Хищник

«В больнице проводят исследования, – написал ему Свин. – Они попросили предоставить им заключенных. Ты можешь вызваться добровольцем. Это пойдет тебе на пользу. По крайней мере сделаешь доброе дело».

Вполне безобидное хорошее письмо. Тюремное начальство ничего не заподозрило. Бэзил сказал надзирателю, что он хочет участвовать в исследовании, которое проводится в Массачусетсе, чтобы хоть немного искупить свои грехи. Если доктор узнает, что делается в мозгах у таких, как он, может, что-то изменится. Трудно сказать, поверил ли надзиратель в благие намерения Бэзила, но в декабре его перевели в Батлеровскую больницу.

И все это благодаря Свину. Орудию в руке Божьей.

После этого их общение cталo более разнообразным. Бог научил Свина, как сообщать Бэзилу все, что ему требуется. Не зря же у Бога коэффициент умственного развития сто пятьдесят единиц.

Свин сел у выхода 21, стараясь держаться подальше от других пассажиров. Девятичасовой рейс не задерживался, так что в двенадцать он уже будет на месте. Открыв сумку, он достал письмо Бэзила, написанное месяц назад.

«Рыбацкие журналы я получил. Большое спасибо. Там много интересного. Бэзил Дженрет.

P.S. Они опять собираются положить меня в эту проклятую трубу – в четверг 17 февраля. Но обещают, что это ненадолго. С пяти до пяти пятнадцати вечера. Одни сплошные обещания».

Глава 52

Снег кончился. Куриный бульон закипел. Отмерив две чашки итальянского риса «Арборио», Скарпетта открыла бутылку сухого белого вина.

– Ты не можешь спуститься вниз? – позвана она Бентона, подойдя к лестнице.

– Может быть, ты поднимешься? – отозвался он из своего кабинета на втором этаже.

Растопив в медной сковородке масло. Скарпетта начала обжаривать цыпленка. Потом засыпала в куриный бульон рис. И тут зазвонил сотовый. Это был Бентон.

– Ты что, смеешься? Я же готовлю, – сказала она, посмотрев в сторону лестницы. – Разве ты не можешь спуститься? Во Флориде происходит черт знает что. Мне нужно с тобой поговорить.

Она стала поливать цыпленка бульоном.

– А мне нужно, чтобы ты кое-что посмотрела здесь.

– Но я же занята.

– Хочу у тебя кое-что спросить. Почему у нее занозы между лопатками? Откуда они там?

Голос Бентона раздавался сверху и одновременно звучал в телефонной трубке, словно два человека говорили хором.

– Древесные занозы?

– Большая ссадина с занозами. Как раз между лопатками. Меня интересует, когда она появилась – до или после смерти?

– Такая ссадина могла появиться, если ее тащили по деревянному полу или ударили каким-нибудь деревянным предметом. Причин может быть несколько, – ответила Скарпетта, переворачивая куски цыпленка.

– Если ее тащили по полу, ссадины должны быть и в других местах. При условии, что ее тащили голой по старому занозистому полу.

– Не обязательно.

– Мне бы все-таки хотелось, чтобы ты поднялась сюда.

– Может быть, повреждения были получены при попытке самозащиты?

– Почему ты не хочешь подняться?

– Потому что я должна следить за обедом. Сексуальное насилие?

– Нет никаких признаков, но сексуальная мотивация, несомненно, присутствует. Я пока не хочу есть.

Скарпетта помешала рис и положила ложку на свернутое бумажное полотенце.

– А есть еще какие-нибудь источники ДНК? – спросила она.

– Какие именно?

– Ну, я не знаю. Может быть, она укусила его за нос, или за палец, или за что-нибудь еще и эти следы обнаружили у нее в желудке.

– Ты серьезно?

– Это может быть его слюна, волосы или кровь. Надеюсь, они взяли пробы отовсюду и проверили по всем статьям.

– Почему бы нам не обсудить это наверху?

Скарпетта сняла фартук и стала подниматься по лестнице. Глупо разговаривать по телефону, находясь в одном доме.

– Конец связи, – сказала она, поднявшись на верхнюю площадку.

Бентон сидел в большом кожаном кресле. Их глаза встретились.

