Давай согреем звезду

Когда он очнулся снова, была уже ночь, и над ним стоял волк. Мальчик заворожено смотрел в глаза зверя, казалось светящиеся своим собственным светом. Волк дохнул ему в лицо и облизал, — Диант засмеялся и протянул к нему руки.

То, что не почувствовали люди, услышали звери. Волки появлялись один за другим, похоже, собравшись со всей степи. Они подходили, обнюхивали, облизывали его, садились рядом, охраняя и согревая. Принц смеялся, гладил их, обнимал, как-будто это были щенки, и был счастлив, распахнув перед ними свой разум.

Следующим днем они шли вместе с ним. Волки вывели его к источнику, и Диант смог напиться, хотя его тут же вырвало. Волки принесли ему добычу: мальчик с сомнением смотрел на тушку суслика, не представляя, как можно сделать ее пригодной к употреблению. У него отчаянно кружилась голова, перед глазами все плыло. Диант прижимался к волчице, которая нашла его первой, неотвратимо соскальзывая в забытье.

Снова опустилась ночь. Ледяной волной вдоль позвоночника пробегал озноб, сотрясая все тело. Мальчик уже мало что понимал, и не сразу заметил цепь всадников с факелами. Их появление его совсем не обрадовало: люди не любят таких, как он, зато его любят волки, и они его защитят…

Принцу и в голову не могло придти обратиться за помощью, — все старания «ради его блага» означали лишь очередное изощренное издевательство. На приблизившегося к нему человека он зарычал вместе со всеми.

— Ут-дершт! — вырвалось у Дамира при виде открывшейся картины.

Это слово считалось непристойным ругательством даже у последней орочьей швали, но в полной мере отражало степень его потрясения: в глазах по-звериному оскалившегося на него мальчишки не было ни искры разума.

О том, как именно провести встречу с Диантом, он пока не раздумывал, а мысль о том, что бы взвалить на себя обязанности воспитателя при малолетнем принце, надо признаться, особого энтузиазма не вызывала. Однако речь шла прежде всего о том, что бы найти потерявшегося ребенка, а уж кому-кому, но Дамиру не требовалось объяснять, что мир не состоит из сахарной ваты и сиропа, и скорее всего для мальчика побег обернется жестоким испытанием на прочность. Наука выживания постигается с кровью, потом, слезами и болью, а Диант воспитывался если не в роскоши, то достатке, да к тому же имеет самое отдаленное представление о том, что может поджидать его за пределами замка.

То, что Дианта каким-то образом занесло в степь, он расценил скорее как удачу: чем меньше народу встретится мальчишке, тем меньше шансов, что с ним что-то случиться, а по приблизительным прикидкам он находился в той же стороне, где Дамир провел последние два года. Увиденное в зеркале и вовсе обнадежило: молодец, парнишка, с волками справился.

Прыгнув обратно к стойбищу Дайка, Дамир уже сам повторил поиск и поставил на уши весь клан. Диант все еще был далеко и шел, но не в ту сторону, туда, где на много дней пути не было стоянок. Следовало торопиться, степь тоже не сказка…

Они добирались почти сутки. Заметив стаю, центром которой был беглый принц, Дамир отозвал Хагена, и крикнул своим добровольным помощникам, сам направившись прямо к нему. Можно было ожидать, что мальчик отнесется с опаской к незнакомцу, да еще и в окружении орков, можно было ожидать, что испуганный ребенок после одиноких плутаний бросится к ним, крича от радости. Но вот то, что Диант захочет спустить на спасителей стаю — предугадать было сложно!

— Шиайр'экх! — выкрикнул маг, мгновенно сплетая пальцы в нужном знаке.

Из земли в небо ударила неслабая молния, и волки бросились в ночь. На месте осталась лишь одна волчица, — та, которая пришла первой. Диант прижимался к ней, обнимая за шею, и буравил взглядом неожиданного противника. Еще минута, понял Дамир, и он последует за стаей. Неудачное начало! Кроме того, что бы там не говорили король Ансгар и Лизелла, к каким бы выводам в начале не пришел он сам, нормальным мальчишку назвать никак не получалось. А аура! Такой ауры Дамиру еще не приходилось видеть, как и читать описание: поле было схлопнуто в непроницаемый грязно-серый зеркальный кокон, по которому изредка пробегали волны. И как, спрашивается, его из этой скорлупы выцепить?

