Седина в бороду

Скрипач улыбается, дети вокруг него танцуют. Веселая плясовая мелодия волнами радости накатывает на слушателей, но внезапно музыка обрывается, смычок застывает в руке. Взгляд скрипача с ужасом застывает на окне мансарды. Дети замирают, мужчины и женщины забывают о своих мечтах, сотни глаз обращают свой взгляд туда, куда смотрит маленький скрипач. А из узкого слухового окошка доносится сухой щелчок, и струйка голубоватого дыма уносится в небо. Скрипач вскрикивает, его руки как-то странно дергаются, он спотыкается, падает и остается лежать в пыли, недвижимый, словно сраженный невидимой дланью.

Эхо зловещего звука все еще висит в воздухе, и тут начинается столпотворение. Кто это? Что это? Выстрел! Это выстрел! Убийство!

Оглушительный гам поднимается над Яблоневым Подворьем, паника охватывает обитателей Джайлз-Рентс, и сквозь испуганную, растерянную толпу, танцующей походкой скользит никем не замеченный, худощавый и сутулый человек. По пути он незаметно толкает закутанную в плащ фигуру.

– Все в порядке, хозяин! Свистун свое дело знает! – шепчет он. – Следуйте за мной.

Они протискиваются к маленькой мрачной дверце и начинают взбираться по темной скрипучей лестнице. Их торопливые шаги заглушают звук еще чьих-то ног. Они добираются до полуоткрытой двери. на лестничной площадке стоит едкий запах пороха. В комнате их встречает маленький изможденный Свистун Дик. Он коротко кивает им. В руках у него пистолет, пистолет все еще дымится.

– Вот он, хозяин! – говорит Свистун, нервно насвистывая какую-то мелодию. Он дергает головой в сторону неподвижного тела.

Медленно, почти боязливо высокая фигура в плаще переступает порог и вдруг отшатывается, заслышав чье-то проклятие. Сильная рука отодвигает фигуру в сторону. Человек в плаще вскрикивает, в безмолвном ужасе уставившись на сэра Мармадьюка, который быстро подходит к неподвижному телу, склоняется над ним, снимает шляпу. Осторожно он откидывает грубое шерстяное пальто.

– Моубрей, – Сэр Мармадьюк отходит в сторону, – полюбуйся на дело своих рук!

Сэр Томас оборачивается, в закатных отблесках ему улыбается безмятежно-прекрасное лицо леди Вэйн-Темперли.

– Убийца! – вскрикивает сэр Моубрей и бросается на Свистуна Дика.

Маленький человечек стремительно наклоняется, в сумраке сверкает сталь. Сэр Томас отшатывается, какое-то время, шатаясь, он стоит на одном месте, затем со стоном опускается на колени и падает лицом вниз.

– Элеонор! – стонет он. – Нелл… любимая… наконец…

Превозмогая боль, он медленно ползет, пока его рука не нащупывает ткань платья. Сэр Томас обнимает ноги миледи, вздыхает в последний раз и замирает.

Багряные отблески становятся все темнее. В сгущающемся сумраке под рукой миледи белеет листок бумаги. Сэр Мармадьюк осторожно вытаскивает его.

Это мой путь, и я с радостью выбираю его ради моей любимой девочки, ради Евы-Энн. Это дорога во тьме, но я иду по ней без страха, ведь там, в конце я вижу свет, это свет надежды, быть может, там я обрету свое счастье…

На лестнице раздается торопливый топот, и в комнату врывается несколько человек во главе с мистером Шригом. Мистер Шриг задыхается, его лицо налито кровью, волосы пребывают в полнейшем беспорядке.

– Слишком поздно! – кричит он, упав на колени и переворачивая тело лежащего на полу человека.

– Черный Том! – шепчет мистер Шриг в бессильной ярости, – Черный Том, ты опять надул меня и на этот раз окончательно!

Глава XL,

в которой рассказывается о последнем часе убийцы

– Его скрипка молчит уже шесть дней, – Юдоксия печально покачала головой и взглянула на мистера Шрига, – а когда-то она пела так нежно, так чудесно. Ох, никогда не зазвучит она вновь, никогда не услышим мы ее игру!

– Что вы имеете в виду, мэм? Он умирает?

