Страница 60 из 73
– Ну, допустим. – Серега вскинул глаза вверх, промерил высоту здешнего светила – примерно полдень. – Допустим, я вам поверю. Но слова точно помогут?
– Манодадой клянусь! – побожился старичок.
– Чем-чем? Нет, не клянись луной, Ромео. Хрен с тобой, верю. Верую, ибо нелепо, как сказал один почтенный старец…
– Мудер! – азартно восхитился тут же лесной хозяин.
Серега сплюнул со зла. Болтун чертов, нет чтоб еще чем-нибудь помочь. Сидеть на колком пне, прижимая руки к месту пониже пояса, становилось все неудобственней. И опять же…
– Досточтимый… А не могли бы вы нам еще и с одеждой помочь? Сидим, как видите, нагие и босые.
Старичок, зараза, тут же резво подхватился с места и повернулся лицом к овражной кромке, явно намереваясь срочно покинуть их раздетое общество.
– Не могу!
– Тогда верните мои тюки, – упрямо сказал Серега. – Или хотя бы ту одежду, что в них есть.
– Нетути уже! – отмахнулся от него вредный старче. – Эльфы усе разобрали. Ужасно, стервецы, любят в человецкой одежонке зверей лесных смешить! Так что про свою поклажу могешь и забыть. Не осталось там боле и нитки!
– Ну хоть в город могли бы помочь попасть! – в отчаянии крикнул Серега, адресуясь уже к спине своего собеседника, прытко штурмующего в этот момент крутой склон оврага. – Хоть как-то, хоть в чем-то могли бы помочь…
– Помоги тебе твой Бог, детушка, а я никак не могу! – откликнулась спина.
– Стой! – еще громче завопил Серега, припомнив еще кой о чем. – Как там они все?! Мишка, Микошка?! И Слуди, и этот, как там его… текулли?! С лекарем?!
– А и хорошо живут, – старичок, успевший уже улепетнуть наверх, высунул голову из-за среза склона, хитро заулыбался, – тебе поминают… Вот как порядок во всех своих делах наведешь, так и милости просим за ними! А чо? Можа, когда и взаправду научишься сам свои собственные сопли утирывать, безо всяких там посторонних…
И склон опустел. Осталась только цепочка маленьких следов, бегущая вверх. И несколько головоломных слов в голове…
– Господин, – робко протянул сбоку один из его новоприобретенных товарищей, – господин, я об одежде… Тут неподалеку есть трактирчик один, и вот… Там еще трактирщик такой, жутко скупой…
– Припоминаю, – равнодушно сказал Серега, – были, приходилось. А что?
– Одеждой у него вполне можно разжиться, господин.
“Господин” тут же заинтересовался:
– Как? Скуповат трактирщик-то… В долг он и половой тряпки не даст… Разве что силой взять… что, конечно, не слишком хорошо, но…
– Господин наш сэр Сериога, – доверительно зашептал ему низкорослый человечек, – этот трактирщик, он… Ну, словом, изредка, да занимается разбоем. Бывает, путник какой одинокий забредет – кто его хватится? А главное, кто именно к нему искать-то его придет? Да никто. А то еще парочка от родителей сбежит с деньгами отцовскими вместе, у таких на уме завсегда только одно – как бы подальше в глушь забраться, там уж, мол, никто их и не достанет. В общем, всяко бывает. Я в позапрошлом годе при обозе святого и всеблагого пречлена Гиффи состоял, так мы туда и заезжали… А пречлен Гиффи тогда в одном селе взял под опеку двух дочерей из семейства одного проклятущего еретика, творившего беды соседям, с которого пречлен Гиффи заживо кожу содрал, чтоб, значит, благое дело совершить – дабы грешная кожа не мешала злому духу, в еретика вселившемуся, к Сатане уйти, а душе, очищенной сим добрым деянием, – к Богу. Ну а дочки красивые были, их, как пречлен Гиффи заявил, тоже уже скверна коснулась… Ну вот он их там и очищал. Трактирщика тож к ним допустил. А после… очищения этого меня с трактирщиком послали тела прибрать. Тот – а он уже в подпитии был, – сильном, опять же, видно, и очищение ему шибко понравилось, размяк умишком-то, – и разоткровенничался передо мной. И выносили тела мы не через ворота, а через подземный ход, который он сам специально отрыл из трактира и до самой до тамошней лесной глубинки – ну, на тот случай, если заедет кто, а у него и тело неприбранное в трактирных покоях все еще лежит… Я там все приметил, углядел. Найду, Господин. Даст бог, в трактире никого не будет, трактирщик – он и за скотиной присмотреть должен, и по делам, бывает, уходит… Проберемся, своруем одежонку. У него там целый склад этого добра, на продажу, а протдать он не решается – кровь на ней, следы от ножа, да и узнать могут случайно – ткани ведь богатые, шитье опять же хорошее, приметное… А выкинуть ему жалко. Вот и попользуемся…
Серега пожал плечами. Вот он, выход. Не совсем приятный для него и хороший, правда, но… Выбирать не приходилось.