– Хорошо, что ты не вошла минутой раньше, – сказал он. – Я разговаривал по телефону с потрясающе красивой женщиной.

– Слава Богу, что ты не спустился на кухню. Я тоже кое с кем разговаривала.

Пододвинув к нему стул, она посмотрела на экран компьютера. Там была фотография женщины, ничком лежавшей на секционном столе. На ее теле были видны красные отпечатки рук.

– Похоже, что они были сделаны аэрозольной краской по шаблону, – заметила Скарпетта.

Бентон увеличил участок кожи между лопатками, и она стала изучать ссадину.

– В принципе мы можем определить, до или после смерти появилась ссадина с занозами. Но для этого надо знать реакцию тканей. Гистологический анализ, видимо, не проводился.

– Если и есть такие стекла, мне о них ничего не известно.

– А у Траша есть сканирующий электронный микроскоп с энергорассеивающей рентгеновской системой?

– В полицейских лабораториях криминалистики сейчас есть все.

– Я бы предложила, чтобы он взял образцы заноз, увеличил их раз в пятьсот и посмотрел, как они выглядят. И было бы неплохо проверить их на присутствие меди.

– Зачем? – пожал плечами Бентон.

– Мы обнаруживаем ее везде. Даже в подсобке бывшего рождественского магазина. Возможно, это фунгицид на основе меди.

– Семья Куинси занималась ландшафтным дизайном. Такие фунгициды применяют во многих питомниках. Возможно, кто-то из них занес его в подсобку «Рождественской лавки».

– И краску для тела тоже. Мы обнаружили ее в подсобке вместе с кровью.

Бентон над чем-то размышлял.

– Этот фактор прослеживается во всех убийствах Бэзила. На всех его жертвах, по крайней мере на тех, которые были найдены, имеется медь. Медь и пыльца цитрусовых деревьев, что само по себе ничего не значит. Во Флориде она повсюду. Никто не подумал о фунгицидах. Возможно, он завозил их туда, где много цитрусовых и используются фунгициды.

Бентон посмотрел на серое небо. За окном шумели снегоуборочные машины.

– Когда тебе нужно ехать? – спросила Скарпетта, разглядывая ссадину на спине убитой женщины.

– Не раньше четырех. Бэзила привезут в пять.

– Отлично. Посмотри, как воспалился этот участок, – показала она на фотографию. – Там, где содран эпидермис в результате трения о шероховатую поверхность. При увеличении видно, что на поверхности ссадины находится серозно-геморрагическая жидкость. Видишь?

– Да. Похоже на струп. Но не на всей поверхности ссадины.

– Такая жидкость течет при глубоком повреждении кожи. Ты прав, струп только частичный, что наводит меня на мысль, что повреждения были неоднократными, то есть соприкосновение с шероховатой поверхностью происходило много раз.

– Довольно странно. Я стараюсь представить себе эту ситуацию.

– Жаль, что у меня нет результатов гистологического исследования. Полиморфно-ядерные лейкоциты указывают на то, что повреждение произошло от четырех до шести часов назад. А красновато-коричневые корки появляются не раньше чем через восемь часов. Так что после получения этого повреждения она еще какое-то время была жива.

Скарпетта просмотрела все фотографии, делая пометки в желтом блокноте.

– На фотографиях размером тринадцать на восемнадцать видны красные воспаленные участки на ягодицах и задней стороне ног. Похоже на укусы насекомых. А если вернуться к фотографии ссадины, то там тоже имеется припухлость и чуть заметное точечное кровоизлияние, что может быть связано с укусами паука.

– Если я права, то под микроскопом будет видна закупорка сосудов и инфильтрация белых кровяных телец, главным образом эозинофилов. Если у нее была анафилактическая реакция, мог также измениться уровень триптазы, хотя это бывает не всегда. Но я несколько удивлена. Она, конечно, умерла не от анафилактического шока в результате укуса насекомого. Жаль, что у меня нет этой чертовой гистологии. Там могли обнаружиться не только занозы. Брюшные волоски. Пауки, в особенности тарантулы, могут их метать в целях самозащиты. Церковь, куда ходили Эв и Кристина, находится рядом с зоомагазином, где продают тарантулов.