Страница 122 из 131
– Ты её знал как Трикси.
– Трикси? Так это Трикси все замутила? И эта стервоза теперь называет себя »Бернадетта, Молот Господень»? От неё и в борделе все просто на стенку лезли, но я как-то не думал, что она до такого дойдёт. Похоже, девочка и сама помешалась на религиозной почве, и вас всех заразила.
Аура-Ли явно очень расстроилась.
– Ты мне всегда очень нравился. Док. Ты ко мне хорошо относился, ну и вообще… только ты выбирай выражения, когда говоришь про Бернадетту. Уже очень скоро решится твоя судьба, и решать её будет она, Бернадетта.
Док опасно прищурился:
– Многие думали, что они могут решать судьбу Дока Холлидея. И где же они теперь?
– Пожалуйста, будь осторожен. Скоро она будет здесь.
Какой-то мелкий херувим, ростом разве что чуть повыше мистера Томаса, в красных детских подгузниках и с крошечными пушистыми крылышками за спиной, вскарабкался на кучу обломков. Смотрелось это забавно, и мистер Томас непременно бы рассмеялся, если бы херувим не держал в пухлой ручке огромный «магнум» 44-го калибра. Причём, судя по всему, ангелочек прекрасно знал, как с этим «магнумом» обращаться. Увидев мистера Томаса, херувимчик остановился и навёл на него пистолет:
– Ну что, мой козлик, попался? Руки вверх.
Мистер Томас вообще не любил, когда в него целятся из пистолета, и особенно – когда в него целятся из пистолета упитанные херувимчики-карапузы с тонкими детскими голосочками, возомнившие себя Клинтом Иствудом. Он даже не сразу нашёлся, что сказать, а когда наконец заговорил, голос был хриплым и сдавленным, отчасти – из-за дыма, отчасти – из-за мрачных предчувствий.
– Я не могу поднять руки вверх. У меня только ноги, с копытами.
– Тогда поднимай ноги. С копытами.
– Не могу. Если я подниму ноги, я упаду. Ты что, совсем идиот? Я же козёл. Четвероногое животное.
Херувим ткнул своим «магнумом» чуть ли не в морду мистеру Томасу:
– Не смей меня так называть.
Мистер Томас подумал, что здесь только один идиот – он сам. Оскорблять человека, держащего в руках самый мощный из всех пистолетов, пусть даже этот человек не выше трёх футов ростом, – на такое способен только полный придурок.
– Прошу прошения, малыш. Понимаешь, я весь на нервах.
Херувим сразу перешёл к делу:
– Четвероногий ты там или нет, но ты – мой пленник.
– Вот в этом-то и проблема. Я тут вообще ни при чём. Я имею в виду эти ваши разборки. Я ни в чём не участвую, так… наблюдаю со стороны. Я здесь случайно.
– Это ты Бернадетте расскажешь. А мне, знаешь ли, по барабану, случайно ты здесь или нет. Сейчас ты – мой пленник.
Херувим обернулся. По коридору в их сторону шла Бернадетта в сопровождении своих красных монашек. Херувим сделал ей знак:
– Вот тут ещё один, Мощный Молот.
Когда Бернадетта вошла в мавританский зал вместе со своим вооружённым отрядом и пленниками – среди которых был и козёл, возмущавшийся громче всех, – Док и Аура-Ли так и стояли, целясь друг в друга. Док понимал, что появление Бернадетты с её отрядом сразу же изменило соотношение сил, причём отнюдь не в его пользу. Но он никогда бы этого не признал – как говорится, ни словом, ни делом. Сейчас на него было нацелено не меньше двух дюжин стволов, но он был твёрдо намерен стоять до конца. Поскольку у Джима и Сэмпл никакого оружия не было, им пришлось полностью положиться на Дока. Сэмпл не строила никаких иллюзий: Бернадетта не даст ей пощады.
Как и следовало ожидать, Док повёл свою игру, словно ему было плевать, что с ним будет. Он радостно поприветствовал Берналетту:
– Трикси, привет. Как дела? Аура-Ли мне сказала, что ты теперь называешь себя Молотом Господним. Думаешь, Господу Богу нужен какой-то там молоток?
Бернадетта покраснела как рак и приготовилась выдать гневную отповедь, но Док не дал ей и рта раскрыть:
– А это кто там у нас? Неужели Донна? Прямо и не узнать – лысая, с автоматом, куда деваться. А это кто прячет мордашки? Ага. Лайза, Матильда, Шарлотта, Линда. Все мои шлюхи, что неожиданно ударились в благочестие. Ни дать ни взять – встреча старых друзей.
