Когда звонит Майкл

И фойе, и прихожая, и веранда представляли собой выставочный зал магазина. Пэгги пересекла фойе, скользнув любопытным взглядом по двум витринам с настоящими раритетами — иногда ей даже давали их потрогать, в присутствии взрослых, разумеется. Она зашвырнула портфель прямо на лестницу, ведущую на второй этаж, и ворвалась в кухню. Мама вместе с доктором Бриттоном и его женой Эльзой пили кофе.

— Эх, если бы сегодня ночью похолодало, — сразу затарахтела Пэгги. — Мне уже надоела эта жарища. — И принялась рыться в коробке печенья.

— Если немного подождешь, получишь горячие пончики, — донесся голос поварихи Бренды.

— А я думала, ты их уже давно нажарила.

— Если жара спадет, мы туристов отсюда и палкой не выгоним, — заметила Эльза Бриттон.

— Надеюсь, что осенью погода будет лучше летней, — вклинился в разговор доктор Бриттон. — От этих проклятущих дождей столько людей заболело, вспомнить страшно...

Элен размешивала сахар в чашке и наблюдала, как Пэгги, подойдя к холодильнику, открыла его и встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до пакета молока.

— Энди, ты что-нибудь слыхал об их проекте насчет горы Бен-Ломонд? Они там собираются протянуть для горнолыжников подвесную дорогу.

— Подвесную дорогу? — фыркнула Эльза. — Интересно, как они будут кататься? Снега-то здесь кот наплакал.

— Судя по всему, компания притащит сюда и эти мудреные штуковины, изготовляющие искусственный снег для покрытия горных склонов.

— Деньги в это предприятие вкладывают в основном дельцы из Сент-Луиса, — задумчиво произнес Эндрю Бриттон. — Им же принадлежит и тот самый курортный пляж на озере Озаркс. Но там нет гор — одни холмики, вот они и подались сюда.

— Они испоганят нам все горы, — подхватила Эльза и недовольно покачала головой. — Помните, что они сотворили с поместьем Блу-Ай?

— Может быть, — вкрадчиво вставила Элен. — Но только мне кажется, что жители теперь в этом поместье постоянные, а не «сезонники». А ведь для нашего округа это совсем неплохо.

— В нашем округе и двадцать лет назад все было распрекрасно, — язвительно возразила Эльза. — Задолго до того, как сюда приехали эти «вечные сезонники». Сами увидите, весь округ вот-вот запрудят бесчисленные трейлеры, кегельбаны на открытом воздухе и толпы сумасшедших юнцов, сметающих все на своем пути. То же самое ведь случилось в местечке Тейбл-Рок всего два года тому назад. — Она взглянула на мужа. — Кто-то должен воспрепятствовать этому, иначе действительно наступит конец. Подвесная дорога! У нас здесь и без того хватает народа — взять хотя бы этих так называемых свободных художников. Тоже мне, явились — не запылились, жалкие барды!

— Пэгги, пончики горячие, смотри, не обожгись! — крикнула Бренда, стоя у плиты.

— Не думаю, что все у них пойдет как по маслу, — засомневался доктор Бриттон. — А вообще я удивляюсь, как в этих местах еще сохранилась дикая природа и ее до сих пор не покорили все эти предприимчивые дельцы.

Он растянулся в кресле, затем, встав, передвинул его на солнце, которое в это время как раз бросило лучи на пол веранды. Бриттон был коренастым мужчиной шестидесяти пяти лет от роду. В округ Шейдс его занесло в незапамятные времена, в конце двадцатых годов, когда эти дикие места были почти недоступны. Долину со всех сторон окаймляли высокие горы, и проникнуть сюда могли лишь немногие смельчаки — бывалые альпинисты да сборщики налогов.

— Если все жители встанут на защиту этих мест и не польстятся на соблазны толстосумов, все и останется по-старому. А что касается художников — так они еще самобытней, чем мы. Они "вились сюда в поисках уединения, им нужна дикая красота наших гор, и уж им-то точно не захочется ничего здесь менять.

— Пэгги, не ешь стоя, — обратилась Элен к дочери.

— Доктор Бриттон, а у вас есть пчелы? — встряла в разговор девочка.

Доктор улыбнулся.

— Да, именно сегодня я приобрел неплохую пчелиную семейку — целый рой вместе с маткой...

— А сколько их там?

