Кровавая луна

– Ищешь компанию? – раздался тихий голос у пассажирского окна.

Это был прихвостень. Не отрывая взгляда от зеленого глаза светофора, поэт мысленно перебрал имена и лица всех своих двадцати трех возлюбленных. Эта своеобразная литания помогла ему успокоиться.

– Я спросил: тебе нужна компания?

Он кивнул. Раковые клетки исчезли при этом акте мужества. Он заставил себя повернуть голову, открыть дверцу и улыбнуться. Прихвостень улыбнулся в ответ. Ни единой искры узнавания не промелькнуло в его взгляде.

– А ты, как я погляжу, из молчунов, да? Ну что ж, смотри, смотри. Я и сам знаю, что великолепен. У меня есть хаза неподалеку от Ла Сьенега. Пять минут, и Птица Ларри унесет тебя прямо в рай.

Пять минут растянулись в двадцать три бесконечности. Двадцать три женских голоса сказали: «Да». Он кивал, чувствуя, как теплая волна накрывает его с головой.

Они подъехали к стоянке мотеля и припарковались. Ларри шел впереди. Войдя в комнату и закрыв дверь, он прошептал:

– Пятьдесят. Деньги вперед.

Поэт вынул из кармана своего обтягивающего трикотажного костюма две двадцатки и десятку и протянул деньги Ларри. Тот спрятал их в коробку из-под сигар на тумбочке у кровати и спросил:

– Как тебе больше нравится?

– По-гречески, – ответил поэт.

Ларри засмеялся:

– Тебе понравится, куколка. Считай, тебя не трахали, пока тебе не встретился Птичник.

– Нет, – покачал головой поэт. – Ты все перепутал. Это я хочу тебя трахнуть.

Ларри сердито засопел.

– Приятель, ты все перепутал. Не меня трахают в попу, а я. Я рвал задницы еще в средней школе. Я Ларри Птич…

Первая пуля угодила ему в пах. Он стукнулся спиной о сервант и соскользнул на пол. Поэт встал над ним и запел:

Глаза Ларри ожили. Он открыл рот. Поэт сунул в этот рот дуло пистолета с глушителем и выпустил шесть пуль подряд. Затылок Ларри взорвался вместе с сервантом за его головой. Поэт вынул пустую обойму и перезарядил пистолет, потом перевернул мертвого потаскуна на живот, стащил с него брюки и боксерские трусы. Он раздвинул ноги Ларри, втиснул ствол в анус и семь раз подряд нажал на курок. Последние два выстрела отразило рикошетом от позвоночника. На выходе они разорвали яремную вену, и гейзеры крови брызнули в наполненный запахом пороха воздух.

Поэт распрямился, сам себе удивляясь: оказывается, он еще может держаться на ногах! Он поднял обе руки к глазам и убедился, что они не дрожат. Стащил резиновые перчатки и почувствовал, как начинает циркулировать кровь. Руки ожили. Итак, он двадцать три раза убивал из любви, а теперь вот убил из мести. Он способен приносить смерть мужчинам и женщинам, возлюбленным и насильнику. Он опустился на колени рядом с трупом, зарылся руками в гущу мертвых внутренностей, потом зажег в комнате все огни и кровавыми мазками написал на стене: «Я не клоун Кэти».

Теперь, поняв это, поэт задумался, как возвестить новость всему миру. Он нашел телефон, набрал справочную и попросил номер отдела убийств департамента полиции Лос-Анджелеса. Потом набрал этот номер, барабаня окровавленными пальцами по тумбочке, пока в трубке раздавались длинные гудки. Наконец недовольный грубоватый голос ответил:

– Отдел убийств и ограблений. Офицер Хаттнер слушает. Могу я вам помочь?

– Да, – ответил поэт и объяснил, что очень добрый детектив-сержант спас его собаку. Его дочка хочет послать хорошему полисмену «валентинку». Имени она не помнит, но запомнила номер жетона – одиннадцать – четырнадцать. Не будет ли офицер Хаттнер так добр, не передаст ли весточку хорошему полисмену?

– Дерьмо, – пробормотал себе под нос офицер Хаттнер, а в трубку сказал: – Да, сэр, какую весточку?

– Пусть начнется война, – ответил поэт.

