салли в ответ, ставя на стол полные кружки. – Не понимаю, зачем так спешить? Или у тебя подыхает бабка, и тебе так хочется посмотреть, как она испустит последний вздох, что ты прямо сгораешь от нетерпения? Сколько живу, подобной спешки не видела!
Острота вызвала веселое одобрение собравшихся и дала пищу немалому количеству новых шуток. Но Салли вдруг будто забыла обо всех своих сковородках и горшках. Казалось, она не замечает ни веселого оживления по поводу бабушки Джимми, ни тяжелых клубов крепкого табачного дыма. Все ее внимание было приковано к молодому человеку с вьющимися волосами и пылким взглядом синих глаз.
Мистер Джеллибенд, хозяин «Отдыха рыбака», «медовый князь», местный туз, стоял, широко расставив ноги, с длинной глиняной трубкой в зубах, лицом к очагу, так же как некогда здесь стояли его отец, его дед, его прадед. Массивная фигура, добродушное лицо, небольшая лысина на макушке – он представлял собой настоящего сельского Джона Булля тех дней, дней наивысшего политического расцвета острова, когда для любого англичанина, будь он лорд или йомен, весь европейский континент был вертепом разврата и Англия оставалась единственным местом, где еще можно было укрыться от каннибалов и дикарей.
Он стоял, гордый собой, твердо опираясь на ноги, с трубкой, как у церковного старосты, презирая все и вся вокруг и не считая нужным заботиться о чем-либо или о ком-либо в доме. На нем был классический алый жилет с блестящими медными пуговицами, штаны из бумажного бархата, серые шерстяные чулки и щегольские туфли с пряжками, весьма характерные для всякого уважающего себя трактирщика в Великобритании тех времен. И хотя на округлые плечи очаровательной, выросшей без матери Салли свалилась работа, которую впору бы делать четверым, он предпочитал обсуждать политические проблемы нации с наиболее привилегированными из своих гостей.
Зал, освещенный двумя начищенными до блеска лампами, свисающими с балок, выглядел приветливо и уютно, особенно в те смутные времена. Сквозь плотные клубы табачного дыма маячили раскрасневшиеся физиономии завсегдатаев, довольных всем вокруг и самими собой. Салли шутила по поводу того, как мистер Гарри Уэйт прекрасно использовал то короткое время, в которое она была склонна жалеть его. Заведение мистера Джеллибенда предназначалось в основном для рыбацкой братии, для людей, которые, как известно, выпить не дураки, ибо соль, что пропитывает их в море, предъявляет свой счет их глоткам на берегу. На самом же деле «Отдых рыбака» служил местом встреч не только для этого сброда, но и для всех проезжающих через Канал в ту и другую сторону, а поскольку побережья Дувра и Лондона превратились в сплошной постоялый двор, никто не мог миновать мистера Джеллибенда, его французских вин и его прекрасного домашнего эля.
Сентябрь 1792 года близился к концу, и погода, которая на протяжении всего месяца была сухой и теплой, вдруг резко изменилась. Потоки дождя за последние два дня затопили весь юг Англии, грозя уничтожить урожай груш, яблок, поздних слив и других столь любимых англичанами фруктов, которые, падая, бились в окна или попадали в дымоходы, не давая скучать горящему в очагах огню.
– Господи, помилуй! Видели ли вы когда-нибудь такой сухой сентябрь, мистер Джеллибенд? – спросил мистер Хэмпсид.
Он сидел на почетном месте у очага, поскольку был известен как важная и значительная персона не только в «Отдыхе рыбака», где мистер Джеллибенд всегда предоставлял ему особое место как своему постоянному собеседнику, но и по всей округе – своей ученостью, а особенно толкованием Священного писания, чем внушал не только уважение, но еще и некий благоговейный ужас. В одной руке он держал трубку, другая скрывалась в глубоком кармане рабочих штанов из бумажного бархата, а взгляд был прикован к стекающим по оконным переплетам потокам дождя.
– Нет, – философски ответил ему мистер Джеллибенд, – едва ли припомню подобное, мистер 'эмпсид. А я, уже лет шестьдесят живу в этих краях.
