Страница 9 из 24
Живка. То есть как это подумать?
Васа. Ну так, позаботиться! Для чего же ты стала министершей, если не будешь заботиться о своей родне. Не говори, что тут слишком много забот и что этого нельзя сделать. Среди нас нет никого, кто мог бы стать государственным советником, архиереем или кем-нибудь в этом роде, но у всех есть какие-то мелкие желания, мелкие требования и, право, Живка, тебе надо о них позаботиться.
Живка. Вот именно, как же, только мне о них и заботиться!
Васа. Не говори так, Живка, послушай меня! Запомни, что я скажу: никто на свете не может так навредить, как родня, никто не сможет так опозорить, оговорить и обругать, как родня. Говорят, опасно попасть в газеты! Но что там газеты, они гораздо менее опасны, чем родственники. Поэтому, знаешь, с родней лучше добром. Наконец, такой порядок существует. Каждый министр прежде всего заботится о своей родне, а потом уж о государстве. В конце концов родня-то его и связывает с государством.
Живка. Неужели ты думаешь, что я посажу себе на шею всю нашу родню?
Васа (вынимает записку). Нас не так уж много. Вот, видишь, я сделал список – всего девятнадцать человек
Живка. Откуда девятнадцать, побойся бога, Васа. Ведь это целое войско. Кого же ты сюда понаписал?
Васа (читает). Тетя Савка.
Живка. Ох, уж эта тетя Савка! Дала взаймы двести динаров и тоже сюда влезла. Отдам ей двести динаров – и хватит с нее.
Васа (читает). Свояченица Соя.
Живка. Вычеркни. Она сказала, что я сплетница.
Васа. Не делай этого, Живка. Это она говорила раньше, пока ты не была министершей, а теперь, уверяю, она ни за что бы так не сказала. А потом нельзя же обращать внимание на слова родни. Ведь и ты про меня говорила, что я кабацкий завсегдатай и прохвост, а видишь я это близко к сердцу не принимаю. Верно, из-за этого я к тебе и в дом не ходил, но, когда ты стала министершей, первым поспешил тебя поздравить.
Живка. А кого ты еще вписал?
Васа. Тетку Дацу и ее дочь Христину.
Живка. А-а… ту, что держала на аттестат?
Васа. Ну да!
Живка. А чего ей нужно? Выдержала экзамен, ну и на здоровье.
Васа (читает). Иова Поп Арсин.
Живка. Тот, что с каторги?
Васа. Да. (Читает.) Пера Каленич.
Живка. Это еще кто?
Васа. Не знаю, но он говорит, что он наш родственник.
Живка (повторяя про себя). Пера Каленич? По правде говоря, я никогда не слыхала, что у нас есть такой родственник – Пера Каленич.
Васа. И я не слыхал, Живка, он говорит:»Дядя Баса, мы родственники».
Живка. А что, он стал родственником после того, как я стала министершей, или раньше тоже им был?
Васа. Я его никогда не слыхал и не видал.
Живка. Ладно, дядя Васа, что ты теперь хочешь с этим списком делать?
Васа. Хочу, чтобы ты их приняла, Живка.
Живка. Кого?
Васа. Родню. Ты их примешь, каждый пусть скажет, что ему надо, а мы посмотрим, что можно будет сделать. Все жалуются, что, когда они к тебе пришли, ты не захотела их принять.
Живка. Неужели весь список принимать? На это понадобится десять дней, а у меня столько дел, что некогда пообедать как следует.
Васа. А принять надо. Раз нельзя по-другому, я, если хочешь, соберу их вместе, и ты примешь всех сразу. Хочешь?
Живка. Ну, так еще можно. Но только пусть не обижаются, что я их приму всех скопом.
Васа. Я скажу, что сейчас ты иначе не можешь. А попозже, когда народ схлынет, как-нибудь еще позовешь.
Живка. Ладно, пусть приходят завтра после полудня.
Васа. Хорошо, завтра! Ну, спасибо, Живка. А то мне невозможно мимо них спокойно пройти. Раз я к тебе всех ближе, все ко мне: «Что же это, дядя Васа, почему нам нельзя прийти к Живке?» Окружили меня, как будто я сам – министерша. Пойду сию минуту всех обегу и назначу свидание. Значит, до завтра?
Живка. Ладно!..
Васа. Это лучше всего. Соберу всех вместе, всю родню, а ты сделай, что можешь, а не сможешь – пообещай. Знаешь, ведь иной раз и обещанья хватит. Ну, привет Даре и зятю. До свидания! (Уходит.)
Живка, Нинкович.
Анка приносит визитную карточку.
