Дом престарелого моллюска

Глава восемнадцатая

Стены узкого черного тоннеля то сжимались, то расширялись, будто проталкивая Гейса внутрь чьей-то утробы. Ноги скользили на чем-то вязком – Гейс не решался посмотреть вниз. Внезапно резкое сокращение и последовавший за ним сильнейший толчок заставили молодого человека буквально вылететь из тоннеля и оказаться в ослепительно белом световом клубке. А затем раздался звук – отчетливый звук человеческих шагов. Гейс прищурился, пытаясь, хоть что-то разглядеть в слепящем свете, – без всяких сомнений приближался человек. Возникли контуры фигуры и вскоре к Гейсу вышел… он сам. Вот только кожа и волосы двойника оказались белыми, а глаза блестяще-зелеными, как озера. Шел он молча, отчего-то прикрывая обнаженную грудь ладонями. Встав напротив Гейса, двойник медленно отнял руки от груди, открывая глубокую запекшуюся по краям рану с обрывками артерий – у него было вырвано сердце. Он развел руки в стороны, запрокинул голову, словно собирался взлететь и вдруг на глазах начал меняться, стареть, покрываясь бороздами и трещинами, как древесная кора, затем разлетелся на клочки от бесшумного взрыва. Взрывная волна ударила Гейса, ослепила на миг и он полетел в бездну. Когда вернулось зрение, он увидал вокруг себя бескрайние просторы галактик, запорошенные звездными снегами, затянутые сияющими туманностями. Гейс двигался, он плыл по космосу, ощущая себя огромным в своей силе и могуществе. Его душили боль и страх – холодный ужас предчувствия смерти заполнял всё существо. Он видел свою гибель, точно знал, как это произойдет: все живое в нем постепенно окаменеет, замрет, пересохнет; потоки энергий, исходящие от силового ядра, не смогут продолжать движения и станут копиться в умирающей тверди, не находя выхода до тех пор, покуда не случится взрыв. Он повлечет за собой и взрыв силового ядра, вместе со всеми защитными ресурсами. Чудовищный по силе и мощи всплеск заставит содрогнуться галактику, столкнет планеты и звезды… Осколки агонизирующего разума на миг слились с разрушающейся галактикой, Гейс захлебнулся собственным криком и… очнулся в кресле пилота за пультом управления модуля. Еще в беспамятстве что-то бормотал Нело, утирал кулаком слезы Мантий-Мукоделис, мычал и вздрагивал Чемерон-Зенезеба и, фыркая, тряс головой Рамонра. К счастью, экипаж модуля быстро и без последствий пришел в чувства.

– Я такое видел! Я такое видел! Я тако-о-о-ое ви-и-и-идел!

– Погоди, Нело, – откашлялся Гейс, – похоже, мы все это видели. Вы знаете, сдается мне, что у него две системы жизнеобеспечения – внешняя, та, что в «башнях» и внутренняя… ну-у-у-у… та, что внутри. Так вот…

Но, в процессе обмена сумбурными впечатлениями, выяснилось, что общим видением было только одно: каждый узрел своего двойника с раной вместо сердца. А дальше каждый видел своё. Если Гейс прочувствовал смерть и наблюдал гибель галактики, то Мантий-Мукоделис увидал, как выглядело раньше «неизвестное космическое тело», его народ, живший в гармонии и мире под защитой и опекой своего исполинского покровителя. Чемерон-Зенезеба наблюдал прилет искусственного человека, пробравшегося в башню и вынесшего окровавленный предмет, по форме напоминавший спиральную ракушку. Рамонра дано было понять, насколько давно это произошло, как долго длятся странствия в поисках похищенного, а Нелуро понял, что владеющий этим «сердцем», сможет подчинить себе «космическое тело» и управлять им, покуда оно не взорвется.

– И все-таки это астроид!!! Настоящий! – И, как будто именно от выкрика Нело в туже секунду вспыхнули системы управления, ожил пульт.

– Угу, – со спокойной задумчивостью кивнул муарилла, – у него даже имя есть.

– Какое? – хором поинтересовался экипаж.

– Цереобар. Я гляжу, у нас вроде как модуль заработал, да? Мы не хотим на «Антарагон» вернуться?

