Все, что блестит

– Пожалуйста, назовите ваше имя, сэр.

– Я – Брюс Бристоу.

– И вы были женаты на ныне покойной мачехе Руби и Жизель Дюма?

– Да, был.

– Как давно вы знаете близнецов?

– Порядочно, – ответил он, глядя на меня и улыбаясь. – Несколько лет. Я служил у месье и мадам Дюма около восьми лет до кончины господина Дюма.

– После чего вы женились на Дафни Дюма и стали практически отчимом близнецов Руби и Жизель?

– Да, верно.

– Значит, вы их хорошо знали?

– Очень хорошо. Интимно, – добавил он.

– Как единственный, оставшийся в живых родитель близнецов, вы можете заверить суд, что умеете их различать?

– Конечно. Жизель, – сказал он, снова глядя на меня, – обладает совершенно иным характером, более, скажем так, независимым. Руби была невинной, робкой, с тихим голосом.

– У вас есть юридические проблемы с теперешними владельцами «Дюма Энтерпрайзез» – Бо и Жизель Андреа? – спросил месье Вильямс.

– Да, сэр. Они вышвырнули меня из бизнеса, – сказал он, пожирая нас глазами. – После стольких лет преданной службы они решили дать ход глупому брачному контракту между мной и моей покойной женой. Они своими манипуляциями лишили меня моего положения по праву и выкинули на улицу, превратив в нищего.

– Он лжет, – прошептал Бо месье Поулку.

– Вам следовало мне все о нем рассказать, – ответил тот. – Я ведь спрашивал вас, есть ли что-нибудь еще.

– Кто знал, что Глэдис Тейт отыщет его?

– Скорее всего, он нашел ее, Бо, – возразила я. – Из мести. Они – два сапога пара.

– Эта женщина, которую вы видите перед собой, сэр, – сказал месье Вильямс, поворачиваясь ко мне, – участвовала во всем этом непосредственно?

– Да. Я недавно приходил к ней с мольбами, а она буквально выгнала меня из дома, который прежде был моим собственным, – ответил он.

– Итак, – заключил, удовлетворенно улыбаясь, месье Вильямс, – это не была робкая, невинная женщина.

– Едва ли, – заявил Брюс, сам расплываясь в улыбке и глядя на судью, который обратил свой испытующий взгляд на меня.

– И все же, сэр, я могу себе представить, что близнецу удалось одурачить кого-то и заставить поверить, что это не он, – сказал месье Вильямс. – Она могла разыграть хорошо продуманный спектакль и сказать все нужные слова, чтобы убедить вас, что это – ее сестра.

– Полагаю, что так, – согласился Брюс.

«Почему это месье Вильямс жалует нас своим сомнением?» – хотела бы я знать, но это был лишь первый звонок. Я вся сжалась внутри и с такой силой сцепила руки, что пальцы окаменели.

– Тогда как же вы можете быть уверены, что недавно спорили с Жизель, а не с Руби?

– Мне стыдно сказать, – ответил Брюс, потупив взор.

– Боюсь, тем не менее мне придется спросить вас, сэр. Здесь решается судьба ребенка, не говоря уже об огромном состоянии.

Брюс кивнул, втянул в себя воздух и вскинул глаза кверху, как будто разглядывая ангела на потолке.

– Я однажды позволил своей падчерице Жизель соблазнить себя.

Аудитория разом охнула.

– Как я уже говорил, она была очень независимой и светской, – добавил он.

– Кто-нибудь еще знал об этом, месье?

– Нет, – ответил Брюс. – Я этим не гордился.

– Но эта женщина дала вам понять, что ей это известно?

– Да. Она упомянула об этом во время нашей ссоры и пригрозила, что использует это против меня, если я только окажу какое-либо сопротивление усилиям ее и ее мужа лишить меня принадлежащего мне по праву положения. При таких обстоятельствах я подумал, что лучше побыстрее удалиться и начать жизнь заново.

– Однако, – продолжил он, глядя на мадам Тейт, – когда я услышал, что они теперь затевают, мне пришлось вступиться и выполнить свой долг, независимо от того, как это скажется на моей репутации.

– Итак, вы под присягой заявляете суду, что эта женщина, которая представилась как Руби Тейт, знала интимные подробности ваших с Жизель отношений, которые могли быть известны лишь одной Жизель.

– Правильно, – ответил Брюс и удовлетворенно откинулся.

