Страница 26 из 63
3.
…Выкупить у неё её долю в моей квартире! Совсем Настька спятила. «Раз ты не хочешь учитывать мои интересы и сдавать нашу квартиру…» Интересно, эти идеи она сама генерирует, или Толян подсказывает? Нет, на Толяна не похоже. Он хоть и бабуин изрядный, но со своим каким-то кодексом чести, которого мне не понять никогда. А вот, сколько он мне платит за фары, щётки, фильтры и прочий железный ливер, которым я его снабжаю, тратя драгоценное время на просиживание штанов во всяких европейских кустах, он ей, конечно, сказал. И её жаба задушила: сожитель отдаёт деньги мужу, хотя, по её понятиям, оба должны отдавать ей. Как она сказала-то? «Мы дали тебе работу, и ты должен быть благодарен».
Об этом размышлял Боб, садясь у Выхина в маршрутку, чтобы ехать к Лавру Фёдоровичу Гроховецкому в его Люберцы.
Он позвонил старику с утра, а Гроховецкий разволновался отчего-то, просил сегодня же заехать, «если вам, голубчик, несложно». Чего сложного? Одна пересадка в метро… Боб немедленно и поехал, тем более что хотел обсудить с учёным проблему «скачков» массы при движении в магнитном поле Земли.
К чудачествам старика Боб давно привык, но на этот раз тот превзошёл самого себя. Впустив Боба в квартиру и усадив в кресло, заскрипел:
– Когда вы позвонили, я как раз перебирал в памяти всех, кого помню живым в этом мире, и думал о вас. Хотелось понять, не забыл ли я кого, потому вас и позвал.
– Буду рад, если чем смогу…
– Это очень важно. Потому что вероятностей много, а реальность одна. Если какие-то детали сейчас пропадут, то неизвестно, как в дальнейшем склеится. Понимаете, голубчик?
– Нет.
Лавр Фёдорович как-то увял.
– Не обращайте внимания, – сказал он. – Я очень стар. Живу, живу… И знаю то, о чём обычные люди даже не догадываются. Для примера: слышали ли вы когда-нибудь про поэта Пушкина?
– «Когда не в шутку занемог», – простонал Боб. Было похоже на то, что проблемы эквиполя обсуждать не придётся.
– А, так вы его знаете?!
– Угу, – ответил Боб, начиная скучать.
– Тогда совсем другое дело! – обрадовался старик. – А я-то думал… – Он ясными глазами посмотрел на Боба, улыбнулся: – Ну, голубчик, можете начинать.
– Что начинать? – не понял Боб.
– Жалобы. Что, выкидывает коленца ваш эквиполь?
– Н-ну, есть проблемки… При появлении Солнца и Луны масса машины возрастает и начинаются прыжки в воздухе. А с уходом Солнца и Луны масса снижается. Но есть ещё какие-то влияния, не могу понять их природу…
– Так и должно быть, – сказал Гроховецкий. – Я тут размышлял и пришёл к выводу, что взаимодействие электромагнитных полей близких планет должны иметь интерференционное сопровождение. Отсюда и те эффекты, которые вы наблюдаете при появлении или уходе Солнца и Луны. А что до прочего, то, думаю, в магнитном поле Земли накапливаются остаточные явления от ваших перемещений. Я, кстати, не исключаю, что не только от ваших.
– Полагаете, ещё кто-то изобрёл эквиполь? – встревожился Боб.
– Так ведь штука-то простая, – развёл руками старик. – Естественная, сиречь природная. И «полКамилль» мне не надо. Люди, они, голубчик, так и норовят залезть в природу руками. Встречал я кое-кого… В прошлом. Тоже передвигались в, так сказать, пространстве-времени. Вот, и легко понять, что их и ваши перемещения хоть как-то, но обязаны влиять на энергетические параметры среды. Что, собственно, и показывают неустойчивости вашего прибора… И если этого не учитывать, то однажды вы, вроде как я, проснётесь в непривычном мире. Закончится и время, и пространство, и единственным мерилом реальности окажется Пушкин Александр Сергеевич.
– Загадки мне загадываете, Лавр Фёдорович? Иди дурачите?