На «Антарагон» вернуться хотели, но прежде Гейсу пришлось пережить несколько неприятных минут, поднимая лежащий «на брюхе» модуль. Набрав высоту, экипаж увидал, как из центра озер разлетаются световые блики, становясь обычными солнечными отблесками на зеленой воде.

На «Антарагон» прибыли в молчании. Под грузом впечатлений покинули модульный отсек, поднялись в центр управления и выстроились вряд перед панорамной обзорной панелью, едва вмещавшей спиральный «цветок». Чемерон-Зенезеба достал свою камеру и принялся снимать.

– Это величайшее существо вступило с нами в контакт, дабы попросить о помощи, – на глазах Мантий-Мукоделиса снова сверкнули слезы.

– Теперь-то вы готовы признать существование астроидов? – покосился на священника муарилла. – И применять к предмету правильную терминологию? То есть, не «величайшее существо», а – «астроид»?

– Вот ведь вздорный зверь! – процедил Нело. – Никак не успокоишься, да? Тебе обязательно надо везде и всем доказывать свою правоту и превосходство над окружающими?

– Смотри, как ты заговорил! – в удивлении захлопал длинными ресницами Рамонра. – Эволюционируешь прямо на глазах! Если так и дальше пойдет, совсем скоро станешь человеком.

– Погодите, – в голове Гейса болталась совершенно непозволительная для пилота пестрая мешанина и не просматривалось ни единой четкой, выверенной мысли. – Кто бы или чтобы это ни было, оно конкретно и ясно дало нам понять проблему и прочувствовать масштабы катастрофы, которую повлечет за собой данная проблема в случае ее не разрешения. Вывод напрашивается сам собой: мы должны отыскать пропавшую часть тела и вернуть ее хозяину. Астроид успокоится, прекратит умирать и уберется в свою астроидную галактику. И все останутся живы, почти здоровы и практически счастливы. Нело?

– Я тут.

– Бесполезная ракушка, в краже которой тебя обвинили, какого она размера?

– Сверкающий Салимантр? Примерно вот такого, – развел он руки в стороны.

– Сделаем проще. – Чемерон-Зенезеба отошел в сторонку, произвел какие-то манипуляции со своей камерой и крошечный аппарат ощетинился тончайшими лучами, в считанные мгновения, создавшими в пространстве четкую трехмерную картинку – внутреннее помещение башни и на четверть окаменевшая конструкция с почерневшей дырой.

– Какая гадость, – передернул плечами Нело. – Что это?

– Обозначим это, как «внутренности астроида», – Гейс подошел к картинке. – Посмотри внимательно на размеры и форму этого отверстия. Посмотрел?

– Да, – брезгливо скривился Нело.

– Теперь хорошенько вспомни Сверкающий Салимантр и мысленно помести его туда. Подходит?

– Ага… – оторопел Нело, – точнехонько подходит.

– Понятно, – Гейс запустил пятерню в шевелюру, как следует взъерошил и вернулся к обзорной панели. – Выходит, не такая уж бесполезная эта ракушка и не настолько бессмысленно ее похищение. Возможно, на Анэль Салимантр и являлся просто симпатичной планетарной реликвией, – за давностью лет все благополучно позабыли, что это такое и для чего годится, но кое-кто оставался в курсе событий. И благополучно прибрал Салимантр в личное пользование, заодно и старого правителя прикончил – возможно, тот знал или помнил кое-что лишнее.

– Не могу понять, причем тут я во всей этой истории? – Нело прошел к пульту и присел в кресло пилота.

– А что тут непонятного? – Муарилла вытянул перед собой правую переднюю лапу и внимательно стал ее разглядывать. – По-моему все предельно ясно. Для того, чтобы отвлечь внимание общественности от истинных мотивов и настоящего преступника, достаточно выбрать самого тупого, не способного постоять за себя, за свою правоту и интересы, назначить его преступником и когда все бросятся по следу, можно спокойно вывозить награбленное. В идеале – не просто указать на злодея, но и не дать его сразу изловить, пусть убегает как можно дальше, пускай его дружно ищут и не мешают вывозу трофеев. Зенезеба, поправь меня, если я в чем-то заблуждаюсь.

– В общем-то, схема достаточно простая и распространенная, – убрав камеру в карман, он сцепил руки за спиной и уставился в обзорную панель. – Возможно, именно ее и применили. Ладно, не суть важно, разберемся по пути расследования. Итак…