– О, но вряд ли вы помните первые из этих шестидесяти, мистер Джеллибенд, – отпарировал мистер Хэмпсид. – Такая погода была здесь, когда Я был маленьким, а я здесь живу уже лет семьдесят пять, пожалуй.
Очевидность этого утверждения показалась мистеру Джеллибенду настолько неоспоримой, что он даже не попытался прибегнуть к каким-нибудь контраргументам.
– Можно подумать, сейчас скорее апрель, чем сентябрь, – продолжал мистер Хэмпсид, следя, как в огонь с шипением падают капли.
– Да, пожалуй. И все-таки, как вы считаете, мистер 'эмпсид, каким будет наше новое правительство?
Мистер Хэмпсид покачал головой, весьма умудренной глубокими сомнениями относительно британского климата и британского правительства.
– А ничего я не считаю. О таких бедняках, как мы с вами, в Лунноне некому позаботиться, я об этом уже давно знаю и особо по этому поводу не скорблю. Гораздо больше беспокойства мне доставляет то, что в сентябре вдруг наступает настолько сухая погода, что все мои фрукты гниют, буквально сдыхают, как первенец гуптиановой мамаши; и ничего не поделаешь, их теперь ничем невозможно спасти. Прости, Господи, всех этих жидов, торговцев и прочий сброд, которые со своими апельсинами и всякой другой привозной богомерзкой дрянью совсем отбивают охоту покупать наши славные английские яблоки и груши. В Священном писании по этому поводу говорится…
– Совершенно с вами согласен, мистер 'эмпсид, – произнес Джеллибенд. – И все-таки, как вы считаете, эти французские черти за Каналом уже поубивали своих дворян и короля в придачу, а мистер Питт, и мистер фокс, и мистер Бурк все никак не могут поладить между собой. «Пусть они убивают друг друга», – говорит мистер Питт. «Остановите их», – говорит мистер Бурк. Но истинный англичанин послал бы их всех катиться своей проклятой дорогой.
– А я считаю, пусть они все убивают друг друга сколько хотят, будь они трижды прокляты! – с пафосом заявил мистер Хэмпсид. Порой он все-таки соглашался с политическими прозрениями своего друга, хотя и всегда сомневался в их глубине, что неизменно давало ему возможность высказывать все новые и новые перлы, прославившие мистера Хэмпсида на всю округу и приносившие ему немало кружек бесплатного эля в «Отдыхе рыбака». – Пусть, пусть они убивают друг друга, – повторил он снова, – но такие дожди в сентябре, Господи, помилуй, противны не только закону человеческому, но и Священному писанию, в котором говорится…
– Ой, господи, мистер 'арри, уймите свои руки! – Это неожиданное восклицание Салли весьма пагубно отразилось на ее флирте; не дав возможности набравшему полную грудь воздуха мистеру Хэмпсиду блеснуть своим толкованием Священного писания, она заслужила целый ушат отцовского гнева на свою бедную голову.
– Не время, не время, девочка моя, – пробурчал он, всеми силами пытаясь придать добродушному лицу гневное выражение. – Оставь этого наглого молодца, ступай на кухню и займись делом.
– Но все уже сделано, папа…
Однако мистер Джеллибенд был неумолим. У него имелись свои представления по поводу будущего своей единственной жизнерадостной дочери, которая в скором времени с Божьей помощью должна была стать владелицей «Отдыха рыбака», и ему вовсе не хотелось, чтобы она вышла замуж за кого-нибудь из этих парней, добывающих пропитание сетями.
– Послушай-ка меня, моя девочка, – продолжил он тем спокойным тоном, которого в харчевне никто никогда не смел ослушаться, – самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это приготовить ужин лорду Тони; я думаю, он был бы очень доволен. И хватит об этом. Салли неохотно повиновалась.
– А что, мистер Джеллибенд, вы ждете сегодня ночью каких-нибудь важных гостей? – спросил Джимми Питкин в надежде отвлечь внимание хозяина от только что происшедшей сцены.
– Да, жду, – ответил Джеллибенд. – Я жду друзей лорда Тони, весьма знатных особ с того берега, которым наш молодой лорд и его друг сэр Эндрью Фоулкс вместе с другими джентльменами помогают спастись от этих чертовых головорезов.