Холодная луна

Райм не сводил глаз с детектива, когда тот открывал папку и просматривал ее. Ему было не по себе. То, что он найдет там, может оказаться интересным, а может и катастрофическим.

– Там где-то должен лежать официальный доклад. Найди его.

Селлитто продолжал копаться в папке. Наконец он разыскал нужный документ. На титульном листе была отпечатанная на машинке наклейка «Энтони К. Люпонте, помощник уполномоченного». Листы были заклеены выцветшим куском красной ленты, на которой значилось: «Секретно».

– Вскрыть? – спросил Селлитто.

На лице у Райма появилось свирепое выражение.

– Линк, может, мне подождать, пока у тебя наступит фаза хорошего настроения?

– Положи документ на вращающийся пюпитр. Пожалуйста и спасибо.

Селлитто вскрыл ленту и протянул бумаги Тому.

Помощник водрузил доклад на специальное приспособление, похожее на держатель для кулинарных книг, к которому была присоединена резиновая арматура, переворачивавшая страницы при малейшем прикосновении пальца Райма к сенсорному устройству. Он начал листать документ, стараясь сдержать нараставшее волнение.

– Люпонте? – спросила Амелия, подняв глаза от стола с материалами следствия.

Райм перевернул еще одну страницу.

– Вот.

Он читал абзац за абзацем стенограмму многословной дискуссии городского руководства.

«Ну же, ну, – думал он злобно, – переходите наконец к делу…»

И что он там найдет: то, что ответит на его вопросы, или то, что окончательно развеет его надежды?

– Что-то касающееся Часовщика? – спросила Амелия.

На данный момент никаких сведений о нем найти не удалось ни в Нью-Йорке, ни в Калифорнии, где Кэтрин Дэнс начала собственное расследование.

– Это не имеет к нему никакого отношения, – ответил Райм.

Амелия покачала головой:

– Тебе ведь потребовалось дело Люпонте для расследования преступлений Часовщика.

– Отнюдь. Ты сама сделала такой ни на чем не основанный вывод.

– Ну и чего оно в таком случае касается, какого из других твоих дел? – спросила Амелия и перевела взгляд на старые доски, на которых отмечался ход нескольких зашедших в тупик расследований.

– Не этих.

– А каких?

– Если ты меня не будешь перебивать, то скоро узнаешь.

Амелия разочарованно вздохнула.

Наконец Райм дошел до нужного раздела. Остановился, выглянул в окно на голые коричневые ветви деревьев Центрального парка. В душе его теплилась надежда, что в докладе найдет ответ на свои вопросы. Но Линкольн Райм прежде всего был ученым и не доверял нашептываниям своего сердца.

«Истина – единственная цель…»

И какую же истину откроют слова из лежавшего перед ним доклада?

Он вновь взглянул на пюпитр и быстро прочел нужный ему отрывок. Затем перечитал снова.

Мгновение спустя Райм обратился к Амелии со словами:

– Я хочу тебе кое-что прочитать.

– Хорошо. Я слушаю.

Райм коснулся правым пальцем сенсорного устройства, и страницы перелистались в обратном порядке.

– Вот, из самого начала документа. Слушаешь?

– Я ведь уже сказала.

– Отлично. «Данное судебное разбирательство осуществлялось в условиях строжайшей секретности. На процессе, проходившем с 18 июня по 29 июня 1974 г., несколько нью-йоркских полицейских были признаны виновными Большим жюри присяжных по обвинению в вымогательстве у владельцев магазинов и бизнесменов Манхэттена и Бруклина, а также в получении взяток за прекращение следствия по ряду уголовных дел. Дополнительно к упомянутому четверо полицейских признаны виновными в применении физического насилия к жертвам вымогательства. Упомянутые двенадцать сотрудников полиции являлись членами организации, получившей название «Клуб Шестнадцатой авеню». Это наименование стало символом самых отвратительных проявлений коррупции в полиции».

Райм почувствовал, что Амелия затаила дыхание. Он поднял глаза от отчета и обнаружил, что Амелия смотрит на страницы так, как дети смотрят на змею, которую они нашли на заднем дворе.