Выглядит парнишка все-таки жутенько: одежда превратилась в лохмотья, местами засохла кровь, обгорел весь, губы растрескались, на лице остались одни глаза, трясется и похоже еле держится уже.

Глаза… У него в глазах был край пропасти, к которому очень не хотелось подходить!

Мысль о том, что бы скрутить мальчишку силой, притащить в стойбище и уж тогда и взяться за приручение и выяснение, что ж с ним такое стряслось, Дамир отбросил сразу, — это он всегда успеет. Невероятно хотелось приволочь сюда короля с волшебницей, что б посмотрели… К сожалению, это было невозможно.

Дамир развел руки, демонстрируя открытые ладони, и сделал шажок к принцу. Волчица поднялась. Еще шажок. Диант напрягся еще больше и вцепился в шкуру волчицы мертвой хваткой.

— Можно мне подойти к тебе поближе? — ровным тоном, в котором за мягкостью скрывалась сила, спросил молодой человек.

Ответа не последовало.

Плавно ведя руку, Дамир потянулся за флягой, открыл и двинулся вперед, протягивая ее Дианту.

— Возьми, ты ведь хочешь пить… Это не просто вода… это волшебный напиток… «Роса»… Тебе сразу станет лучше…

Ему все же удалось подойти почти вплотную, и Дамир опустился на корточки, все еще протягивая флягу. Диант на миг отвел взгляд от встревоживших его синих глаз незнакомца и мрачно покосился на предлагаемое: еще один эликсир? Ну уж нет!

Не дождавшись отклика, Дамир глотнул сам, и снова поднес «Росу» Дианту. Почти к губам. Жажда пересилила недоверие, и мальчик торопливо припал к горлышку.

— Не спеши… Хватит… Больше нельзя, а то тебе станет плохо, — Дамир убрал флягу.

Диант проводил ее глазами: вкус обжег пересохшее горло, но понравился. И в голове кажется немного прояснилось.

— Дай мне руку, пожалуйста, — попросил незнакомец.

Диант покосился на большую птицу у него на плече, безотрывно на него глядящую, тогда как сам мужчина смотрел чуть в сторону. Присутствие птицы, как и жесткий мех под пальцами, успокаивало. Принц все же протянул руку, и незнакомец бережно принял его ладонь в свою.

— Прислушайся, — снова попросил Дамир.

Попросил! И Диант подчинился. Его словно окутало мягким теплым светом, смывая усталость и боль, словно неодолимый барьер встал между ним и отторгающим его миром, обещая защиту ото всех бурь, словно в этой руке сейчас лежало его разбитое сердце, и все осколочки вдруг встали на свое место, трещины растворились, и в него вливалась новая жизнь.

Дамир отнял от виска ладонь Дианта, которую прижимал, и признал с улыбкой:

— Да, я такой же… Пойдешь со мной?

Такой же… Диант судорожно перевел дух. Он не только ощутил нечто общее, но и различал теперь вокруг чародея переливающееся свечение. Вот это силища! Когда он гневается, наверно горы дрожат и рушатся, куда там стекла с витражами! Такого запереть не получится, а Бруно всяких, как тараканов передавит, не заметив… Губы принца растянулись в улыбке, и он поднялся, цепко хватаясь за руку старшего собрата, но не смог сделать и пары шагов. Дамир едва успел подхватить потерявшего сознание мальчика.

У Дамира впервые в жизни тряслись руки. Если б не знал, кого встретил, просто наткнулся бы в необъятной Великой Степи — подумал бы, что имеет дело с «потеряшкой», зверьем взрощеным. Сходство было почти полным с тем, о чем он читал и слышал: принц Диант, конечно на четвереньках не передвигался, но, похоже, это волки его приручили, а не он их. Реагировал мальчишка тоже не на смысл слов, а на интонации речи, жесты. Пришлось и вести себя как с животным: никаких прямых взглядов — угроза (хорошо, что с этим специально стараться не надо!), никаких резких движений, улыбка лучше сдержанная, без демонстрации зубов, и тон — мягкий, но оставляющий контроль за собой и подчеркивающий превосходство.