— Ну, в улье сейчас их уже где-то тысяч пятнадцать, не меньше.

Пэгги восхищенно уставилась на доктора, а потом присела на стул рядом с матерью:

— А что вы с ними будете делать? Зачем вам так много пчел?

— Я буду их приручать.

Это заявление явно сбило с толку Пэгги. Как ни старалась она представить себе ручных пчел, это ей так и не удалось.

— А можно и мне посмотреть, как это делается?

— Конечно, приходи ко мне и увидишь.

— Но ведь это же пчелы... — неуверенно протянула Элен.

— Это совершенно безопасно, — убедительно отозвался доктор.

— А помните того мальчика из Спрингфилда, которого этим летом пчелы зажалили до смерти?

— Наверное, у него была аллергия на их укусы.

Пэгги задумчиво кивнула головой.

— А вас когда-нибудь жалили?

— Миллион раз.

— А вы приручите новых пчел так, чтобы они не жалились, — посоветовала Пэгги.

В прихожей зазвонил телефон.

— Это наверняка Розалинда, — сообщила девочка.

— Что ей сказать? — бросила на ходу Элен, направляясь к телефону.

— Скажи, что я немножко опоздаю.

— Хорошо. — Проходя мимо брошенного портфеля, Элен скорчила недовольную гримасу. У двери в холл но маленьком инкрустированном столике стоял старинный телефон. Элен сняла трубку.

— Тетушка Элен?

Она уставилась через стеклянную дверь во двор на лопату, которую Рендл прислонил к столбу. На последнем была прибита табличка с надписью «Элен Коннелли — антиквариат». Лопата эта так заняла ее воображение, что Элен не сразу поняла, о чем говорят на другом конце провода.

— Да... да, я слушаю. Розалинда, это ты?

— Тетушка Элен...

Элен нахмурилась. Голос не принадлежал Розалинде.

— Тетушка Элен, я опоздал на школьный автобус. Вы можете прийти за мной?

«Наверное, кто-то ошибся номером», — подумала Элен, а вслух произнесла: — Кто это?

— Это Майкл, тетушка Элен.

— Кто?

— Это Майкл.

Остолбенев, Элен не могла вымолвить ни слова.

— Так вы придете?...

— Подождите минуточку... Кто звонит, я спрашиваю?... — Не успев договорить, она поняла, что связь прервалась.

Несколько секунд Элен стояла молча, все еще сжимая трубку и тупо уставившись во двор. Мимо мчались какие-то детишки на велосипедах. Вдали поднимались крутые склоны гор, поросшие золотистым лесом — деревья уже успели сменить свое одеяние на праздничный осенний убор. По голубому небу торжественно скользили пышные облака, а солнце вычерчивало повсюду длинные острия теней.

— Все нормально, — пробормотала Элен, скорее самой себе, чем в трубку, а потом опустила ее и вернулась на кухню.

— Ты передала Розалинде, что я не успею?

— Воробушек, это звонила не Розалинда. — Элен села и, заглянув в свою чашку с недопитым кофе, снова уставилась в окно.

— Элен, ты чем-то расстроена? — забеспокоился доктор Бриттон.

— Мне сейчас кто-то... — Тут она спохватилась и взглянула на дочь. Убедившись, что девочка занята своими делами, Элен продолжала уже потише: — Ну знаете, так бывает, кто-то звонит...

— Разыгрывают?

— Вот ведь! — злобно выпалила Эльза, как будто речь опять зашла о всех этих пресловутых бардах и художниках.

— Нет, то есть не совсем так, Энди. Наверное, это кто-то из детишек балуется. Звонил мальчик — по голосу лет десяти, как мне показалось.

— И что же он тебе наговорил? — сурово выпытывала Эльза.

— Он сказал... — На лице Элен застыло недоумение. — Он сказал, вернее, просил, чтобы я его встретила. Он звонил из школы, он не успел на автобус и хотел, чтобы я...

— И это все? — Эльза была явно разочарована. — А уж впечатление такое, будто тебя гремучая змея укусила.

— Но это как-то... жестоко, потому что, кто бы там ни звонил, он назвался Майклом.

— Майклом? — как эхо, повторил доктор Бриттон, а Бренда, перестав печь пончики, остолбенела.

— Именно так.

Воцарилось молчание. Дожевав пончик, Пэгги удивленно разглядывала взрослых. Доктор Бриттон улыбнулся.