– Он делает это потому, что мы заставили его выйти из бизнеса, – прошептал Бо месье Поулку. – Они с Дафни занимались незаконными финансовыми операциями.

– Вы готовы раскрыть все это? – спросил месье Поулк.

Бо посмотрел на меня.

– Да. Мы пойдем на все. – И начал быстро писать месье Поулку свои соображения.

– У меня больше нет вопросов к свидетелю, ваша честь, – сказал месье Вильямс и вернулся к своему столу, где сидела уже окрепшая Глэдис Тейт. Она посмотрела в мою сторону, холодно улыбнулась, и опять мороз побежал у меня по спине.

– Месье Поулк, вы желаете задать этому свидетелю вопросы?

– Да, ваша честь. Одну минуту, если позволите, – добавил он, пока Бо заканчивал свои заметки. Месье Поулк собрал их и встал.

– Месье Бристоу, почему вы не оспаривали в законном порядке действия, предпринятые против вас, чтобы удалить вас из «Дюма Энтерпрайзез»?

– Я уже говорил… существовало неблагоприятное брачное соглашение, и моя падчерица Жизель меня шантажировала.

– Вы уверены, что ваше нежелание предпринять ответные действия не имело ничего общего с финансовой деятельностью, которой вы занимались с Дафни Дюма?

– Нет.

– Вы хотите, чтобы эти операции были рассмотрены в суде?

Брюс слегка передернулся.

– Я ничего дурного не делал.

– А вы не пытаетесь здесь отомстить за то, что вас вывели из бизнеса?

– Нет. Я здесь для того, чтобы сообщить правду, – твердо заявил Брюс.

– Вы потеряли недавно коммерческую собственность в Новом Орлеане, потому что на нее был наложен арест банком?

– Да.

– Вы ведь потеряли приличный доход и удобный образ жизни, не так ли?

– У меня сейчас хорошая работа, – настаивал Брюс.

– Которая не дает вам и четверти того, что вы имели, пока вас не попросили покинуть «Дюма Энтерпрайзез», верно?

– Деньги еще не все, – надменно заявил Брюс.

– Вы преодолели свою тягу к алкоголю? – настойчиво продолжал месье Поулк.

– Возражаю, ваша честь, – вступил месье Вильямс, вставая. – Личные проблемы месье Бристоу не имеют отношения к свидетельским показаниям по данному делу.

– Имеют прямое отношение, если он надеется выиграть и если он – алкоголик, которому нужны деньги для его недуга, – заявил месье Поулк.

– Вы обвиняете моих клиентов в подкупе этого человека? – вскричал месье Вильямс, указывая на Брюса.

– Достаточно, – произнес судья. – Возражение принято. Месье Поулк, у вас есть еще вопросы, относящиеся к делу?

Месье Поулк подумал с минуту, а потом покачал головой.

– Нет, ваша честь.

– Прекрасно. Спасибо, месье Бристоу. Вы можете идти. Месье Вильямс?

– Я бы хотел вызвать мадам Тейт, ваша честь. Глэдис медленно поднялась, как будто ее не пускал огромный груз на плечах. Она приложила к глазам бежевый шелковый платок и громко вздохнула, прежде чем направиться к свидетельскому месту. Я посмотрела на Октавиуса: он почти не поднимал головы, и сейчас она тоже была опущена.

После присяги Глэдис разместилась в кресле свидетеля, как будто погрузилась в горячую ванну. Она закрыла глаза и приложила правую руку к сердцу. Месье Вильямс стоял в ожидании, когда она успокоится в достаточной степени, чтобы говорить. Я оглядела зал и увидела, что большинство людей жалеют ее. Глаза их были полны сочувствия и сострадания.

– Вы – Глэдис Тейт, мать недавно погибшего Поля Маркуса Тейта? – спросил месье Вильямс. Она опять закрыла глаза. – Извините, мадам Тейт. Я знаю, как свежа ваша рана, но я вынужден задавать вопросы.

– Да, – произнесла она. – Я – мать Поля Тейта. – Она больше не смотрела на меня.

– Вы были близки с вашим сыном, мадам?

– Очень, – ответила она. – До того как Поль женился, я думаю, дня не проходило, чтобы мы не повидались и не поговорили друг с другом. У нас были не просто отношения между матерью и сыном, мы были добрыми друзьями, – добавила она.

– Значит, сын делился с вами?