Страница 3 из 49
«Подтверждаю появление хаос-модуля».
Модуль находился уже внутри зоны, его покрытое синеватой металлической чешуей тело наполовину зарывалось в поверхность равнины. На его переднем конце находилось отверстие, засасывавшее ткань зоны по мере того, как модуль скользил по направлению к Ней/Ним. Позади себя он оставлял полосу клубящегося хаоса, протягивавшуюся до самой кромки и сливавшуюся с ней.
Она/Они вновь подняла энергетический жезл. Модуль, подобно раскрывшей пасть рептилии, размеренно двигался к Ней/Ним, взрезая поверхность равнины; его гладкие сияющие бока отражали меняющиеся краски возникавшего за ним хаоса. Клинок желтого света вспыхнул вновь, но не оказал удовлетворительного действия на машину. Тонкий луч света увеличился до широкой полосы. Цвет металлической чешуи изменился с синего на бледно-зеленый, но модуль продолжал приближаться. Желтая световая полоса потемнела, становясь огненно-красной. Модуль изменил окраску на сияющую серую, почти белую, но его движение оставалось таким же размеренным.
Она/Они испытала новое для себя чувство ужаса, когда полоса света, испускаемая жезлом, неумолимо вынуждена была принять один за другим все цвета спектра. Желтый, зеленый, синий, наконец фиолетовый; затем луч поблек и окончательно исчез.
Модуль возвышался над Ней/Ними.
Когда его разверстая пасть поглотила Ее/Их, поверхность зоны пошла морщинами и стала неотличимой от окружающего хаоса. Она/Они была втянута внутрь модуля, теряя форму по мере того, как Ее/Их структура плыла и искривлялась, падая одновременно в нескольких направлениях, сквозь туннели, которые изгибались и превращались в мебиусовы фигуры, светившиеся изменчивым розовым сиянием, навстречу мягким космическим звукам барабанной дроби.
Она/Они никогда до сих пор не попадала во власть модуля, и теперь обнаружила, что отчаянно борется с течениями, угрожавшими разрушить целостность Ее/Их структуры.
Последним усилием Она/Они приняла грубо-сферическую форму, чтобы лучше противостоять давлению. Как только Ей/Им удалось восстановить власть над своей стуктурой, туннели внезапно исчезли, и в совершенной темноте Ее/Их начали омывать волны жесткой энергии. Окружающее пространство, казалось, стало сжиматься, и у Нее/Них появилось ощущение падения; затем мир вздрогнул, и Ее/Их сознание заполнила фраза:
«Фолксимвол».
Она/Они стояла посреди пыльной, залитой горячим солнцем улицы, окаймленной деревянными зданиями. Она/Они имела мужскую структуру и была одета в грубую хлопчатобумажную рубаху, широкие штаны и тяжелые ботинки. Напротив Нее/Них стоял мужчина, одетый таким же образом, его лицо затеняла широкополая черная шляпа. Его рука свободно висела рядом с большим пистолетом, прицепленным к правому бедру.
– Давай, бродяга!
Ее/Их рука – мужская рука, мозолистая и загорелая до черноты – схватилась за точно такое же оружие, свисавшее с Ее/Их пояса.
Пистолет мужчины уже был в его руке, из него с ревом вырвалось пламя. Она/Они отчаянно пыталась восстановить свою структуру, в то время как металлический снаряд прорывал ее ткани, углубляясь вовнутрь. Ощущение боли затмило Ее/Их сознание, не давая Ей/Им восстановить энергию, необходимую, чтобы переместиться из коллективной иллюзии фолксимвола. Такое перемещение было невозможно, однако деревянные здания все же начали меркнуть, и голубизна небес покрылась завихрениями хаоса. Фигура мужчины, в которую Она/Они была превращена, начала распадаться.
Стоя на прежнем месте, посреди бледного призрачного городка из вестернов, Она/Они вернулась к своей троичной форме. Двое стояли прямо; третья, скорчившись, лежала в пыли.
3.
Билли и Рив перешли железнодорожные пути и двинулись вверх по голому серому склону холма. Нетрудно было видеть, где кончалось поле действия генератора Уютной Щели. На всем протяжении изогнутой границы земля вскипала и растворялась в голубовато-сером дыму. Прозрачный воздух внутри поля за его пределами также превращался в клубящийся многоцветный туман. Билли и Рив подошли к границе и остановились.
