Паутина любви

— Наверное, это ужасно — видеть, что делают с твоим народом!

Я смотрела вниз, на пляж, и представляла ее… сбрасывающую халат… вбегающую в море.

Нет… нет… не могу поверить в такое! Море еще было очень холодным, и большинство людей начинает купаться не раньше, чем в мае, а Дорабелла любила комфорт и всегда была склонна к лени… Я не могла поверить в случившееся, просто не могла!

Я вспомнила о присутствии Ричарда.

— Не считайте, что меня не интересует то, о чем вы говорите, — пробормотала я. — Просто я не могу не думать о Дорабелле…

— Вам нужно уехать! — сказал он мне. — Лучшее, что можно сейчас сделать, — это уехать подальше отсюда! — Он сжал мою руку. — В Лондоне все будет по-другому, там у вас найдется, чем заняться, и не останется времени для печальных размышлений.

— Наверное, вы правы, но только не сейчас, Ричард! Я должна подождать, мне нужно разобраться в самой себе.

Он грустно кивнул, и мы продолжали сидеть. Матильда присоединилась к нам.

— Я надеюсь, что вы останетесь поужинать с нами? — сказала она. — Так приятно принимать лондонских друзей Виолетты!

Ричард принял приглашение.

Перед отъездом он напомнил мне, что должен возвращаться в Лондон и завтра — его последний день здесь.

— Устроим что-нибудь по этому поводу? — предложил он.

В субботу нянюшка Крэбтри ворвалась ко мне с раннего утра. Я только что проснулась и еще лежала в кровати. Ричард должен был заехать за мной в десять, и нужно было к этому подготовиться. Следовало как-то возместить ему разочарование предыдущего дня.

С первой секунды я поняла, что дело плохо. Няня Крэбтри была бледна, но глаза у нее горели. Она была страшно возбуждена.

— Немедленно нужен врач!

Я подскочила.

— Тристан? — воскликнула я. — Значит, ему хуже?.. Я немедленно позвоню доктору!

— Обязательно! Перекинулось на грудь… он с трудом дышит! Нужно побыстрей!

Набросив халат, я побежала вниз. Нянюшка Крэбтри бежала за мной. Пока я звонила, она стояла рядом. Доктор сказал, что прибудет через час.

— Насколько все серьезно? — спросила я няню.

— Это один Бог знает! Началось все в четыре утра. Мне показалось, что он кашляет… Я проснулась. Когда имеешь дело с детьми — сразу просыпаешься. Я зашла к нему и вижу: все одеяльца сдернуты, и не знаю, поверит ли кто, но окошко возле колыбели раскрыто настежь! Как специально, чтобы продуло! Я глазам не поверила: я же кутала его так, что ему ни за что не развернуться, и окно сама запирала! А ветер с моря холодный! Наверное, кто-то из горничных, хотя не знаю, что бы им делать в детской? Я ему перестелила, и он уснул…

— Должно быть, он ужасно промерз?

— До мозга костей, вот что получилось! Нужно молиться, чтобы это была не пневмония, слишком уж он маленький! Если бы знать, кто открыл это окно, — я бы убила его!

Я поднялась к Тристану. Он был закутан в одеяло, а по бокам лежали грелки. Личико пылало, и время от времени по телу пробегала дрожь. Глаза потеряли блеск. Открыв их на несколько секунд, он вновь опустил веки. От страха мне стало дурно: я поняла, что он действительно серьезно болен.

— Скорей бы уж доктор пришел! — сказала нянюшка. — Что он там тянет?

— Он сказал, что будет через час, а прошло всего минут пятнадцать. Няня… что ты думаешь об этой болезни?

— Ничего хорошего: у него уже была простуда! Я оставляла его спящим и хорошенько укутанным, думала, ему будет лучше сегодня! У детей все быстро проходит: не успеешь испугаться, что он заболел, глядишь, через полчаса опять свеженький, но здесь я, беспокоилась. Тут ведь ничего не знаешь… всякое случается. Значится говорю, в четыре… услышала, что кашляет, и пошла сюда. Как вошла — прямо остолбенела! Смотрю — лежит раскрытый, а ветер дует прямо на него! Ну, я сразу же захлопнула окно и начала его кутать, греть. Он был прямо, как ледышка! Что он хорошенько простыл — это ясно! Быстрей бы уж доктор пришел!

Я успела умыться и одеться к приходу доктора. Он сразу прошел к Тристану, и по выражению его лица я поняла, что наша тревога была не напрасной.