Потом выдрал из стены провод и швырнул телефонный аппарат через всю окровавленную комнату мотеля.

Глава 13

Ллойд приехал в Паркеровский центр на рассвете, перебирая в уме возможные последствия своей вспышки на вечеринке у Датча. Мысли стучали в голове, как цимбалы, сошедшие с ума. Каковы бы ни были эти последствия – от официального обвинения в оскорблении действием до порицания по службе, – ему суждено стать объектом дознания со стороны отдела внутренних расследований, а это значит, что его отстранят от работы и не дадут расследовать убийства. В самом крайнем случае поручат какое-нибудь грошовое дело об ограблении. Пора переносить расследование в подполье. Чтоб ни департамент в целом, ни – уж тем более! – ищейки из ОВР не могли его отыскать. Он еще найдет время извиниться перед Датчем. Главное, взять убийцу, даже если это будет стоить ему карьеры.

Ллойд бегом преодолел шесть лестничных маршей до своего кабинета. На столе у него лежала записка от ночного дежурного: «„Жетон номер 1114. Пусть начнется война“. Скорее всего псих. Хаттнер». Скорее всего, решил Ллойд, это началась психологическая война со стороны ОВР. От религиозных фанатиков тонкости не жди.

Ллойд прошел по коридору в столовую для младших офицеров, моля Бога, чтобы там не оказалось никого из ночной смены. Ему предстояло долгое время пробыть на улице. На одном кофе не продержаться.

В столовой было Пусто. Ллойд проверил нижнюю сторону столешниц – классический тайник полицейских, отправляющихся на длительное задание. На четвертой попытке он был вознагражден пластиковым пакетиком с таблетками бензедрина. Ллойд взял весь пакетик. В списке заданий у него числился опрос тридцати одного покупателя магнитофонов «Ватанабе» плюс засада в одиночку у дома Уайти Хейнса. Лучше уж заправиться по полной, чем ехать на пустом баке.

Коридоры Паркеровского центра начали оживать: появились первые офицеры утренней смены. Ллойд увидел нескольких незнакомых мужчин с короткой стрижкой «ежиком» и суровыми взглядами. Судя по тому, как они на него смотрели, Ллойд понял, что это детективы из ОВР. Вернувшись в кабинет, он сразу заметил, что бумаги на столе перерыты. Ему хотелось стукнуть по столу, он даже размахнулся кулаком, но тут зазвонил телефон.

– Ллойд Хопкинс, – сказал он в трубку.

Ему ответил расстроенный мужской голос:

– Сержант, это капитан Макгрудер, служба шерифа, Западный Голливуд. У нас тут два убийства в разных местах. Есть отпечатки, и, я вам сразу скажу, они совпадают с теми, что вы нам прислали по телетайпу из дела об убийстве Нимейер. Вы могли бы…

Ллойд похолодел.

– Встретимся в участке через двадцать минут, – бросил он.

Ему потребовалось двадцать пять минут, причем всю дорогу он ехал на красный свет с включенной сиреной. Он нашел Макгрудера у стола справочной. Капитан был в форме, в руках держал целую стопку папок и с головой ушел в чтение каких-то бумаг.

– Капитан, я Ллойд Хопкинс.

Макгрудер отскочил, словно ужаленный целым роем пчел.

– Слава Богу! – Он протянул дрожащую руку. – Идемте ко мне в кабинет.

Они прошли по коридору, проталкиваясь в толпе возбужденно перешептывающихся офицеров. Макгрудер открыл дверь кабинета и пригласил Ллойда садиться.

– Два убийства, – повторил он. – Оба прошлой ночью. Женщина и мужчина. Обе жертвы расстреляны к чертям собачьим из пистолета тридцать второго калибра. В миле друг от друга. Идентичные гильзы в обоих местах. Женщина расчленена. Вероятно, пилой. Ее руки и ноги найдены в бассейне соседнего дома. Голова была завернута в газету и оставлена на капоте машины прямо перед ее домом. Милая девушка, двадцать восемь лет. Вторая жертва – мужчина-проститутка. Работал в мотеле в нескольких кварталах отсюда. Убийца сунул ствол ему в рот и в задницу. Расстрелял к чертям собачьим. Ночная дежурная живет прямо под ним, но ни черта не слышала. Она нам позвонила, когда кровь начала капать с ее потолка.