Райм продолжил чтение.

– «Не существует большего доверия, чем то, которое питают граждане Соединенных Штатов к сотрудникам правоохранительных органов, кому доверена защита законных интересов жителей страны. Полицейские из «Клуба Шестнадцатой авеню» своим поведением не только подорвали названное священное доверие и не только совершили ряд преступлений, которые призваны были предотвращать, но навлекли позор на своих мужественных товарищей, честно выполняющих свой долг перед страной и ее народом.

На основании всего выше сказанного я, мэр города Нью-Йорка, награждаю следующих офицеров, сотрудников полиции, медалью за мужество в знак признания их заслуг в том, что постыдным преступлениям был положен конец и виновные в них предстали перед судом: офицера патрульной службы Винсента Паццини, офицера патрульной службы Германа Сакса и детектива третьего класса Лоуренса Кёпеля».

– Что?! – прошептала Амелия.

Райм продолжал чтение:

– «Все перечисленные здесь офицеры много раз рисковали жизнью, собирая информацию о злоумышленниках и улики, которые впоследствии могли быть представлены на суде. Из-за особого характера выполнявшегося ими задания и опасности, которая все еще угрожает им и членам их семей, награды вручаются им сегодня в обстановке строжайшей секретности, а отчет о церемонии награждения будет храниться в специальном архиве. Но я хочу заверить всех трех мужественных героев, удостаиваемых сегодня высокой награды: несмотря на то что мы выражаем им свою глубочайшую признательность в столь узком кругу, это признательность от имени всех честных граждан нашего большого города».

Амелия Сакс не отрываясь широко раскрытыми глазами смотрела на Райма.

– Он?..

Райм кивнул на папку с документами:

– Твой отец был хорошим парнем, Амелия. Он был одним из тех трех, кому удалось «выйти сухими из воды». Вот только они не преступники. Они работали на службу внутренней безопасности полиции. Твой отец в такой же мере принадлежал к «клубу Шестнадцатой авеню», как ты группе из «Сент-Джеймса». Только в отличие от тебя он действовал как секретный агент.

– Откуда ты узнал?

– А я и не знал. Я кое-что помнил о докладе Люпонте и о процессах о коррупции, но не знал, что твой отец тоже был к ним причастен. Просто хотел проверить свои подозрения.

– Ах вот оно что, – пробормотал Селлитто с набитым ртом. Он жевал большой кусок пирожного, запивая его кофе.

– Не отвлекайся, Лон. Здесь есть кое-что еще.

Детектив пролистал документы, лежавшие в папке, и извлек оттуда сертификат и медаль на ленточке. Медаль за мужество Нью-йоркского департамента полиции, одна из самых высоких наград этого ведомства. Селлитто протянул ее Амелии. Глаза Амелии сверкали гордостью, когда она принимала у него из рук документ на дорогом пергаменте, на котором стояло имя ее отца. Медаль слегка покачивалась в ее дрожащих руках.

– Да, классно! – протянул Пуласки, кивнув на сертификат. – Посмотри-ка, какие тут завитки и виньетки.

Райм поворотом головы указал на папку на вращающемся пюпитре.

– Из бумаг, находящихся здесь, все становится ясно, Сакс. Его руководитель из отдела внутренней безопасности должен был удостовериться, что другие полицейские доверяют твоему отцу. Он давал ему по паре тысяч в месяц для распределения между участниками, и создавалось впечатление, что патрульный офицер Сакс тоже в деле. Все должно было выглядеть вполне правдоподобным, так как, если бы у кого-то возникли подозрения, что он доносчик, с ним, не задумываясь, расправились бы, ведь в этой истории был замешан сам Тони Галланте. Поэтому против твоего отца в отделе внутренней безопасности тоже начали расследование, чтобы никто ни к чему не смог подкопаться. То самое дело, которое потом пришлось закрыть якобы за недостаточностью улик. С ними сотрудничала группа экспертов по обследованию места преступления, поэтому в конце концов необходимые документы были либо утрачены, либо выписаны с грубыми ошибками.