– Мистер Шриг, у нас есть самые серьезные опасения! – кивнул мистер Посингби. – Ангел смерти распростер над этим домом свои крыла. Наш больной, благодаря безграничному великодушию мистера Гоббса, ни в чем не нуждается. Юдоксия и мисс Эш, этот ангел милосердия, постоянно находятся рядом с ним, но несмотря на постоянные заботы, он слабеет с каждым часом. Силы его тают, дорогой Шриг! Он на пороге смерти.

– Гм… – шишковатая трость задумчиво качнулась, – и все потому, что он услышал этот роковой выстрел! Как мне рассказали очевидцы, он вскрикнул, вскинул руки и упал. Да вы и сами, наверное, все видели?

– Да, мистер Шриг, – кивнула головой Юдоксия Посингби, – он упал как подкошенный, словно пуля попала в него, а не в эту бедняжку миссис…

– Он так ни разу и не пришел в себя?

– Ни на минуту! Ох, мистер Шриг, вон за тем шкафом лежит его бедная скрипка… безмолвная, мертвая! Каждый раз при взгляде на нее у меня слезы наворачиваются на глаза.

– Тогда, мэм, – мистер Шриг поднялся, – вот вам мой совет, – пореже смотрите на сей инструмент.

– О, мистер Шриг, они такие хрупкие и нежные, дерево и струны, но в руках мастера она оживают. Мне казалось, будто сам Господь взывает к нашим душам. И вот теперь она замолкла навсегда.

Мистер Шриг подошел к двери, но на пороге остановился.

– Ваш больной что-нибудь говорит?

– Да, он часто бредит! – вздохнула миссис Посингби.

– Он лепечет, – поддержал ее супруг, – лепечет, как умирающий Фальстаф, «лепечет о зеленых полях».

– Нет, нет, Огастес, не о полях, а о лесе.

– Лес! – Губы мистера Шрига сложились трубочкой, словно он собирался присвистнуть, но в последний момент удержался.

– О, да, он часто упоминает какой-то лес в сумерках! Так поэтично!

Мистер Шриг решительным шагом вернулся в гостиную.

– Но что может означать этот лес? Сосновый бор или дубовую рощу?

– Вот именно, дорогой Шриг, он говорит о какой-то роще.

– Роща! – Мистер Шриг опустился в кресло, аккуратно положив на подлокотник свою трость. – Интересно, мэм, уж не находится ли эта роща в дальнем конце Сассекса?

Юдоксия потрясенно вскрикнула.

– Господи Боже! Именно так, мистер Шриг, именно так он назвал ее – дальняя роща!

– Угм, – мистер Шриг еще глубже погрузился в кресло. – Кстати, я слышал, наш друг Гоббс сегодня возвращается.

– О, будь благословенны небеса! – Юдоксия торопливо вскочила. – Мы всегда рады видеть его, но ведь у нас лишь четыре бараньих отбивные! Такой гость заслуживает большего! И где нам его положить?!

– Не беспокойтесь, мэм, я заберу его с собой.

брови мистера Посингби зашевелились,-

– Надеюсь, вы сделаете это не как официальное лицо. А пока, дорогой друг, как вы посмотрите на стакан портвейна?

– С превеликим удовольствием, дорогой Посингби!

– Душа моя, – спросил мистер Посингби, роясь в шкафу, – где у нас обитает портвейн?

– Нигде, дорогой, бутылка уже давно пуста.

– Вот незадача! – воскликнул мистер Посингби. – Может ли быть что-либо печальнее пустой бутылки? Но не падайте духом, дорогой Шриг, я мигом обернусь!

С этими словами он подхватил свою шляпу и исчез. Но едва входная дверь успела захлопнуться, как наверху звякнул колокольчик. Оставшись один, мистер Шриг склонил голову, внимательно прислушиваясь. До него донесся высокий старческий, о чем-то требовательно бормочущий голос. Через минуту вниз сбежала Юдоксия.

– Его скрипка! – запыхавшись, проговорила она. – Он требует свою скрипку! Он так изменился, мистер Шриг! Неужели, это смерть?!

– В таком случае, мэм… – Мистер Шриг подобрался, но со стороны он казался таким же спокойным, как и всегда. – Пожалуй, я взгляну на него. – И он торопливо начал подниматься по лестнице.

– Незнакомцы! – Голос был пронзителен и ворчлив. – Где я? Чьи это лица вокруг меня?!

Изменился не только голос скрипача, изменился он сам. Эльф с серебриистыми волосами превратился в изможденного старика, цепляющегося за остатки былого достоинства.

– Нет, – Ева-Энн ласково коснулась его волос, – я с тобой, Джеки…