Сердце Лета

– А все-таки, Тротил, что случилось? Почему вы так резко вскочили и побежали?

– Просто подумали, что наша история слишком быстро становится достоянием общественности. И еще, – Тротил поправил съезжающего с плеча Преала, – тебя я знаю очень давно, поэтому к тебе никаких претензий, но вот если Терей хоть как-то проявится в отношении Лета, я наплюю на все приличия и сильно испорчу ему внешность, я могу, ты знаешь.

– Зря ты так, Терей славный малый, ты просто его не знаешь.

– Надеюсь, представится случай познакомиться поближе.

– Тротил! – крикнул Уга. – Поехали!

Друзья остановили жутковатый древний крабиль, невесть как заруливший в благополучный район.

– До встречи.

– Счастливо.

Они пожали друг другу руки и разошлись.

Глава 18

– Не понял, мы что, проспали целый день? – Фарот стоял у окна, отодвинув тряпку-занавеску. – Или тут ночи длиннее разумных?

– А что там такое? – зевнул Уга. Кряхтя, он поднимался с жесткого неудобного «ложа». – Как же все-таки воняют матрац и одеяло! Теперь точно знаю, что ненавижу запах старой резины.

– Тут ночь, Уга, представляешь, тут опять или до сих пор – ночь!

– Ну и что?

– Да нет, конечно же, ничего, но все-таки…

– Я вас всех люблю, – сказала Лета.

– А я вас всех ненавижу! – донесся хриплый стон Преала.

– Это замечательно, – Тротил помог ей встать с кровати, пригладил пятерней рыжие волосы и одернул свою майку, в которой, как в ночной рубашке, спала девушка. – Признаюсь, нам грустно будет с тобой расставаться.

– Расставаться? – удивилась Лета. – Зачем? Разве мы теперь не будем вместе всегда?

Преал с трудом приподнялся и сел, прислонившись гудящим затылком к стене.

– Конечно, придется, – Тротил надел рубашку и потянулся за брюками, аккуратно сложенными на столе, за неимением никаких других подходящих мест. – Мы обязательно узнаем, откуда ты родом и вернем тебя твоей семье, друзьям или любимому человеку.

– Не хочу, – с неожиданным упрямством отрезала девушка. Она подошла к Преалу, села на пол, обняла его ноги и положила голову к нему на колени. – Вы моя семья, друзья и любимые люди. Я останусь с вами насовсем.

– Звучит угрожающе, – улыбнулся Тротил, застегивая молнию. – К сожалению, милая, это невозможно, ты же нас даже практически не знаешь, да и…

– Тогда вот как поступим, – серьезно произнесла девушка, – я выйду за кого-нибудь из вас замуж, и тогда мы не расстанемся, правда?

– Ты знаешь, что такое замужество? – продолжал улыбаться Тротил.

– Да, – неуверенно ответила Лета, словно прислушиваясь к отголоскам своей угасшей памяти, – я знаю, что это такое.

– Нет, ну почему тут по-прежнему ночь? Ничего не понимаю!

– Я умираю… – прошептал Преал.

– Зачем? – встрепенулась Лета. – Не надо! Я тебя спасу!

Вокруг неё вдруг задрожал воздух, мелькнули слепяще-белые искры, соединились в световой клубок размером с кулак, и он ударил в Преала. Его подбросило, в груди полыхнул белый пламенный язык, и Преал навзничь рухнул на кровать. Отталкивая друг друга, друзья бросились к нему.

– Отойдите вы все!

Тротил схватил его за запястье, щупая пульс. Затем разорвал рубашку на его груди и принялся делать массаж сердца с искусственным дыханием. Прошло немало времени, прежде чем Преал судорожно вздохнул, закашлялся и открыл глаза.

– Ты жив?

– Вроде бы…

Фарот подскочил к сидевшей на полу девушке, одним рывком поставил ее на ноги и закричал ей в лицо:

– Что ты сделала? Кто ты такая? Кто? Кто! Ты! Такая?!

– Не знаю… – губы Лета задрожали, – не зна-а-аю!

Она разрыдалась, из синих-синих глаз полились желтовато-золотистые слезы.

– Тихо! – прикрикнул Тротил. – Всем спокойно!

– Не знаю, не знаю! – заливалась золотыми слезами Лета, друзья молча смотрели на это явление. – Не знаю, хорошие мои!