– Веди…
Хоть человечек и определил расстояние, отделявшее их от трактира, как “неподалеку”, все же пешком дорога оказалась куда как долгой. Серега то и дело охал, сбивая босые ноги на узловатых корнях. Его спутники, в отличие от него, шли молча, не жалуясь и не морщась. Видимо, жизнь в лагере Священной-энд-Нетленной приучала людей к терпеливости. В общем, все это, конечно же, было неплохо, а точнее говоря, только это и было неплохо в данной ситуации…
Шли прямиком через лес. В спортивном ориентировании эти ребятки дали бы сто очков вперед любому. Человечек, шедший в голове их странной (и полностью раздетой) колонны, время от времени сверялся по светилу. Затем они продвигались дальше.
Когда положение местного солнца над горизонтом уже начало намекать на наступление второй половины дня, шедший впереди резко остановился. Вскинул руку над плечом, призывая к молчанию и тишине.
Серега, как и все, прислушался. Где-то впереди, совсем неподалеку, раздавалось тягучее коровье мычание.
– Пришли. – Впередиидущий повернулся к Сереге, услужливо поклонился. – Сейчас, господин, отыщу вход. Подождите только чуток.
Серега хотел было уже сказать, мол, хорошо-хорошо, не торопитесь, но сумел промычать только нечто вроде “э-э…” – горло пересохло. Попить-поесть бы, да и поспать-полежать тоже не помешало б… М-да. Худенький и низкорослый человечек, который привел их сюда, наклонился к земле. Походил внаклонку, буквально принюхиваясь к тому, что было под ногами. Лес в этом месте имел небольшую проплешину, этакую крохотную полянку с несколькими кустиками по окружности. Трава росла густая, высокая и шелковистая. Серега плюхнулся на пятую точку опоры, блаженно вытянул ноги на траве. Нежная поросль из тонких сине-зеленых стебельков напоминала девичьи волосы – мягкая, колышущаяся под лесным ветерком грива. Показалось даже, будто где-то неподалеку кто-то заливисто смеется. Вот только почему-то смеется невесело. Почему бы это…
– Господин! – тот самый человек, который привел их сюда, стоял теперь над ним и с силой тряс за плечо. – Господин сэр Сериога! Не слушайте голоса мертвых, не к добру это! Рази можно так на кладбищах душ неупокоенных…
Сэр Сериога очумело уставился на него.
– Ну да, господин, – робко подтвердил тот, – он же прямо здесь и хоронит их. Вон у тех кустиков мы тогда тех двух девушек закопали. Гляньте, трава какая густая! Земля здесь плотью человеческой накормлена. Кладбище целое… И, почитай, все они не в срок и не по-доброму под землю ушли. Не к добру все это. Буде голоса какие послышатся, не прислушивайтесь. Мало ли что…
Серега, невинное дите двадцатого века, в котором стенающие призраки существовали только в голливудских ужастиках, тут же простодушно поинтересовался:
– А может, они помощи просят? Почему бы и не помочь?
Вокруг него все тут же, как по команде суеверно крутнули ладонями перед лицом.
– Защити нас Бог, добрый господин. Как можно?! И вещи такие прямо здесь говорить – не к добру, ой не к добру это… Вставайте же, вставайте! Теллек уже и проход нашел…
Найденный вышеупомянутым Теллеком проход находился чуть в стороне, левее и сразу за кустиком. Серега подошел, несколько брезгливо обозрел откинутую вбок квадратную крышку, сколоченную из досок. На них густо налипли земляные черви, мокрицы. Жерло прохода, полого уходящее вниз, под пласты почвы, поддерживала дощатая обрешетка, которая столь же густо была усажена на всем протяжении (насколько хватало глаз) все теми же милыми насекомыми. Бр-р. Единственная радость, что хоть тараканов здесь нет (этих зверюшек Серега не переваривал еще больше).