Все, что блестит

– О, абсолютно всем. У нас никогда не было секретов друг от друга.

– Это – ложь, – прошептала я.

Месье Поулк поднял брови. Бо повернулся ко мне. По его глазам было видно, что он хочет, чтобы я рассказала месье Поулку правду. До сих пор я надеялась, что мне не придется делать этого. Это казалось таким предательством по отношению к Полю.

– Он когда-нибудь обсуждал с вами этот искусный план подменить свою жену женой месье Андреа, после того как она заболела энцефалитом?

– Нет. Поль очень любил Руби, к тому же он был гордым молодым человеком, а также и религиозным.

Он бы не отказался от любимой женщины ради того, чтобы другой мужчина был счастлив во грехе, – сказала она высокомерно. – Он венчался с Руби в церкви, после того как осознал, что это надлежит сделать. Я помню, как он рассказал мне, что собирается сделать это. Конечно, я была огорчена, что он зачал внебрачного ребенка, но рада, что он собирается поступить правильно с моральных позиций.

– Она была огорчена, – пробормотала я. – Да она извела его. Она…

– Ш-шш, – остановил меня месье Поулк. Похоже было, что он, как и все, заворожен ее рассказом и не хочет упустить ни одной подробности.

– И после того как они поженились, вы, ваш муж и ваши дочери приняли Руби и Перл в свою семью, верно?

– Да. Мы собирались на семейные обеды. Я даже помогла ей обставить и оформить дом. Я была готова на все, лишь бы мой сын был счастлив и рядом со мной, – продолжала она. – Я хотела для него того, чего он сам хотел. И он души не чаял в ребенке. О, как он боготворил нашу ненаглядную внучку. У нее – его лицо, его глаза, его волосы. Когда я видела, как они гуляют по саду или как он катает ее на пироге по каналам, сердце мое наполняла радость.

– Значит, у вас нет никаких сомнений, что Перл его дочь?

– Никаких.

– И он вам ничего обратного не говорил?

– Нет. Зачем бы ему было жениться на женщине с чужим ребенком? – спросила она.

Головы согласно закивали.

– Во время болезни Руби Тейт вы часто посещали их дом?

– Да.

– И он как-нибудь дал вам понять, что беспокоится о здоровье не жены, а ее сестры? – настойчиво задавал вопросы месье Вильямс.

– Нет. Напротив, любой, кто видел моего сына в этот период испытаний, может под присягой показать, что он так скорбел, что от него осталась одна оболочка. Он забросил работу и начал пить. Он постоянно пребывал в депрессии. Это разбивало мне сердце.

– Почему он не поместил свою жену в больницу?

– Он не мог вынести ни малейшей разлуки с ней. Он постоянно был рядом, – сказала мадам Тейт. – Вряд ли он стал бы так себя вести, не будь это Руби, – добавила она, насмешливо глядя на меня.

– Почему вам пришлось обращаться в суд за повесткой, чтобы забрать свою внучку?

– Эти люди, – проговорила Глэдис Тейт, выплевывая слова в нашу сторону, – отказались вернуть мне Перл. Они прогнали с порога моего адвоката и няню. И все это, – простонала она, – пока я оплакивала ужасную смерть своего сына, моего маленького мальчика.

Она разразилась слезами. Месье Вильямс быстро подал свой платок.

– Простите, – простонала она.

– Ничего. Успокойтесь, мадам.

Глэдис вытерла щеки, всхлипнула и втянула в себя воздух.

– С вами все в порядке, мадам Тейт? – спросил судья Барроу.

– Да, – ответила она слабым голосом.

Судья Барроу кивнул месье Вильямсу, который выступил вперед, чтобы продолжить.

– Недавно месье и мадам Андреа приезжали к вам домой, не так ли? – спросил он.

Она сверкнула на нас взглядом.

– Да.

– И чего же они хотели?

– Хотели совершить сделку, – сказала она. – Они предложили пятьдесят процентов имущества моего сына, если я не буду настаивать на этом судебном слушании и просто отдам им Перл.

– Что? – заикаясь, произнес Бо.

– Она лжет! – выкрикнула я. Судья постучал своим молотком.

– Я предупреждал вас. Никаких эмоциональных всплесков, – упрекнул он.

– Но…

– Спокойно, – приказал месье Поулк.