Бернадетта всё-таки взяла себя в руки:
– Какого дьявола ты тут делаешь, Джон Холлидей?
– Вот так, стало быть? Джон Холлидей? Уже больше не Док? И это после всего, что у нас с тобой было… Ещё скажи, что мы в своё время плохо развлекались вдвоём.
Теперь Бернадетта покраснела уже до самой выбритой макушки. Остальные монашки напряжённо уставились на неё, не зная, что делать. Но устоять перед напористым обаянием Дока Холлидея было практически невозможно – даже при поддержке вооружённого отряда.
– Развлекались? Ты называешь это «развлекались» – после всех тех ужасных вещей, к которым ты нас принуждал?!
– У тебя что-то с памятью, Трикси, мой котик? Я что-то не помню, чтобы кого-то к чему-нибудь принуждали.
– Я спросила, что ты здесь делаешь. Док.
– Что я здесь делаю? Да ничего не делаю, Трикси. Просто вот забежал в гости по дороге из Ада, вместе с моими друзьями Джимом Моррисоном и Сэмпл Макферсон.
При упоминании имени Сэмпл Эйми взвыла белугой:
– Сэмпл, сделай что-нибудь. Ради бога. Она собирается нас распять.
Кто-то из ангелов зажал ей рот рукой. Сэмпл даже и не взглянула в её сторону – она сосредоточенно наблюдала за противостоянием Дока и Бернадетты. Бернадетта шагнула вперёд:
– Может, тебе надо было остаться в Аду.
Зал снова тряхнуло. Раздался странный глухой грохот, проникающий, кажется, прямо в мозг. Пол закачался из стороны в сторону, словно корабль в бурю. Кое-кто даже не устоял на ногах. По полу начали расползаться широкие трещины. Ангел, зажимавший рот Эйми, расправил крылья, пытаясь удержать равновесие. Одна из красных монахинь уронила свой «узи». От удара об пол сработал пусковой механизм, и две монашки из воинства Бернадетты словили по пуле. В общем, победная эйфория быстро сменилась суеверным страхом. Док поспешил извлечь выгоду из сложившегося положения. Он закричал:
– Кажется, Бог не очень доволен тем, что вы тут творите.
Дрожь слегка поутихла, и Сэмпл подумала, что ей тоже пора подключаться к игре. Она встала плечом к плечу с Доком и повернулась к Бернадетте:
– Как творец этого места, я должна вас всех предупредить, что сейчас здесь всё рухнет.
Бернадетте всё же хватило ума сообразить, что сейчас не самое подходящее время укреплять свою теократическую власть.
– И что нам делать?
– Думаю, надо объединить усилия и убраться отсюда на хрен, пока нас тут всех не засыпало.
Сэмпл уныло скривилась:
– Вот только при наших теперешних силах мы сможем добраться не дальше Небес.
Джим не видел Эймины Небеса во всей былой уолтдиснеевской красе, так что когда он туда попал, то вполне искренне удивился, как нормальный человек может по собственной воле жить в такой «мерзости запустения». Почти все постройки сгорели дотла, превратившись в дымящиеся руины. Лужайка перед домом была вся изрыта воронками от снарядов, а на любимой террасе Эйми стоял брошенный танк – немецкий «тигр» времён Второй мировой войны, выкрашенный в ярко-красный цвет, – его пушка была нацелена в сторону монастыря. Деревья на мысе над озером, где когда-то кружились в танце воздушные феи, были побиты миномётным огнём. Храм Максфилда Перриша лежал в руинах. Повсюду валялись дохлые мультяшные птички – лапками кверху. Среди руин бродили какие-то жуткие Бэмби-мутанты о пяти ногах или о двух головах, или сросшиеся наподобие сиамских близнецов, или вроде бы вполне нормальные с виду – но с пеной на мордах и остановившимся взглядом, то есть с явными признаками бешенства. Само озеро превратилось в болото с мутной зеленоватой водой, подёрнутой радужной маслянистой плёнкой. И над всем этим «великолепием» нависало зловещее небо цвета застарелой плесени.
Джим поднялся на ноги и огляделся, не веря своим глазам:
– Это вообще что? Материальное воплощение клинической депрессии? – Он обернулся к ангелу из воинства Бернадетгы, с которым они вместе вышли из портала. – И вы за это сражались?