– И что, мы вот так возьмем и шагнем туда?
– Все равно что шагнуть за край мира.
– Мне это не нравится.
– Ну, назад мы уже вернуться не можем. Ничего, ПСГ помогут нам удерживать вещи на своих местах.
Они щелкнули переключателями у себя на поясах и бок о бок шагнули в мерцающую пелену.
Как оказалось, ПСГ даже во включенном состоянии могли удерживать вещи на местах лишь в той области, что непосредственно окружала несущих их людей. Билли и Рив обнаружили, что около фута туманной пелены перед их лицами превратились в прозрачный воздух, и каждый раз, когда они ставили ногу, под ней образовывался клочок твердой земли. Они могли дышать, идти и даже разговаривать друг с другом, хотя их голоса звучали глухо и полуразборчиво. Рив в тревоге взглянул на Билли:
– Черт побери, как же мы узнаем, куда мы идем?
Билли оглядел окружавшую их мерцающую пелену и пожал плечами.
– Мы ведь все равно не знаем, куда идем, так что будем просто идти вперед, пока не придем куда-нибудь.
– А если мы никуда не придем?
– Значит, будем просто идти и идти без конца.
Рив хотел было сказать Билли, что он спятил, но передумал и закрыл рот.
Они брели сквозь яркий искрящийся туман. У них не было ощущения времени, и ничто не указывало на то, что они вообще куда-то идут. Судя по их ощущениям, они могли вообще топтаться на одном месте. Единственным, что менялось в окружавшем их абсолютном однообразии, были появлявшиеся время от времени изменения направления гравитации, толкавшие их вбок, словно внезапные порывы ураганного ветра. Это мешало идти и раздражало их, но в то же время и успокаивало – в том смысле, что ПСГ каждый раз ухитрялись снабдить их достаточным пятачком твердой земли, чтобы упасть, хотя земля не всегда оказывалась на том месте, где они ожидали.
Несмотря на то, что течения времени они не ощущали, Билли и Рив обнаружили, что постепенно набирают целую коллекцию синяков и ссадин. Рив пососал содранные костяшки пальцев и сплюнул в сияющий туман.
– Ей-богу, хотел бы я сейчас оказаться перед стойкой у мисс Этти! Могу сказать тебе это, не скрываясь.
Билли продолжал брести вперед.
– У мисс Этти еще даже не открыли.
Рив удивленно взглянул на него:
– Что значит – не открыли? Да мы идем, почитай, весь день! Сейчас, наверное, уже вечер.
– Думаю, что мы идем не больше часа.
Рив с горечью посмотрел на окружавшую их радужную круговерть.
– День или час, какая разница в этом дерьме? Я вообще не думаю, что где-то еще что-нибудь есть. Уютная Щель – единственное место, которое осталось.
Билли, повернувшись, хмуро взглянул на него.
– А Распределитель Материи – как насчет него, а? Должен же он где-то существовать!
– Распределитель Материи? Так ты его ищешь?
– Конечно, нет, но если он есть, значит, кроме Уютной Щели есть что-то еще, так?
– Не поручился бы, однако, что мы его найдем.
Билли презрительно посмотрел на Рива и двинулся вперед. Рив снова сплюнул и пошел следом. Они тащились все дальше и дальше. Реальность их прежней жизни оборачивалась полузабытым сном, им казалось, что они вечно бредут сквозь ничто.
Как раз в тот момент, когда в душе Билли уже забрезжило отчаяние, его нога ступила на поверхность, которая оказалась неожиданно неровной. Он посмотрел под ноги и увидел зеленую траву. Он остановился и нагнулся. Это была действительно трава. Подняв голову, он широко улыбнулся Риву:
– Трава, парень! Это трава, она растет на клочке земли у меня под ногами!
– Ты рехнулся.
– Да нет, правда, она реальная!
Билли сорвал одну из былинок и протянул Риву. Тот медленно повертел ее между пальцами.
– И действительно, похоже на траву.
– Это трава, дьявол меня сожри! Слушай, вот что мы сейчас сделаем. Мы сделаем два шага вперед, этак аккуратно, и у меня такое чувство, что мы на что-нибудь да наткнемся.