Я сдалась, забилась в свое кресло с полыхающим от гнева лицом. Неужели нет границ, которые бы она не перешагнула в своем желании отомстить?

– Что же произошло потом, мадам? – спрашивал далее месье Вильямс.

– Я, конечно, отказалась, и они пригрозили потащить меня в суд, что и сделали.

– Больше вопросов нет, ваша честь, – заявил месье Вильямс.

Судья сурово посмотрел на месье Поулка.

– У вас есть вопросы к этой свидетельнице?

– Нет, ваша честь.

– Как же так?! Надо заставить ее взять свою ложь назад, – потребовала я.

– Нет. Лучше от нее избавиться. На ее стороне всеобщее сочувствие. Даже судьи, – посоветовал месье Поулк.

Месье Вильямс помог мадам Тейт встать со свидетельского места и сопроводил ее назад к креслу. Часть публики откровенно плакала.

– Сегодня вам ребенка не получить, если вы вообще его когда-нибудь получите, – проворчал месье Поулк.

– О Бо, – всхлипнула я. – Она выигрывает. Она будет ужасной бабушкой. Она не любит Перл. Она же знает, что Перл – не ребенок Поля.

– Месье Вильямс? – обратился судья.

– Больше никаких свидетелей, никаких доказательств, ваша честь, – уверенно ответил тот.

Месье Поулк откинулся, сложив руки на животе, с хмурым лицом. Я посмотрела на Глэдис в другом конце зала, она собиралась уходить с победой. Октавиус по-прежнему не отрывал взгляда от стола.

– Вызовите еще одного свидетеля, месье Поулк, – воскликнула я в отчаянии.

– Что такое?

Бо взял меня за руку. Мы пристально посмотрели друг другу в глаза, и он кивнул. Я опять обратилась к нашему адвокату.

– Вызовите еще одного свидетеля. Я скажу вам, какие вопросы задать, – сказала я. – Вызовите Октавиуса Тейта.

– Сделайте это! – твердо приказал Бо.

Месье Поулк медленно, неохотно, настороженно и неуверенно поднялся с места.

– Месье Поулк? – спросил судья.

– У нас есть еще один свидетель, ваша честь, – произнес он.

Судья выглядел недовольным.

– Очень хорошо. Давайте покончим с этим делом. Вызовите вашего последнего свидетеля, – сказал он, подчеркивая слово «последний».

– Мы вызываем месье Тейта.

По залу прошел шорох изумления.

Я судорожно написала записку. Судья стукнул молотком и бросил гневный взгляд на толпу, которая тут же притихла. Никто не хотел быть удаленным из зала. Октавиус, пораженный звуком своего имени, медленно поднял голову и огляделся, как будто только сейчас понял, где находится. Месье Вильямс наклонился, чтобы шепнуть ему напоследок какие-то наставления. Я передала свои вопросы месье Поулку, который быстро пробежал их и взглянул на меня.

– Мадам, – предупредил он, – вы можете потерять последнее сочувствие, если это окажется неправдой.

– У нас здесь нет сочувствующих, – ответил за меня Бо.

– Это так, – тихо согласилась я.

Октавиус, не поднимая головы, медленно подошел к месту свидетеля. Во время присяги он произносил слова очень тихо. Я видела, каким грузом они ложились на его сердце. Он быстро сел, откинувшись, словно боялся, что может рухнуть на пол. Месье Поулк поколебался, потом молча пожал плечами и сделал шаг вперед.

– Месье Тейт, после того как ваш сын впервые сделал предложение Руби Дюма, вы нанесли ей визит и просили ее отказаться?

Октавиус взглянул в сторону Глэдис и вновь опустил глаза.

– Сэр? – спросил месье Поулк.

– Да.

– Почему?

– Я думал, Поль еще не готов к браку, – ответил он. – Он только начинал свой нефтяной бизнес и только что отстроил свой дом.

– Это представляется хорошим временем, чтобы подумать о женитьбе, – возразил месье Поулк. – Не было ли другой причины, по которой вы просили Руби Дюма отказаться от его предложения?

Октавиус опять посмотрел на Глэдис.

– Я знал, что моей жене это было неприятно, – ответил он.

– Но ваша жена только что показала, что была рада, что Поль поступает правильно, и засвидетельствовала, что полностью приняла Руби Дюма в свою семью. Разве это было не так, месье?