– Успокойся, – Тротил обнял Лета, поглаживая ее златокудрую голову, – прошу тебя, успокойся, девочка, ну перестань.

– Преал, ты как? – заглянул ему в лицо Уга.

– Признаться честно, в жизни не чувствовал себя лучше, – мечтательно улыбнулся он. – Я как будто прозрачный… я весь лечу…

– Ты дышать-то можешь?

– Еще как могу, в жизни не дышалось лучше. А чего вы все такие переполошенные? – Преал встал с кровати и потянулся, разминаясь.

Лета судорожно всхлипывала, уткнувшись в плечо Тротила.

– Ты на самом деле нас не любишь, – Тротил тихонько поглаживал ее по волосам, – ты как новорожденный птенец, который открыл глаза, кого первым увидел, того мамой и назвал. На самом деле ты любишь свою семью, куда мы тебя обязательно вернем. Ну, хватит плакать. – Он вытер краем рубашки слезы с ее лица. – Давайте пойдем в «Веселый властелин» и съедим чего-нибудь вкусного.

– Нет, а все-таки, чего вы такие переполошенные?

– Преал, ты на самом деле хорошо себя чувствуешь? – поинтересовался Уга.

– Ну, да.

– И у тебя больше нет похмелья?

– Э-э-э-э… вроде нет. Я невероятно голоден.

– Голоден он… невероятно… Ладно, идемте, – Фарот взял со стола свою куртку.

Холодрыга на улице уже не оставляла никаких сомнений – здесь не лето, но какое конкретно время года стояло в Меро, друзья затруднялись определить, за все это время им на глаза не попалось ни одного дерева с листьями или без.

В «Веселом властелине» всё было по-прежнему, даже толпа народу в плотной дымовой завесе казалась той же самой.

– Такое ощущение, – сказал Уга, стоя на пороге, – что время тут или остановилось или его нет вообще.

Столик у эстрады снова оказался свободен, и друзья стали проталкиваться к нему. Ура встретила компанию, как близких родственников, видимо, магическое действие чека еще не закончилось.

– Сегодня у нас замечательная вкуснота! – она положила на столик картонки меню. – Вы не пожалеете!

– Скажите, Ура, – Тротил взял картонку, – у вас всегда такие длинные ночи? Или у вас мимолетно короткие дни?

Ура довольно долго соображала, что же Тротил имел в виду, потом понимающе закивала.

– Вы не знакомы с особенностями климата нашей планеты, да?

Друзья вынуждены были признаться, что так оно и есть.

– У нас всегда одно и то же время года, называется оно «адирес», бывает теплее, бывает холоднее, но без существенной разницы. Год делится на восемь половин, каждая половина на четыре четверти, в каждой четверти тридцать часов, в каждом часе сто минут, тридцать часов условно делятся еще напополам – день и ночь. А вообще вам лучше купить местные часы, так будет проще.

– А солнце?

– Солнца у нас не бывает, нет, оно, конечно, где-то там наверху есть, иначе мы бы замерзли, но из-за постоянной сильной облачности его лучи к нам не доходят. Вы будете что-нибудь заказывать?

– Да, – Тротил почесал переносицу, – давайте вашу сегодняшнюю вкуснятину и что-нибудь попить безалкогольного.

– Безалкогольного мы не подаем, могу подать слабоалкогольное, хотя это еще то пойло.

– А какие-нибудь легкие коктейли у вас есть?

– Нет.

– Ладно, несите, что посчитаете нужным, лишь бы живыми потом остались.

Ура забрала картонки и понеслась выполнять заказ.

– Странно, – сказал Фарот, глядя ей вслед, – как же они живут без солнца?

– Как-то умудряются, – Тротил смотрел на одинокого музыканта, наигрывающего нечто протяжное на смешном пузатом инструменте.

– Интересно, а тут есть туалет? – изрек Преал.

– Должен быть, как же без него.

– А… не пойдет ли кто-нибудь со мной поискать это… заведение?

– Сам ты, конечно, не справишься с проблемой? – поднял на него взгляд Фарот.

– Понимаете, – засмущался Преал, – здесь такая публика… и туалет, наверное, очень страшный… Я опасаюсь идти в одиночестве.

– Я тебя провожу, – сказала Лета.

– Ага, еще чего не хватало! – засмеялся Фарот, вставая из-за стола. – Идем, деточка, покараулю, пока ты сделаешь пи-пи.