— Придется хорошенько заняться им! Это не пневмония… пока. Что ж, будем делать все возможное. Он крепкий мальчишка, но слишком еще мал… совсем малыш. Когда я его осматривал в прошлый раз, он выглядел уже неплохо.

— Я обнаружила его полностью раскутанным! — сказала няня. — Только в ночной рубашечке…

Мне не верилось в происходящее. Сначала погибла Дорабелла, а теперь под угрозой была жизнь ребенка? В этом доме таилось какое-то зло!

Матильда была глубоко озабочена.

— Бедняжка! Я думала, что у него просто простуда, и, по правде говоря, считала, вчерашний вызов доктора ненужным.

— А я рада, что мы вызвали его вчера! — заметила я.

— Теперь он видит, какие изменения произошли за сутки.

— Это… опасно?

— Доктор не исключает этого, все так неожиданно! Я чувствую… — Я отвернулась, и она взяла меня под руку.

— Я понимаю вас: одно за другим! Бывает в жизни такая полоса: кажется, все катится под откос!

— Няня зашла к нему рано утром и нашла его совершенно замерзшим. Он был весь раскрыт, а окно распахнуто настежь… прямо напротив колыбели!

— Это няня оставила его открытым?

— О, нет! Она ни за что бы не допустила такой оплошности: из окна дует прямо на колыбель, а она очень следит, чтобы не было сквозняков. Результат может оказаться катастрофическим. Слава Богу, она вовремя проснулась!

— Ну, одеяла ребенок мог разметать сам, но кто открыл окно?

— Няня говорит, что ничего не понимает, что укутала его так, что ему ни за что было не развернуться. И уж наверняка она не оставляла окно открытым! — Должно быть, все же оставила, видимо, забыла. Все-таки возраст…

— Я никогда не думала о ее возрасте, она управляется ничуть не хуже, чем раньше. За Тристаном она ухаживает, как и за нами. Она очень внимательна!

Матильда пожала плечами.

— Во всяком случае, это произошло, теперь главное — выходить Тристана. Доктор Льюс очень опытный, и он сделает все возможное. Как вы думаете, мне можно проведать Тристана?

— Я не знаю, каковы распоряжения доктора. Давайте поднимемся и спросим няню.

К двери детской подошла нянюшка Крэбтри.

— Я наблюдаю за ним! Будут изменения к худшему — сразу же вызову доктора!

Матильда была поражена:

— Неужели дела настолько плохи?

— Его нельзя оставлять без присмотра! Мисс Виолетта, вы здесь нужны.

— Ваш друг… — начала Матильда.

Я совсем забыла про Ричарда! Я взглянула на часы. Была половина десятого, а я обещала быть готовой к десяти.

— Вам следует прогуляться и провести приятно день, — сказала Матильда.

— Я не могу провести день приятно, я все время буду думать о Тристане!

— Вас следовало бы остаться, мисс Виолетта, — настаивала няня Крэбтри. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь заходил сюда и раскрывал окна!

Она глядела рассерженно и решительно. Мы с Матильдой обменялись взглядами, и я сказала:

— Понимаете, он действительно серьезно болен… Она на цыпочках подошла к колыбели.

— Ах, бедняжка! Он и в самом деле плохо выглядит.

— Я его выхожу! — заявила няня Крэбтри. — А уж если узнаю, кто раскрывает окна в детской, я знаю, что с ним делать! — Она повернулась ко мне. — И чтобы он раскрывался, я не хочу: его нужно держать в тепле. Во второй половине дня доктор зайдет взглянуть на него.

— Если я могу оказать какую-то помощь… — предложила Матильда.

— Вы очень любезны, миссис Льюит, но мы как-нибудь сами справимся! — заявила няня.

Матильда беспомощно взглянула на меня. Сказав няне, что вернусь через минуту, я вышла вместе с Матильдой.

— Вам не следовало бы разочаровывать этого милого молодого человека, — сказала она. — Я могла бы помочь няне, а вы прогулялись бы вместе с вашим другом.

— Это невозможно, я должна знать, что здесь происходит! Я позвоню ему и все объясню.

Я так и сделала. Ричард был удивлен, разочарован и рассержен. Я прекрасно понимала его: он совершил такое путешествие ради встречи со мной. Я уже разочаровала его вчера, а теперь еще и это… Сказав, что заедет к нам во второй половине дня, он повесил трубку.