Страница 73 из 73
Мир начал темнеть. Заворачиваться в темную круговерть…
– Стой! – завопила с другого конца залы леди Клотильда. И понеслась к нему – разом побледневшая, невыразимо прекрасная. – Стой, я сказала! Не сметь! Сэр Сериога…
И все исчезло разом. А под носом был только грязный осенний газон – в прели и ржавчине опавших листьев. И он лежал на нем, впечатавшись всем телом в болотисто-раскисшую землю. Одежда на животе и бедрах стремительно пропитывалась льдисто-холодной водянистой грязью…
Он встал на четвереньки. И увидел рядом длинный сверток и что-то вроде рюкзачка. Открыл сначала рюкзачок.
В глаза нахально блеснуло золото. И вправленные в него крупные драгоценные камни. Отшлифованные в виде полусфер – ну да, при феодализме их только так обрабатывав. Иначе не умели. В рюкзачке лежали сплошь дамские цацки, никаких монет, никаких подтверждений достоверности всего с ним произошедшего. Цацки есть цацки, их и при царе Горохе могли носить, а вот монета на себе обязательно знаки государственности несет. Слова какие-нибудь, герб…
Серега потянулся к длинному свертку. И, еще даже не открыв, понял, что там уложено. Мечи – все три. Эльфийский, палагойский и тот, что выдал ему ныне покойный милорд Жанивский (а может, и не покойный пока что – как знать, может же и у паселей не быть аппетита…). Приоткрыл черный бархат, в который было заботливо увернуто оружие. Вкруг его мечей тянулась рыцарская цепь ордена Палагойцев. Намотанная спиралью. И на ней подвесками болтались увесистые золотые шпоры… Рыцарь вернулся в родные Палестины, бля…
– О! Сируня! – радостно прозвучало сзади. Вот и встречающие прибыли…
Серега, все еще стоя на четвереньках, обернулся. Не было печали…
С тротуара на него нахально лыбился накачанный субъект в кожаночке. Недешевой такой, рыже-коричневой. Вован. В просторечье Вова Спицын. Крутая сявка крутых братков микрорайона…
– Зад тренируешь? – привычно продолжал изгаляться над ним Вован. – Или позицию для отсоса…
Рядом тормознул джип. Из него высунулись двое парней с профессионально-угрюмыми мордами. С ухмылками принялись наблюдать за происходящим.
Серега поднялся с колен. Одновременно пружинисто разворачиваясь к Вовану. Сделал длинный шаг, сближаясь с ненавистной физиономией. Выбросил левую руку вверх, подбивая нижнюю челюсть к верхней.
И почти тут же коротко вдарил сжатой в кулак правой рукой по вовановскому носу. Нос хряпнул и ушел внутрь физиономии. Почти весь ушел…
Вован тут же откинулся на спину и заорал благим матом. Где-то в отдалении заохали сердобольные соседки… Парни из джипа вылезли на тротуар и с циничными ухмылками двинулись блатной развалистой походочкой к Сереге. Один вытащил из складок объемистой куртки милицейскую дубинку.
Серега отступил назад, не глядя нагнулся. Выдрал из первых попавшихся ножен меч. Им оказался серебряно блеснувший в тусклом свете осеннего дня эльфийский клинок. Он крутнул кистью, заложил в воздухе гнутую восьмерку:
– Ласкаво просимо, господа…
Быки притормозили. Обменялись задумчиво-тупыми взглядами. И сообща родили общую мысль:
– Это, ах ты, е!… Э-э… ну. После поговорим, братан.
И организованно отступили, унеся с собой жалко хныкающего Вована. Джип фыркнул и унесся. Осталась только кровь на тротуаре – неровной каймой, как пена при отливе…
Серега повернулся к своему имуществу, подхватил его и пошел домой. Переодеваться. Одежонка на нем, как по волшебству, оказалась той самой, в которой он и покидал этот мир, – джинсы, куртка, свитер. И во всем этом ему теперь было до странности тесно…