Живка (читает). А, господин Нинкович? Проси.
Анка пропускает в дверях доктора Нинкович а, уходит.
Нинкович (прифранчен, выбрит, напудрен. Ни ногах белые гетры, на руках перчатки, в петлице цветок). Целую ваши руки, сударыня. (Целует ей руку.) Я осмелился на ваше приглашение…
Живка. Благодарю вас! Садитесь, пожалуйста! Я вас побеспокоила…
Нинкович. Для меня это большая честь!
Живка. Я хотела просить вас об одной услуге…
Нинкович. Можете на меня вполне рассчитывать, сударыня. Же сви ту та фе а вотр диспозисион![1]
Живка. Говорят, вы знаете все правила… Ну, как это сказать…
Нинкович. Правила хорошего тона; ле бон тон ди гран монд.[2] О, сударыня, хороший тон – для меня почти воздух, без него я не могу дышать, аристократизм – моя натура.
Живка. Вы понимаете, я должна у себя принимать. Думаю завязать отношения со здешними иностранными посланниками и хочу завести в моем доме хороший тон.
Нинкович. Это вам подойдет. Поверьте, вы хорошо сделали, что обратились ко мне.
Живка. Да, мне говорили…
Нинкович. Госпожа Драга, пока была министершей, ни одного, даже самого маленького шага не делала, не посоветовавшись со мной. Я составлял ей меню ужинов, обедов, по моему вкусу она обставила свой будуар, я устраивал ее приемы, выбирал туалеты. У меня, знаете, особо изысканный вкус. Ен гу парфе.[3] Живка. Скажите пожалуйста! А я как раз думаю сделать себе вечернее платье.
Нинкович (осматривает ее с видом знатока). Грис пале.[4] Светло-серое с отливом в голубизну ясного неба, крепдешин, немножко чего-нибудь розового, можно чуть-чуть отделать на рукавах и отворотах, или карманы в цвет… Не знаю, посмотрим… надо чем-нибудь немного оттенить…
Живка. Поедемте вместе со мной к портнихе
Нинкович. С величайшим удовольствием!
Живка. А что вы еще рекомендуете мне для хорошего тона?
Нинкович. Ах, да… главное. Се ла шоз пренсипал.[5]
Живка. Я сегодня вставила золотой зуб.
Нинкович. Хорошо сделали, в этом есть шик, это придает улыбке шарм.
Живка. Расскажите мне все, что относится к хорошему тону и что еще надо сделать. Я все исполню.
Нинкович. Знаете ли вы какую-нибудь игру в карты?
Живка. Знаю, в «жандарма».
Нинкович. Ах, нет!.. Вы должны научиться играть в бридж.
Живка. Во что?
Нинкович. В бридж. Без бриджа невозможно представить себе даму высшего общества. Особенно если вы намерены принимать у себя дипломатический корпус. Дипломатический корпус без бриджа – это не дипломатический корпус.
Живка (не совсем уверенно). О да!
Нинкович. Госпожа, разумеется, курит?
Живка. Вот уж нет! Я и дыма-то не выношу.
Нинкович. Придется, сударыня, научиться, ведь нельзя себе представить светскую даму без папиросы.
Живка. Боюсь задохнуться от кашля.
Нинкович. Ну, знаете, ради хорошего тона можно и потерпеть. Ноблес оближ.[6] И еще, сударыня, если только вы разрешите спросить вас кое о чем?…
Живка. Это тоже для хорошего тона?
Нинкович. Да, сударыня. Только этот вопрос, как бы сказать… не поймите меня дурно, вопрос очень деликатен… Ин кестион ту та фе дискрет.[7]
Живка. Пожалуйста!
Нинкович. Есть у госпожи любовник?
Живка (удивлена и оскорблена). Как? Ию, за кого вы меня принимаете?
Нинкович. Я вас предупредил, что вопрос очень деликатен, но, если вы хотите быть светской дамой, ин фам ди монд,[8] вы должны иметь любовника.
1
Je suis tout а fait а votre disposition (фр.)– я весь в вашем распоряжении.
2
Le bon ton du grand monde (фр.) – хороший тон высшего света.
3
Un goût parfait (фр.) – прекрасный вкус.
4
Gris pâle (фр.) – бледно-серое.
Здесь, как и в пьесе «Мистер Доллар», действующие лица говорят по-французски с очень плохим произношением. (Прим. ред.)
5
C'est la chose principale (фр.) – это главное.
6
Noblesse oblige (фр.) – положение обязывает.
7
Une question tout а fait discrète (фр.) – вопрос совсем скромный.
8
Une femme du monde (фр.) – светская женщина.