– Какое уж в моём возрасте дурачество, Борис Дмитриевич! Объяснить вам затрудняюсь, но результат прост: у кого-то в один миг вся жизнь прошла, а у другого всё тянется и тянется один постылый день. Такова вселенная наша!
– Что ли, вроде эйнштейновского парадокса, когда один остался на Земле, а второй летит к чёрту на рога со скоростью света?
– А вы подумайте, какие чёртовы рога может показать людям мир с отменённой гравитацией, или мир, оставшийся без всякой скорости света…
Старуха Гроховецкая прикатила им традиционную тележку с чашками-ложками, и они со стариком откушали чаю, а потом сидели, попеременно бегая по кабинету, обсуждали разные проблемы, порождаемые практикой полётов на эквиполе…
4.
Последнее время Боб, где б он ни оказался, желал побыстрее вернуться домой. Но куда? К Лиде!
Он уже не был юнцом, поведением которого управляют исключительно гормоны. То есть это не та ситуация, о которой его мама говорила: «стремление к слиянию половозрелых тел». Нет, в отличие от его тогдашней связи с Настькой он теперь уже не был просто «телом» (хотя не без этого); он научился ценить женщин и за другие, так сказать, качества. Лида ему доверилась и ценила его. Она была умна, скромна, умела выглядеть стильно, разбиралась в вещах, Бобу недоступных. В ботанике и кулинарии, например. Поэтому его к ней тянуло, да? Поэтому, да.
А ещё у Лиды сохранился ключ от гаража бывшего мужа и бывшего главного инженера ИКП Воффки Мартьянова. Гараж был хорош! Громадный (на пять машин), тёплый, настолько набитый современной качественной техникой, что напоминал промышленный цех. Толяну с его жалким автосервисом и во сне бы такое не приснилось. А Боб этим великолепием пользовался без всякого зазрения совести, потому что понимал, откуда оно взялось.
У них в здании ИКП помимо обычных рабочих этажей были ещё этажи технические, для размещения всякой аппаратуры. Они выглядели ниже других этажей из-за установленной на потолке и в полу дополнительной защиты от излучений и шумов; проёмы здесь были шире обычных дверных, чтобы без проблем заносить громоздкую технику; имелись каналы для прокладки кабелей. В 2002 году, когда государство после долгой спячки опять озаботилось космосом, заговорили о создании на первом техническом этаже мощной мастерской для творческих групп, создающих космическую аппаратуру. По всем отделам ИКП рассылались запросы о потребностях, заседала рабочая группа под руководством Воффки Мартьянова, писались какие-то протоколы, а потом оказалось, что все деньги ушли на создание проекта, а на его воплощение, собственно, ничего не осталось. Тогда этаж сдали мебельным коммерсантам под склад, чтобы с доходов поднакопить средств и построить-таки мастерскую, но официально брали за аренду столь мало, что всем стало ясно: мастерскую не построят никогда.
Гараж бывшего главного инженера ИКП – это и была она, та мастерская, ибо построен и оборудован он был в соответствии с тем проектом! И, наверное, на те самые деньги. Только оказался он не в ведении ИКП, а в частной собственности Воффки Мартьянова. Правы либеральные экономисты, правы, собаки: в условиях рынка свободная бесконтрольная личность способна силой одной только жадности осуществить любые свои фантазии…
Когда Боб впервые летел над тёмными болотами Белоруссии в сторону Польши на своём дребезжащем «Москвиче», он думал, не купить ли у какого-нибудь армейского «Воффки» фюзеляж истребителя. «Москвич» не выдерживает больших скоростей, того гляди, рассыплется на части. Да и любой, даже самый крепкий автомобиль на скорости, предположим, в 1000 км/час рассыплется. В нём слишком много дырок. Но тогда он бросил эту задумку. Во-первых, денег не было не то, что на истребитель, а даже на лишний жёсткий диск, во-вторых, где его хранить-то? А в этом гараже он бы мог разместить даже небольшой бомбардировщик! Всех проблем, свинтить ему крылья. Зачем эквиполю крылья?
Тогда можно было бы облететь всю Землю…
Одна проблема: как улетать-то отсюда, практически из центра Москвы? Машин много, одна «ненормальная», вроде его «Москвича», проскочит незаметно. А выводить из гаража самолёт… К тому же без крыльев… Это, знаете ли…